Даша и Ваня жили по соседству в маленьком посёлке. С раннего детства они были неразлучны – вместе играли в детском саду, а потом учились в одном классе местной школы.
— Ну и не надоест тебе вечно быть с ним? — шутила мать Даши, наблюдая, как дочь снова проводит время с Ваней. — Хоть бы с девчонками побольше общалась.
— Да куда мне от него деться? — улыбалась Даша. — Он у нас в доме как родной, привыкли уже.
— Пусть дружат, что ты их дразнишь? — вставлял слово отец. — А вдруг и судьба у них общая? Глядишь, поженятся, родня у нас будет рядом.
— Да брось ты, — качала головой мать. — Разве мало людей в мире? Неужели только друг на друга и смотреть?
Годы шли, но Ваня оставался рядом. Они почти не расставались, только если кто-то болел. Когда Даша подросла, стало заметно, что Ваня смотрит на неё иначе — с нежностью, с надеждой. Она же продолжала общаться со всеми одинаково, никого не выделяя.
Парень мучился от ревности, старался держать ухажёров подальше, но Даша только пожимала плечами — ей было всё равно. Однажды мать осторожно намекнула:
— Даш, да ведь Ваня-то твой тебя любит, видно же.
Дочь лишь рассмеялась:
— Да ну, мам, он всегда таким был. Это дружба, а не любовь. Он мне как брат.
Больше о Ване мать не заговаривала, а парень не заводил себе девушек, оставаясь преданным другом Даши.
После школы Даша уехала в город учиться, а Ваню через полгода забрали в армию. Видя спокойное отношение к себе Даши, перед уходом на службу Ваня зашёл к её матери.
— Галина Васильевна, вы уж Дашу рано замуж не выдавайте. Я вернусь со службы, тогда может…и сложится у нас с ней. Я буду писать, пусть она мне отвечает.
— Пусть отвечает. Только я за неё обещать не могу. Не больно теперь молодёжь слушается родителей. Особенно в деле любви, — ответила Галина Васильевна, — а ты служи спокойно, Ваня. Даше ещё учиться как раз два года. Вот потом и поговорите. Дай Бог, всё и будет хорошо.
Ваня стал писать Даше из армии, иногда звонил, поздравляя с праздниками. Даша, как и прежде, охотно разговаривала с ним, но не более.
Но когда Ваня вернулся из армии, то как громом среди ясного неба стало ему известие о том, что Даша скоро выходит замуж.
Привезла студентка из города жениха – симпатичного и развязного парня, который нравился всем девчонкам, потому что складно пел, подыгрывая себе на гитаре, был спортивным и говорливым.
— И как ты быстро его подыскала-то, — недовольно шептала дочери мать, — зачем так сразу и расписываться? Присмотрелась бы, Дашенька. Ох, загульный, скорее всего он будет… по всему видать, а разве это счастье?
— Что ты, мама. Всё у нас будет хорошо. Артем любит меня. И к тому же у нас уже было… — дочь покраснела как рак, а мать едва удержалась на ногах. Сев на табурет в кухне, Галина Васильевна заплакала, вытирая глаза кухонным полотенцем.
— Вот так дела… Ну, что же ты наделала, дочка? Вот тогда надо расписываться, чтобы срам прикрыть.
Ваня не приходил к Даше, чтобы не видеть её счастье, и её избранника. Он прятался у себя в доме, стараясь скрыть своё разочарование, ревность и боль.
Всё это видели его родители, но ничем помочь сыну не могли. А у Даши каждый вечер собиралась небольшая компания школьных приятелей. Артем любил петь, быть на виду, и Даша потакала ему.
Наконец, пара подала заявление в ЗАГС, и Даша посоветовала Артему взять шабашку в деревне, чтобы на свадьбу им денег хватило. Однако Артем не захотел идти работать, сказав, что свадьбу должны родители детям обеспечить, как и приданое невесте, это – традиция.
— И вообще, я только закончил училище. Мне ещё всю жизнь вкалывать до пенсии, не торопи, дай отдохнуть. Тут так хорошо… — Артем обнял невесту и лёг в гамак в саду.
— Ой, не нравится мне твой будущий муж, — снова шептала мама, — что-то на лентяя похож. Его на работу, видно, надо подъёмным краном поднимать. Наплачешься ты, доченька, с ним.
Через неделю Артем всё же пошёл смотреть себе работу на пилораме. А потом заглянул на ферму к бизнесмену. Но нигде ему не нравилось.
— На пилораме пылища. На ферме тоже надышишься, а зарплаты небольшие. Может, в городе после подыщу что-то… — обещал он. Но в город в поиске работы парень не ехал, и ничего не предпринимал.
— Почти месяц живёт жених за наш счёт, а о работе молчок, — сказал как-то отец Даши, — и как ты с ним собралась жизнь прожить?
Когда Галина Васильевна поехала в город и зашла к родителям Артема, то увидела неприглядную картину. Мать была навеселе, жила с сожителем, который нигде не работал, а лишь перебивался случайными шабашками, и то иногда. Это уже узнала Галина Васильевна от соседей будущей родни.
В ужасе вернулась Галина Васильевна из города, и переговорила с дочерью об увиденном.
— Когда мы к ним в гости приходили, его мать была трезвой…вроде, — ответила дочь.
Даша заплакала. Она этим же вечером поставила Артему условие: он должен идти работать. Пока хотя бы на временную работу.
Но Артем вспылил, накричал на неё, и утром рано уехал тайком, на первом автобусе, взяв все деньги у Даши из кошелька, приготовленные на свадьбу.
Когда обнаружили пропажу жениха и денег, то мать и дочь плакали, а отец крестился на икону.
— Хватит рыдать, дурёхи! – громко успокаивал он их, — эка невидаль, лодырь сбежал! Туда ему и дорога. Слава Богу, не поженились сдури, не знавши.
— Витя, опозорил-то он её как! Сбежал из-под венца… — плакала жена.
— Ты вот что, дочка, — стал учить отец Дашу, — за ним и не думай бежать. Чтобы духу его тут не было. Он бы тебе всю жизнь исковеркал. Таких не перевоспитаешь, да и не нужно. Пусть этими небольшими деньгами подавится.
— Так что делать, па? – бледная дочь кусала губы.
— Иди сейчас же в администрацию, и забирай заявление о браке обратно. Там и порви. А если спросят, скажешь, что выгнала его сама. Передумала. Не нужен такой. И без объяснений. Так легче – когда сама выгнала. А не быть брошенной. Поняла? И нос держи кверху.
— Но я, папа… — начала было Даша.
— Знаю, знаю я ваши беременные дела. Внучонка в обиду никому не дадим. Сами воспитаем. Я ещё не старый, в конце концов, работаю, подсобим, — отец стукнул кулаком по столу.
Даша обняла отца и еле прошептала:
— Прости, папа. И мама – прости… Что я наделала?
Но дочка сделала всё так, как сказал отец. Она забрала заявление, и молва об этом сразу понеслась по посёлку.
Вечером того же дня пришёл к Даше Ваня. Он как ни в чём ни бывало принёс большой торт, сказав, что не было времени после армии сразу нанести визит к самым дорогим соседям.
Ваня рассказывал о службе. Его мало слушали, он понимал состояние Даши, и делал вид, что всё хорошо, и не задавал лишних вопросов. Однако, когда Даша вышла провожать его на крыльцо, парень сразу стал серьёзным и взяв девушку за руку, сказал:
— Ты помнишь, что мы с тобой самые близкие друзья?
— Конечно, спасибо тебе, Ванюш… — прошептала Даша.
— Я хочу сказать ещё кое-что, — собрался с духом Ваня, — то есть, это не «кое-что», а можно сказать, самое главное. В моей жизни, по крайней мере…
— Не надо сейчас об этом… — Даша понимала о чём пойдёт речь.
— Нет, мне надо. И тебе тоже надо это ясно услышать. Я люблю тебя. И всегда любил. Ты должна знать. И я буду счастлив, если мы поженимся. И сделаю всё, что в моих силах, и даже больше, чтобы ты была счастлива, Даша. Поверь мне…
Она села рядом с ним на ступеньки крыльца и заплакала. Впервые после отъезда жениха она так плакала. Казалось, вся обида выливалась бурным потоком сейчас на плечо Вани. Рубашка стала на его груди мокрой.
— Ты его так любишь? – спросил он глухо. Она отрицательно покачала головой.
— Так что тогда? – выдохнув, спросил Ваня, — обидел? Он тебя ударил?
— Нет, что ты. Он просто сбежал. Он не тот, за кого себя выдавал. Он – трус и лодырь, врун и любитель выпить… А я придумала свою любовь, как сказку, о которой мечтала с детства… я такая дура… -Даша всхлипывала.
— Ну, хорошо, что ты вовремя всё это поняла. Разобралась, так сказать, на берегу… — Ваня гладил её по голове, как ребёнка, — так выходи за меня. Поженимся. Я тебя, знаешь, как любить буду?
Но Даша отстранилась от него и перестала плакать.
— Нет, Ваня. Не выйду.
— Я тебе так противен? – он сжал голову руками.
— Нет, что ты. Никогда ты не был мне противен. Ты – хороший, порядочный. Может быть, даже самый лучший…- Даша вытирала щёки.
— Так в чём тогда дело? – еле слышно спросил он, — тебе нужно время?
— И немалое… Если бы ты знал, то не делал мне предложение. Я ведь, Ваня, скажу честно, ребёнка жду… Я рожать буду… Одна. Вот такие дела… — она не смотрела на него, стесняясь своего положения.
Он молчал всего несколько мгновений, а потом ответил:
— Это хорошо. Ребёнок не виноват. Я его любить буду как своего. И пожениться нам тогда надо как можно раньше…Понимаешь?
— Ты сумасшедший… Разве так можно? — Даша убежала в дом. Ваня подождал ещё несколько минут и медленно пошёл домой.
А утром следующего дня он вернулся к Даше в дом со своим отцом и другом сватать любимую. Поначалу разговор не клеился оттого, что родители Даши были в крайнем замешательстве.
— Что за фантазии такие? – говорил Виктор, — Даша, уже что: новый жених? Ты когда успела?
Но напор Вани, его уверенный вид и улыбка заставили родителей накрыть стол. Даша только прошептала матери, что Ваня всё абсолютно знает.
Сидели недолго. Ваня получил согласие родителей одной фразой: «делайте что хотите», а с Дашей решил снова переговорить наедине. Они ушли гулять за околицу, и Ваня убедил Дашу, что им надо расписаться и уехать на молодёжную стройку на родину к его армейскому другу.
— Там строителям квартиры дают. И строится новое производство. Будет градообразующее предприятие. Нам надо ехать. Там и рожать будешь. И поработаем, а потом, если захотим, и вернуться всегда можно.
Даша согласилась. Скромная свадьба, а затем сразу отъезд.
В селе говорили об этой странной свадьбе так: Ванька отбил невесту у городского жениха, да видать, Даша и не очень-то его любила. Свои парни лучше, а любовь Вани к Даше всё село наблюдало давным-давно.
— Избил его, городского, видать, вечером, Ванька, тот и сбежал. Так ему и надо. Нечего наших девок в город сманивать. Там свои есть… — говорили кумушки.
Ваня и Даша писали родителям, что устроились работать на стройке, Ваня – сварщиком, а Даша – на складе.
Там Даша и родила сынишку-первенца. Молодая пара получила квартиру, и через пару лет Даша родила второго сына. В посёлок супруги пока возвращаться не собиралась. Привыкли они к современному небольшому городу, к хорошей зарплате, своей квартире. Дети ходили в детсад, куда и устроилась работать Даша.
Ваня стал бригадиром на стройке. Несколько раз приезжали родители к Даше и Ване, чтобы повидать внучат. А потом и само семейство приехало на родину. Столько радости было!
Бабушки и дедушки с обеих сторон обожали внуков. Не разделяя на своего и чужого. Конечно, они знали, что первенец не родной Ване, но в семье никто об этом никогда вслух не говорил, чтобы мальчики не знали о несчастной неудачной любви матери, об её ошибке молодости.
Кстати, мальчики были очень похожи. Сразу видно – братья, потому что оба походили на деда – отца Даши.
— Вам бы теперь дочку родить, — с улыбкой говорили Ванины родители, поглядывая на Дашу. — А то мальчишек у вас двое, пора и девочке в семье появиться.
— Ну, это уж как Ваня решит, — смеялась Даша, лукаво глядя на мужа.
— Я только рад, — уверенно кивнул он. — Но тогда точно придётся возвращаться в деревню. Без дедушек и бабушек с тремя детьми непросто справиться.
Так и случилось — спустя пару лет семья снова поселилась в родном посёлке. Ваня купил просторный дом, машину, и, рассказывая соседям о возвращении, не скрывал радости:
— Всё-таки тянет домой. Родителям радость, нам — помощь. Да и к тому же, скоро у нас дочка появится.
Даша за эти годы изменилась — стала ещё мягче, женственнее, её улыбка сияла спокойствием и уверенностью. Материнство сделало её по-настоящему счастливой.
А Ваня? Он всё так же смотрел на жену с любовью, как в юности. Поддерживал её во всём, заботился, не давал таскать тяжести, восхищался её добротой и терпением, ставя в пример детям.
— Вот уж везучая ты, дочка, — не уставала повторять мать Даши. — Такой-то муж — редкость. Как хорошо, что жизнь всё так сложила.
— Знаю, мама, — с тёплой улыбкой соглашалась Даша. — Иногда думаю: если бы не те ошибки, разве поняла бы я, что такое настоящее счастье?