Надежды любовницы не оправдались: «Какое тебе дело до того, с кем живет моя бывшая жена?»

Оксане, кажется, не было покоя. Она долго праздновала свою победу над соперницей, но эта радость была какой-то неполной.

Оля сидела на кухонном табурете, словно окаменев.

Наверное, каждому, хоть раз в жизни, довелось прочувствовать момент, когда эта самая жизнь рушится.

К Оле сейчас и пришел этот момент.

Пиликнул поступившим сообщением.

Не на ее телефон, а на телефон дорогого муженька.

С Егором познакомились еще в университете, вместе пережили студенческие будни и первые трудности на работе. Свадьба была пышной, медовый месяц — незабываемым, и каждый вечер они проводили вместе, обсуждая прошедший день. В их доме царили смех, забота и взаимное уважение. Оля работала дизайнером, а Егор — программистом. Они были, как ей казалось, двумя половинками целого.

Но и на солнце бывают пятна.

Оля залезла в его сообщения.

Экран телефона, словно зловещий прожектор, освещал строки переписки: пафосные, банальные, даже в чем-то примитивные сообщения ее мужа Егора какой-то Оксане.

“Любимая, я соскучился…”, “Увидимся сегодня?”, “Ты у меня самая-самая…”.

И внизу, словно насмехаясь, примостился желтенький смайлик с подмигивающим глазом.

Этот смайлик… Оля всегда считала их дурацкими и неуместными, но теперь они казались особенно неприятными, словно расплывающееся пятно на их некогда чистых отношениях.

Как Оля наткнулась на эту переписку? Вечер был как вечер, ничто не предвещало беды. Егор, как обычно, после ужина пошел в душ, напевая что-то невнятное. А Оля, как всегда, заглянула в его телефон, чтобы посмотреть расписание тренировок их сына Мишки по футболу. Она увидела выскочившее уведомление, и любопытство, как назойливая муха, неотступно жужжало в голове. Одно лишь нажатие кнопки: и вот он, ящик Пандоры, полный разочарования и предательства.

Оля встряхнула головой, словно пытаясь сбросить с себя этот ужасный сон, вырваться из кошмара.

Она глубоко вдохнула, собрала остатки сил и, крикнув, огорошила мужа одной-единственной фразой, от которой, казалось, звенело в воздухе: “Любимый, тебя там зайчик потерял!”

Дальше все происходило, как в замедленной съемке, словно в каком-то плохом кино.

Егор вылетел из ванной, как пробка из бутылки шампанского, в полотенце, взъерошенный и растерянный, словно нашкодивший щенок, которого поймали на месте преступления. Его глаза, обычно такие уверенные и спокойные, метали молнии, а щеки покрылись багровыми пятнами…

Егор знал, что это невозможно. Чтобы такие сообщения увидела его жена!

У него все четко, как в банке: секретные чаты, определенные приложения с паролями, а его Оксана тщательно проинструктирована, через какие мессенджеры и какими шифрами ему можно писать… У них всего один мессенджер, где они общаются в открытую, но он спрятан и запаролен. Как Оля смогла прочесть переписку? Как это уведомление вообще всплыло? Неужели умный гаджет подвел в самый неподходящий момент?

— Как ты… как ты открыла переписку? Кх… Оля, это не то, что ты думаешь! — выдавил он, хватаясь за телефон, как за спасательный круг, но было уже поздно.

— А что, по-твоему, я думаю, Егор? Что ты втайне коллекционируешь смайлики с подмигивающим глазом? — саркастически поинтересовалась Оля, стараясь скрыть дрожь в голосе, — Может, ты еще марки с ними собираешь?

— Я… ну… это… — Егор заикался и краснел, как школьник, пойманный за списыванием контрольной, — У нас… просто… в последнее время…

— В последнее время что? У тебя дебютировало раздвоение личности, и это не ты писал те сообщения, а вторая личность — Олег? Или ты лунатик? Во сне наловчился набирать такие сообщения? Что у нас в последнее время?

Он попытался подойти ближе, словно хотел обнять ее, но Оля отступила назад, как если бы наткнулась на грабителя в подворотне.

— Послушай, Оля, я все объясню, — продолжал оправдываться Егор, его голос дрожал, но он упорно пытался сохранить видимость контроля, — Понимаешь, у нас… у нас пропала искра. Мы совсем перестали… ну, понимать друг друга. Стали как соседи, а не муж и жена, вот так вот.

— Ах, искра пропала, — иронично протянула Оля, не веря ни единому его слову, — То есть все эти годы ты страдал и терпел, а потом решил, что где-то там искра будет ярче, да? Нашел себе другую электрическую розетку, чтобы загореться заново, а?

— Ты не понимаешь, Оля. Я… Я запутался. Мне не хватало… новизны, что ли. Я чувствовал, что наши отношения стоят на месте, что мы перестали развиваться, что я… я перестал чувствовать себя живым! — выпалил Егор длинный, явно заготовленный монолог, — Мне стыдно, что я тебе не сказал, я должен был быть честным. Мне жаль, Оля, очень жаль, но…

— Но что? — с горьким смехом спросила Оля, — Но ты нашел способ почувствовать себя живым, обманывая меня и переписываясь с той, которая, видимо, давала тебе ощущение новизны?

Егор не ответил.

Он, молча, признавал свою вину, но в его глазах не было раскаяния, лишь какая-то печальная обреченность.

— Катись отсюда, — сказала Оля, — Собирай свои вещи и уходи. Я не хочу тебя видеть, никогда больше.

И вот так, с этой простой фразы, их брак, казавшийся таким незыблемым, рассыпался, как карточный домик от порыва ветра.

Егор, наспех собрав свои вещи, попросил развестись спокойно и не рассказывать всего сыну, и уехал. Как выяснилось позже, прямиком к той самой Оксане, которая, наверное, уже вовсю праздновала свою победу.

Первое время после развода было невыносимо тяжелым.

Оля ходила мрачнее тучи, механически выполняя все дела, но не чувствуя ни радости, ни грусти, ничего. Как в пустыне. Просто ничего. Каждый день был похож на предыдущий. Все, что она делала, казалось бессмысленным, словно она потеряла какой-то важный ориентир. Сын Миша, восьмилетний мальчик с наивными голубыми глазами, смотрел на нее с тревогой и непониманием, словно маленький котенок, который не знает, как помочь своей маме.

— Мам, а почему папа ушел? — однажды спросил он, и его голос был полон детской печали и растерянности.

— Он… просто… ему нужно было пожить отдельно, — уклончиво ответила Оля. Несмотря на все свои чувства, в этом она была согласна с Егором: Миша не должен ничего знать.

Она не хотела обременять сына взрослыми проблемами, не хотела, чтобы он видел ее слезы. Но Миша был умным мальчиком, очень чутким и внимательным, он все понимал и чувствовал ее настроение.

Но время лечит, как бы банально это ни звучало.

Оля скрепя сердце старалась держаться, как будто заново училась ходить.

Она словно начинала жить заново, одна, заботясь о сыне и стараясь хоть немного находить время для себя. Егор исправно платил алименты, и, хотя ее это раздражало, но она понимала, что так надо: он забирал Мишу на выходные. Ей претило, что сын проводит по 2 дня каждую неделю с отцом и его новой… не хотелось говорить, кем… Но Оля понимала, что ребенок тут не при чем, и Мише нужны оба родителя.

А вот Оксане, кажется, не было покоя. Она долго праздновала свою победу над соперницей, но эта радость была какой-то неполной.

При встречах со старыми знакомыми, если вдруг в компании мелькала и бывшая жена Егора, то Оксана бросала на Олю сочувственные взгляды и говорила елейным голосом, полным притворного сожаления:

— Ой, Оленька, ты не переживай, главное, что Егор теперь счастлив. Он мне-то рассказывал, как тяжко ему давался ваш брак. Он столько пережил с тобой, бедняга… А теперь расцвел, как майская роза.

— Поздравляю.

И Оля лишь криво улыбалась в ответ, стараясь не показывать своего раздражения. Ей не хотелось опускаться до ее уровня. Ее жизнь пошла своим чередом, как река, которая, несмотря на все препятствия, продолжает свой путь к океану.

В один прекрасный день Оля, решив, что хватит сидеть дома и жалеть себя, что пора вырваться из этого замкнутого круга депрессии, записалась в теннисную секцию. Она купила себе новую спортивную форму, новые кроссовки, словно пыталась начать новую жизнь. Именно на теннисном корте, среди звуков ударяющихся мячиков и задорных криков, она познакомилась с мужчиной: высоким, подтянутым, представительным. Его звали Максим, он был юристом, владельцем адвокатской фирмы, и, как оказалось, тоже недавно пережил болезненный развод, поэтому понимал Олю как никто другой.

Их объединило не только общее увлечение теннисом, но и общие неудачи, общие взгляды и похожее в чем-то прошлое. Оля и Максим начали проводить все больше времени вместе, гуляли по парку, ходили в кино, и их отношения очень быстро переросли в нечто большее, чем просто дружеская симпатия.

И вот тут началось самое интересное.

Оксана, которую ее интуиция никогда не обманывала, почуяв свежий след, тут же активизировалась, словно она была негласным участником этих отношений. Ведь, когда у Оли не было никаких мужчин, когда она казалась слабой и несчастной, Оксане было хорошо, было приятно думать, что она “лучше”, что она победительница. Но стоило Оле немного оправиться, стоило ей заново обрести счастье, как Оксана тут же начинала шипеть от злости. Как так? У Оли все налаживается?

— Егор, а тебе еще не доложили, что у Оли появился какой-то Максим? – провокационно спрашивала она.

— Почему мне кто-то должен об этом докладывать?

Оксана-то уже навела справки.

— Просто хочу поговорить про ее моральный облик, который, наверняка, уже успели заметить все ваши друзья. Вы ведь в одной компании работаете! Все видят, какова твоя бывшая женушка… Тень от ее загула может упасть и на тебя.

— На меня? Каким образом? И почему загул? Я могу снова жениться, а она выйти замуж – ни-ни?

— Нет, но я думаю, что не с первым…

— Думаю, Оле виднее, с кем. Точка.

Оксана начала распускать сплетни за спиной у Оли, как будто она была главным экспертом по ее личной жизни, придумывая небылицы про то, что Оля, будучи еще замужем, якобы уже “общалась” с другими. Потом, решив, что пассивной агрессии недостаточно, Оксана перешла к активной.

Она попыталась убедить Мишу переехать жить к ним, уверяя мальчика, что папа очень по нему скучает, что они его любят и у них будет целая комната игрушек, а у мамы, мол, одни свиданки на уме.

— Миша, ты что, не любишь папу?

— Очень люблю.

— Ай-ай, обманывать нехорошо. Тогда почему ты не живешь у папы?

Кстати, Оксана далеко не последняя причина в списке того, почему Миша не живет у папы. Не основная, конечно, но и не последняя. К мальчику она относилась, как к декорации. Ну, приходил на выходных, что-то бормотал, чем-то занимался, ей это знать необязательно. А, если Миша подходил к мачехе, то она придумывала себе дела.

Миша еще многого не понимал, иногда он даже тянулся к мачехе, но чувствовал, что не нужен ей.

А тут еще и Максим, сделав предложение Оле, перевез ее с ребенком в свою квартиру…

Потерпев фиаско с Мишей, Оксана не сдавалась, ведь сдаваться не в ее правилах.

Она начала хитроумные допросы, словно агент спецслужб, выспрашивая у мальчика, какие мужчины приходят к маме, пока будущего отчима нет, с кем она переписывается, какие подарки ей дарят и так далее. Миша, наивно доверяя Оксане, рассказывал ей все, что знал, но ничего компрометирующего в его рассказах Оксана так и не услышала.

Но, к счастью, или, может, по иронии судьбы, Миша рассказал обо всем отцу. Вечером, после того как Миша уснул, Егор устроил Оксане скандал, какого еще не было за все время их отношений.

— Оксан, я не понимаю, что ты себе позволяешь? Зачем ты лезешь в личную жизнь Оли? Зачем пытаешься настраивать против нее моего сына?! — кричал Егор, — Зачем тебе знать, кто к ней ходит или не ходит?? Она замуж собирается, но это совсем не наше дело! Какие мужики?

— А что такого? Я просто хочу знать, что происходит у твоего ребенка, а вдруг там какие-то… люди непонятные ходят? Вдруг она его плохо воспитывает? — деланно возмутилась Оксана, изображая из себя заботливую мачеху.

— Какое тебе дело до того, с кем живет моя бывшая? И кто к ней ходит, даже если и ходит? Почему тебя это так волнует? Ты не мать моему сыну и не имеешь права вмешиваться в его жизнь! – Егор уже ляпнул лишнего, но корить себя за это не собирался.

Оксана вдруг расплакалась, театрально заламывая руки, словно она главная героиня какого-то сериала.

— Да потому что я позавидовала ей! — выпалила она, размазывая слезы, словно ребенок, у которого отобрали любимую игрушку, — Завидую, что она не прогадала с мужиком, как я. Видишь ли, нашла себе богатенького Буратино, и теперь ей все хорошо, а я тут с тобой… алименты плачу. Я тоже хотела себе принца на белом коне!

Егор оцепенел от таких признаний… Вот оно, оказывается, в чем дело. В самой банальной, примитивной зависти. В простом тщеславии.

— То есть, я для тебя не принц? – леденея, спросил он.

— Ага, принц. Конечно, принц. С кредитом на машину и алиментами.

Егор посмотрел и увидел перед собой капризную, завистливую, мелочную женщину, которая, оказывается, не любила ни его, ни его сына, а любила только деньги и собственное тщеславие.

В итоге Оксана осталась у разбитого корыта, как в детской сказке. Ее попытки насолить Оле привели лишь к тому, что Егор разочаровался в ней, и их отношения, и без того построенные на эгоизме и корысти, окончательно рухнули, как карточный домик.

А Оля? Оля, не побоявшись перемен, начала новую главу своей истории. И, как говорится, всё, что ни делается, — к лучшему.

Источник