В одном из престижных ресторанов города шумно праздновали свадьбу. Однако далеко не все гости разделяли общую радость. Справа от жениха, с мрачными и напряжёнными лицами, сидели две женщины.
Эти дамы были самыми близкими людьми Олега, за исключением его новоиспечённой жены. Мать жениха, Валентина Петровна, и его сестра Света выглядели так, словно присутствовали вовсе не на торжестве, а на куда более печальном событии. Их хмурые выражения лиц не ускользали от внимательных взглядов гостей, особенно когда Валентина Петровна внезапно начала плакать.
Женщина, собравшая волосы в строгий пучок и облачённая в чёрное платье, словно нарочно подчеркивала своим видом, что оказалась здесь против воли. Её лицо было мрачным, а внезапные слёзы, стекающие по щекам, вовсе не напоминали слёзы счастья.
Ведущая, не замечая неловкости момента, решила перевести ситуацию в шутку. Подняв микрофон, она громко объявила:
– Ну, разве не трогательно? Валентина Петровна плачет от умиления. Ещё бы! Такой день! Давайте дадим слово маме жениха, чтобы она поздравила молодых.
Не дожидаясь согласия, тамада протянула микрофон плачущей женщине. Валентина Петровна, выпрямившись, медленно поднялась. Она промокнула глаза белым платком, поджала губы, и, выдержав паузу, произнесла:
– Олег, ты мой единственный сын. Жениться было твоим выбором, и, наверное, это событие стоит отметить. Но я всегда говорила и буду говорить: настоящая семья – это мы, твои кровные родственники, мама и сестра. А Катя… Она просто твоя жена, и никогда не станет настоящей частью семьи.
Её слова повисли в воздухе. Рядом сидящая Света попыталась остановить мать, осторожно потянув её за край платья. Но было слишком поздно. Лица жениха и невесты заметно помрачнели, гости за столами зашептались. Особенно недовольными выглядели родители невесты, сидевшие с другой стороны от молодых. Валентина Петровна запнулась, решила всё-таки смягчить и закончить свою речь на свадебной ноте.
– Ну что ж, молодые, поздравляю! Горько!
Пока молодые целовались, гости перешёптывались.
«Она что, с ума сошла такой на свадьбе говорить? Видимо, Катя не ко двору пришлась».
Мама Кати и вовсе выглядела так, будто готова вцепиться в строгий пучок волос будущей родственницы, что произнесла весьма неоднозначное поздравление. Только немногим родственникам со стороны жениха было понятно, что Валентина Петровна «в своем репертуаре». С тех пор, как от женщины сбежало целых три мужа, она ожесточилась и кроме кровных родственных связей никого не признаёт. Всегда подчёркивает, что вокруг одни предатели и в любой момент что жена, что муж могут бросить, подставить. Доверять можно только своим, с кем связан кровным родством.
Олег поцеловался с молодой женой и опустился на место. Сердито посмотрел на маму. Валентина Петровна и бровью не повела. Ей с самого начала эта свадьба была не по душе. Олег с Катей три года вместе живут, и узаконивать отношения было совсем ни к чему. Так Валентина Петровна считала, и когда сын сообщил ей, что они подали заявление в ЗАГС, пыталась его урезонить.
– Олег, зачем тебе это? К чему эти штампы в паспорте? Посмотри на меня! У меня три развода за спиной! Я знаю, о чём говорю. Живите вместе, пока вам хорошо. Зачем тебе нужна возня с документами, когда расстанетесь?
– Не надо так говорить, мама. Почему мы должны расстаться? – злился Олег. – Мне кажется, три года — это вполне серьёзный срок, чтобы проверить наши отношения. Ты столько только с нашим отцом прожила, а с последними мужьями и двух лет не протянула.
– Вот именно, сын, вот именно! О чем я и пытаюсь тебе сказать. Ни муж, ни жена никогда не станут настолько близкими, как близки друг другу мы. У тебя есть я, есть сестра. Мы твоя семья. Живи с Катей, пока живется, и ни к чему вам эти штампы в паспорте.
Олег, конечно же, маму не послушал. Вот и злилась она, придя на свадьбу. Натянула строгое чёрное платье, собрала волосы в пучок, всем своим видом выказывая траур.
Катя, молодая жена, считала себя очень терпеливым человеком и с закидонами свекрови уже была знакома. Знала, что не радуется Валентина Петровна их браку, но чтобы до такой степени! Кате перед своими родителями было стыдно и сама побледнела во время, так называемого, тоста свекрови. И ведь Света, Олегова сестра, мать поддерживает. Несмотря на то, что Валентина Петровна развела её с мужем, тем, что постоянно вмешивалась в брак дочери. Катя была наслышана об этом кратковременном браке. Света мужа любила, дочку от него родила. А Валентина Петровна считала его плохим мужем. Постоянно Свету науськивала, что он гуляет, что бабник, что денег мало приносит и, скорее всего, у него вторая семья есть на стороне. Света пыталась сопротивляться, маму не слушала. Мужу верила, но, как говорится, «вода и камень точит». Начала Света сомневаться, за мужем следить. Начались у неё в семье скандалы. Закончилось всё это разводом, но так и неизвестно, гулял Светин муж или нет. Валентина Петровна была убеждена, что гулял.
А вот Катя, чуть-чуть узнав будущую свекровь, была в этом не уверена. Скорее всего, мужчина просто не выдержал постоянного подозрения, давления и сбежал в спокойную жизнь. Татьяна была в полной уверенности, что ее сия участь обойдет. Она терпеливая, может смотреть сквозь пальцы на закидоны свекрови. Да и Олег из другого теста, нежели его сестра, не такой внушаемый.
Свадьбу Валентине Петровне удалось испортить. Катя даже выдохнула, когда торжество закончилось, всё время находясь, как на иголках, и ожидая от свекрови новой пакости.
Свадьбу пережили, а дальше всё пошло своим чередом. Катя с Олегом не первый год вместе и уже научились жить по принципу, что чем меньше Валентина Петровна знает, тем лучше им спится. Жили, как жили до этого, стараясь в свои дела маму Олега не посвящать. Но как можно не посвятить, когда через год, после того, как поженились, собрались покупать квартиру?
На собственную квартиру Олег копил очень давно, еще до того, как с Катей познакомился. Живя с ней, продолжал откладывать. Катя свой вклад вносила. Небольшой, конечно, вклад. Зарплата у неё раза в три меньше, чем у Олега. Но разве это важно? Они семья, единое целое. Сумма на вполне приличную двухкомнатную квартиру набралась. Супруги занялись покупкой. Выбрали ту, что нравилась им обоим. Оставалось выйти на сделку. Как тут с мамой не поделишься, когда всё равно в ближайшее время она узнает? Ещё и обидится, что от неё всё скрывают. Вот Олег и рассказал. По телефону рассказал, но Валентина Петровна тут же примчалась к сыну, и не домой, а выловила его возле работы. Сердитая и запыхавшаяся, подлетела к машине сына, плюхнулась на пассажирское сиденье.
– Фух! Еле успела! Ждала тебя возле входа и просмотрела, как ты к парковке пошел. Я с тобой очень серьезно хочу поговорить.
– Ну, поехали к нам, мам. Катя курник испекла. За ужином и поболтаем.
– Нет, говорить будем здесь. Заглуши машину, – строго сказала Валентина Петровна. – Не хочу я при Кате разговаривать. Она посторонний нам человек и в дела семьи вмешиваться не должна.
– Она и есть моя семья, – в тысячный раз, устало выдохнул Олег.
– Никогда, ты слышишь, никогда она не станет тебе семьей! Твоя семья — это я, твоя сестра и племянница. Вот родные тебе люди. Я пришла, чтобы не позволить тебе совершить огромную ошибку. Послушай, что я говорю, и когда-нибудь ты скажешь мне спасибо. Ни в коем случае не оформляй квартиру на себя. Она будет считаться купленной в браке. Ты должен записать её на Свету. Света — сестра. А это значит, квартира в любом случае останется в семье, даже когда ты разведёшься с Катей.
– О, Боже, мама, не начинай, – схватился за голову мужчина. – Я никогда так не сделаю. Даже если бы я и пошёл у тебя на поводу, как я Кате это объясню?
– А почему ты должен что-то объяснять этой девке? – горячилась женщина. – Деньги твои? Твои! Значит, ты оформляешь квартиру на кого хочешь, а она не должна в это вмешиваться. А если ты так боишься с ней поссориться, то не обязательно брать ее на сделку. Наври ей что-нибудь, а документы на квартиру мне передай, чтобы она их не увидела.
– Всё, мама, всё. Я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор, – Олег завёл машину и аккуратно выехал с парковки. – Знаешь, я передумал приглашать тебя к нам на ужин. Чувствую, ты со своим настроем Кате нервы потреплешь. А ей нервничать нельзя. Катя беременна. Ты слышала, мама, ты скоро станешь бабушкой. Может, хоть это тебя порадует.
– Может, и порадовало бы, – сдвинула брови женщина, – если бы я в твоей жене была уверена. Вот дочка Светы — сто процентов моя внучка, а в вашем случае такой уверенности не может быть. И вообще, сын, ты меня сейчас только расстроил. Тем более, если Катя беременна, ты должен оформить квартиру на Свету. Когда родится ребёнок, он тоже будет иметь долю.
Валентина Петровна уговаривала сына весь путь. Говорила очень обидные для него слова.
Олег, крепко сжав зубы, молчал. И матери хамить не хотелось, и жалко было испорченного настроения. Так же молча он высадил маму у ее подъезда, а она уже праздновала победу, решив, что убедила сына, и поэтому он такой хмурый. Раздумывает, сомневается и, скорее всего, сделает выбор в пользу матери и сестры.
Естественно, у Олега такой выбор не стоял. На следующий день они с женой вышли на сделку и стали обладателями прекрасной двушки в центре. На новоселье ни Валентину Петровну, ни Свету не позвали, чем вызвали огромное недовольство близких родственниц. Валентина Петровна так обиделась, что вообще с сыном перестала общаться. Несколько месяцев не появлялась и не звонила. А когда Олег сам звонил, отвечала сухо, резко обрывала разговор.
Честно сказать, Кате с Олегом так еще легче было. Свободнее жилось, а в Катином положении ей нужно было только спокойствие.
Катя родила мальчика. Не сообщить об этом новоявленной бабушке было как-то некрасиво. Тем более, что Валентина Петровна вроде бы оттаяла. Приехала в роддом. Даже выдавила из себя радостную улыбку, когда ей дали подержать внука. Более того, она вызвалась с внуком помогать. Пару раз в неделю приезжала и нянчилась с мальчиком, давая Кате передохнуть. Несколько месяцев так продолжалось, пока ребенку полгода не исполнилось и не стало точно понятно, что мальчик очень светловолосый.
Светловолосый ребенок у родителей с темными волосами! Как тут смолчишь, когда очевидное налицо? Сначала Валентина Петровна просто намекала.
– Кать, а, Кать, может, твоя мама окрашенная? Может, у нее свои светлые волосы? А то, как же так получается? Твои родители темненькие, ты темненькая, Олег тоже, а ребёнок, как одуванчик.
И Катя, и Олег уже понимали, на что Валентина Петровна намекает, но только отшучивались. Пока она не заявила сыну «в лоб», оставшись с ним наедине:
– Олег, ты дурак! Не послушался меня с квартирой, а жена-то тебе рога наставила! Вот и вкладываешься теперь в чужого мальчишку. Неужели ты сам не видишь, что этот ребёнок не твой? Как можно быть таким слепым? Он ни капельки на тебя не похож, а самое главное — эти светлые волосы. Откуда им взяться у темноволосых родителей?
Олег с матерью разругался и домой вернулся темнее тучи. Катя сразу всё поняла.
– Ну что, наша горячо любимая Валентина Петровна все-таки высказалась насчет чужого ребенка?
– Кать, с чего ты взяла? Не бери в голову, просто на работе неприятности.
– Да ладно, перестань. Я все вижу и уже понимала, что к этому идет. Я знаю, что ты своей маме не веришь, как не верила сначала твоя сестра. И, тем не менее, Валентина Петровна Свету с мужем развела. Конечно, естественным моим порывом было бы обидеться, но я стараюсь учиться на чужих ошибках. Сейчас, Олег, ты маме не веришь и во мне не сомневаешься, но если она непрерывно будет тебе «капать на мозг», а она будет, ты сам знаешь, всякое может случиться. Я не хочу ни капли сомнений, ни капли! Слышишь? Завтра с утра мы возьмем сына и поедем делать анализ ДНК.
– Ты с ума сошла, Катя! – вскрикнул Олег. – Мне это не нужно, я и так знаю, что это мой сын.
– Ты, может, и знаешь, а твоя мама — нет. Она не хочет этого знать. Будет трындеть об этом всем твоим родственникам. За твоей спиной начнут смеяться. Я этого не хочу, Олег. Мы сделаем анализ, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос и закрыть рот твоей маме.
Через несколько дней Валентина Петровна была очень удивлена внезапному визиту сына. Олег пришел к ней, открыв дверь квартиры своим ключом. После этого сразу же ключ положил на стол и указал на это матери.
– Всё, мам, я отдаю тебе ключ от твоей квартиры. Этим я хочу провести чёткое разделение. Есть ты, и есть мы с Катей. Мы с Катей и с сыном семья, и попрошу к нам больше не лезть.
– Отлично она тебя обработала, – процедила Валентина Петровна, сжав губы. – Ты воспитываешь чужого ребёнка, а от собственной семьи отворачиваешься. И это не только моё мнение, все уже видят, что мальчик не твой. Даже дядя твой считает так, я с ним говорила…
– Хватит, мама, прекрати! – сорвался Олег, его голос сорвался на крик. – Катя заранее знала, что ты устроишь это шоу, и именно она предложила сделать тест ДНК, чтобы поставить точку. Я лично поехал в клинику, всё организовал. У меня взяли образцы, у сына – тоже. Хочешь доказательства? Вот они!
Олег вытащил из внутреннего кармана сложенный лист и швырнул его на стол перед матерью.
– Читай! Чёрным по белому написано: 99,9 процента. Считай, вопрос закрыт. И, чтобы закрыть ещё один: моя настоящая семья – это Катя и наш сын. А ты, мама, своими словами отравляешь всё вокруг, как ядовитая змея. Я устал от твоих нападок. Вот тебе ключ от твоей квартиры – в нашу больше не приходи. Прощай.
– Олег, подожди, сынок! – Валентина Петровна бросилась за ним, её голос дрожал от отчаяния. – Ну, ошиблась я! С кем не бывает? Я же для твоего блага стараюсь! Ты не можешь вот так порвать с матерью.
Её слова повисли в воздухе. Олег вышел, не оглядываясь, твёрдо решив больше не позволять матери вмешиваться в его жизнь. Да, она дала ему жизнь, но это не означало, что она могла диктовать ему, как жить дальше.