Ольга вытерла руки и оглядела стол. Два дня готовки, и результат радовал. На блюдах красовались запечённая индейка, салат с креветками, овощная и мясная нарезки, суши домашнего приготовления. Дочке Кате исполнилось четырнадцать, и мама хотела, чтобы праздник ей запомнился.
Алексей расставлял стулья для гостей. Дочь крутилась перед зеркалом в новом платье. Звонок в дверь возвестил о приходе первых гостей.
Крёстная Кати Марина с мужем Сергеем и их десятилетним сыном вошли с подарками и цветами. Следом подтянулась подружка Кати. Все разместились за столом.
Последней пришла Людмила. Свекровь вошла с недовольным видом, неся в руках контейнер.
— Я вам оливье принесла. Проверенное. Чтоб гостям было, что поесть.
Ольга улыбнулась натянуто. Контейнер поставили на край стола, где он смотрелся чужеродным пятном среди изысканных блюд.
Застолье началось. Гости нахваливали еду, Катя сияла, получая поздравления. Людмила сидела молча, наблюдая. Её оливье никто не трогал.
Через полчаса женщина не выдержала. Встала, прошлась по прихожей.
— Я бы полы у вас тут уже трижды перемыла, Оль. Следы от обуви везде.
Ольга сжала губы. Гости переглянулись.
— Людмила, мы специально перед праздником убирались, — сказала хозяйка ровно.
— Ну да, ну да. Вижу, как убирались.
Свекровь вернулась к столу, взяла вилку, ткнула в суши.
— Это что за экзотика? Нормальной жареной картошечки с котлетой нельзя было сделать? Детей надо приучать к простой пище, а не к этим вашим закрутам.
Марина, подруга Ольги, попыталась разрядить обстановку:
— Людмила, да всё очень вкусно. Оля такая молодец, столько всего приготовила.
— Молодец, — кивнула свекровь. — Только на эти деликатесы, я смотрю, ползарплаты Алексея ушло. Мы в их годы скромно жили. А сейчас все такие изыски покупают.
Повисла пауза. Сергей изучал свою тарелку. Крестная Кати закашлялась.
Алексей положил вилку:
— Мам, хватит.
— Что хватит? Я правду говорю.
Катя, чувствуя напряжение, решила переключить внимание взрослых. Достала из коробки новый планшет.
— Смотрите, какой подарок мне родители сделали. С большим экраном, для рисования.
Девочка показывала гостям. Те одобрительно кивали.
Людмила откинулась на спинку стула:
— От родителей? Это твой папа сутками работал, а мама дома на диване лежала и картинки рисовала. Катюша, цени папу. Он для тебя старается, пока тут некоторые цацки покупают.
Ольга побледнела. Она работала дизайнером удалённо, и работа была не менее сложной, чем у мужа.
— Людмила, вы о чём вообще, — Марина не выдержала.
— А я о том, что надо ценить, кто в семье деньги зарабатывает.
Алексей встал:
— Мама, всё. Достаточно.
Свекровь вскочила. Лицо покраснело.
— Это ты мне говоришь? Я тебя на ноги подняла. Одна, без отца. А ты что? Купился на её красивые глазки и забыл, кто тебе мать.
Голос её становился всё громче. Гости застыли с вилками в руках, не ожидая такого «спектакля».
— Она тебя под каблук загнала. Твою зарплату себе забирает. А мой подарок тебе, тот свитер, она, я знаю, на благотворительность отдала. Ты живёшь с эгоисткой, которая меня из твоей жизни выживает.
Ольга медленно встала. Руки тряслись, но голос звучал твёрдо:
— Всё. Немедленно уходите из моего дома.
Людмила развернулась к ней:
— Как ты смеешь. Это дом моего сына.
— Нет, — Ольга шагнула вперёд. — Это наш дом. И вы только что оскорбили меня при гостях, при моей дочери. Уходите.
Алексей смотрел на жену. На её бледное лицо, сжатые кулаки. На дочь, которая сидела с опущенной головой. На гостей, которые не знали, куда деваться от неловкости ситуации.
Что-то щёлкнуло внутри. Годы уступок, извинений за мать, замалчивания конфликтов. Достаточно.
Он подошёл к матери, взял её за локоть.
— Мама, выходи.
— Алёша, ты что, — женщина попыталась вырваться. — Ты же видишь, как она со мной.
— Я вижу, как ты со всеми нами. Пойдём.
Он повёл её к прихожей. Людмила вцепилась в его руку.
— Ты не можешь. Я твоя мать. Я для тебя всё.
— Ты перешла все возможные рамки, — Алексей снял с вешалки её пальто. — Ты оскорбила мою жену в нашем доме, при гостях, при дочери. Одевайся.
— Я не пойду. Ты меня предаёшь.
— Одевайся, мама.
В его голосе была сталь, которой свекровь не ожидала услышать. Людмила машинально сунула руки в рукава.
— Алёша, ну подумай. Это же я. Твоя мама.
— Именно поэтому ты должна была вести себя иначе.
Он достал телефон, вызвал такси. Людмила всхлипывала, бормотала что-то про неблагодарность.
— Такси будет через пять минут. Подожди внизу.
— Ты выгоняешь меня?
— Да, — он открыл дверь. — Выгоняю. До тех пор, пока не научишься уважать мою жену.
Людмила шагнула на лестничную площадку. Обернулась с полными слёз глазами:
— Я не прощу тебе этого.
— Как скажешь.
Дверь закрылась. Алексей прислонился к ней лбом, перевёл дух. Потом выпрямился и вернулся в комнату.
Гости сидели в напряжённой тишине. Катя смотрела на отца широко раскрытыми глазами.
— Прошу прощения, — сказал Алексей. — За всё, что здесь произошло.
Марина первая подала голос:
— Лёша, ты правильно поступил.
Сергей кивнул. Крестная обняла Катю за плечи.
Ольга сидела растерянная. Муж обратился к ней.
— Прости. Надо было сделать это давно.
Жена молчала. Слишком много эмоций.
Праздник был испорчен, это очевидно. Гости доели быстро, стали собираться. Марина на прощание шепнула Ольге:
— Держись. Ты молодец.
Когда все ушли, семья осталась втроём. Катя первая нарушила молчание:
— Пап, а бабушка теперь не придёт?
— Не знаю, дочка. Может, придёт, когда поймёт, что была не права.
— А если не поймёт?
Алексей пожал плечами:
— Тогда не придёт.
Ольга начала убирать со стола. Руки двигались автоматически. Муж помог. Катя тоже включилась.
Контейнер с оливье так и стоял нетронутым. Ольга взяла его, понесла на кухню. Открыла, посмотрела. Обычное оливье, каких тысячи.
— Выбросить? — спросил Алексей.
— Нет. Завтра доедим.
Они доубирали молча. Катя ушла в свою комнату с планшетом. Супруги остались вдвоём на кухне.
— Как ты? — спросил муж.
— Не знаю, — Ольга села на стул. — Шок какой-то.
— Я должен был раньше это сделать. Прости.
— Ты не виноват. Она твоя мать.
— Это не оправдание её хамскому поведению.
Женщина кивнула. Годами копилось, копилось. Колкости, замечания, критика. Всё это терпелось ради мира в семье. А сегодня чаша переполнилась.
— Она позвонит, — сказала Ольга. — Будет требовать извинений.
— Пусть требует. Я свою позицию высказал.
— А если не извинится?
Алексей посмотрел на жену:
— Тогда будем жить без неё. Справимся.
Ольга не была уверена, что это правильный путь. Но и терпеть больше не могла.
На следующий день Людмила позвонила. Алексей взял трубку.
— Ты одумался? — голос матери звучал холодно.
— Нет.
— Значит, ты выбираешь её, а не меня.
— Я выбираю свою семью. Мать в неё тоже входит. Но при условии, что ты будешь уважать мою жену.
— Я не буду извиняться перед этой.
— Тогда нам не о чем разговаривать.
Алексей положил трубку. Ольга стояла рядом.
— Не звони ей первым, — попросила она. — Пусть сама поймёт.
— Хорошо.
Прошла неделя. Людмила не звонила. Алексей тоже. В доме стало тише, спокойнее. Катя вздохнула с облегчением — вечное напряжение, когда приходила бабушка, исчезло.
Праздник был испорчен, но что-то важное произошло. Муж впервые встал на её сторону. Открыто, при всех. Это дорогого стоило.
Прошёл месяц. Людмила так и не позвонила. Алексей не скучал. Он звонил матери раз в неделю, спрашивал, как дела. Та отвечала односложно.
— Когда ты одумаешься? — каждый раз спрашивала она.
— Мама, я не передумаю. Извинись перед Ольгой, и всё наладится.
— Никогда.
Разговоры были короткими и холодными. Но Алексей не сдавался. Его позиция была ясна.
Семья жила дальше. Без скандалов, без колкостей. Ольга расцвела, перестала быть напряжённой. Катя тоже радовалась спокойствию.
А Людмила сидела дома одна. И, может быть, постепенно начинала понимать, что потеряла. Но гордость не позволяла ей пойти на примирение с невесткой.
