— Мам, она просто хочет у нас переночевать, ну что тебе стоит? — Вика стояла в дверях кухни, сжимая в руках школьный рюкзак.
Елена Михайловна медленно отложила нож, которым резала картошку на ужин. Уже третий раз за неделю эта Лера Камышева просилась к ним ночевать. Сначала говорила, что мама в командировке, потом что дома ремонт, а вчера вообще промолчала, только жалобно смотрела своими тёмными глазами.
— Вик, а где её родители? Почему она постоянно у нас? — Елена провела рукой по животу, где под сердцем рос её второй ребёнок. Денис так радовался, что будет мальчик, покупал уже игрушечные машинки.
— Она говорит, что папа работает допоздна, а мама… — Вика замялась. — Мама болеет.
Что-то в интонации дочери насторожило Елену. Одиннадцатилетняя Вика была честным ребёнком, но сейчас явно что-то скрывала.
— Хорошо, пусть остаётся. Но завтра я хочу поговорить с её родителями.
Лера появилась через полчаса, худенькая, в поношенной куртке, которая была ей велика. Поздоровалась вежливо, поблагодарила за разрешение остаться. Во время ужина ела молча, но Елена заметила, как девочка старательно доедала всё до крошки.
— А у вас дома что готовят? — спросила она, пытаясь завязать разговор.
— По-разному, — неопределённо ответила Лера и быстро перевела тему. — А скоро у вас малыш родится?
— Через три месяца.
— А вы его уже любите?
Вопрос был такой неожиданный и серьёзный, что Елена растерялась. Какой странный ребёнок. Будто проверяет что-то, выясняет.
— Конечно. А ты что, думаешь, мам не могут любить детей, которых ещё не видели?
Лера пожала плечами и больше вопросов не задавала.
Поздно вечером, когда девочки давно спали на раскладной кушетке в Викиной комнате, Елена пошла проверить, закрыто ли окно. На улице октябрь, холодно. И услышала тихие всхлипывания.
— Лера? — позвала она шёпотом.
Девочка резко замолчала, но одеяло продолжало вздрагивать.
— Что случилось?
Елена присела на край кушетки, и вдруг Лера выглянула из-под одеяла. Лицо мокрое от слёз, глаза красные.
— Тётя Лена, а можно я у вас немножко поживу? Совсем чуть-чуть?
— Что дома происходит? — Елена почувствовала, как что-то сжалось в груди. — Где твоя мама?
— Мама… мама ушла. Сказала, что папа не настоящий, а дядя Валера — мой настоящий отец, и они должны быть вместе. И они уехали.
Слова сыпались как из прорванного мешка, быстро, сбивчиво.
— А Олег Петрович — он же не мой папа, но он меня удочерил, когда маленькой была. И теперь не знает, что со мной делать. Он плачет по ночам, думает, что я не слышу. И стал странный — то подарки покупает, то злится, что я врать умею. А я не хочу врать, просто когда мама спрашивала, люблю ли я Олега Петровича как папу, мне было стыдно говорить, что не знаю. Вот и приучилась.
Елена чувствовала, как внутри всё переворачивается. Беременность делала её особенно чувствительной к чужой боли, а тут такое…
— И он согласен, чтобы ты у нас жила?
— Он не знает. Я сказала, что у подружки с ночёвкой. А сама думаю — может, он и рад, что меня нет? Меньше мучается.
— Лера, так нельзя. Надо честно поговорить.
— Не хочу! — девочка схватила Елену за руку. — У вас так хорошо, как в сказке. Вы друг друга любите, и Вику любите, и малыша будете любить. А я никому не нужна.
Елена гладила худенькие пальчики. Что сказать двенадцатилетнему ребёнку, который остался без мамы и считает себя лишним?
— Нужна. Обязательно нужна. Просто взрослые иногда не знают, как это показать.
Утром, когда девочки ушли в школу, Елена рассказала всё Денису. Муж выслушал, нахмурился.
— Аня, ты беременная, тебе нервы ни к чему. А тут чужие семейные драмы. Нет, пусть этот Олег сам разбирается со своей дочкой.
— Она не его дочка, она приёмная.
— Тем более. Взял ответственность — неси. А мы свои проблемы имеем.
Но Денис видел, что жена переживает. К вечеру не выдержал.
— Хорошо, я сам схожу, поговорю с этим мужиком. Выясним, что к чему.
Олега Петровича он нашёл без труда — адрес дала Вика. Жили они в старом доме на окраине, в двухкомнатной квартире. Денис поднялся на третий этаж, позвонил.
Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти, крепко сложенный, в рабочей одежде. Лицо усталое, глаза красноватые.
— Вы Олег Петрович? Отец Леры?
— Да, а что случилось? — тот сразу напрягся.
— Случилось то, что ваша дочь третью ночь у нас спит, а вы и не ищете.
Олег Петрович пошатнулся, схватился за дверной косяк.
— Как не ищу? Она же сказала, что у подруги будет ночевать, я разрешил. Она же с вами?
— С нами. Но не с подругой, а от вас сбежала. Думает, что вы от неё избавиться хотите.
— Господи… — Олег опустился на табуретку прямо в прихожей. — Проходите, пожалуйста. Я так больше не могу.
Квартира была чистой, но какой-то пустой. Никаких женских вещей, детские игрушки аккуратно сложены в углу.
— Рассказывайте, что произошло, — сел напротив Денис.
И Олег рассказал. Как пять лет назад познакомился с Аллой, которая одна растила дочку. Как влюбился без памяти, готов был на всё ради них. Устроился на вторую работу, копил на машину, на дачу, мечтал о большой семье. Удочерил Леру официально, считал её своей.
— А она всё это время ждала первого мужа. Валеру. Он в тюрьме сидел за воровство, но должен был скоро выйти. И как только освободился — Алла собрала вещи и ушла. Сказала, что теперь они будут настоящей семьёй, а со мной у неё была только игра в дочки-матери.
— А Лера?
— А Лера… Она Валеру боится. Когда Алла ему про дочку рассказала, он сказал, что чужих детей воспитывать не намерен. Пусть остаётся с тем, кто её удочерил. Алла поплакала для вида и согласилась.
Денис чертыхнулся. Какая же стерва эта Алла.
— Лера думает, что вы её не любите.
— Я её очень люблю. Но не знаю, как это сказать. Она ведь помнит маму, скучает. А я чужой. Боюсь, что если слишком много внимания уделяю — она подумает, что я заменить маму пытаюсь. А если мало — что она мне не нужна.
— Так скажите ей это прямо.
— Как сказать? Двенадцать лет, она маленькая ещё.
— Маленькая, но умная. И честности хочет больше, чем подарков.
Денис ушёл поздно, пригласив Олега к себе на следующий день. Дома рассказал жене весь разговор.
— Знаешь, Лен, может, и хорошо, что так получилось. Мужик хороший, просто растерялся. А девчонка золотая, только запуганная.
На следующий день Олег пришёл к ним с букетом цветов для Елены и коробкой конфет для девочек. Был бледный, волновался.
Лера, увидев его, попыталась спрятаться за Вику, но он подошёл, присел перед ней на корточки.
— Лерочка, прости меня. Я думал, что если буду показывать, как сильно тебя люблю, то тебе будет ещё больней из-за мамы. А получилось, что ты решила, что я тебя не люблю.
Лера стояла, опустив голову, молчала.
— Но я люблю. Очень сильно. Ты моя дочка, и неважно, что не родная. Ты у меня самая лучшая, самая умная, самая красивая. И если ты хочешь, мы можем начать всё сначала. Научиться быть настоящими папой и дочкой.
Тут Лера подняла голову, посмотрела ему в глаза и неожиданно кинулась на шею.
— Папа, я тоже тебя люблю! Я просто боялась, что если скажу, а ты не поверишь…
Олег обнял её крепко, и Елена увидела, что у него по щекам текут слёзы.
Через полгода они стали часто встречаться двумя семьями. Олег оказался хорошим мужчиной и отличным отцом. Лера расцвела, стала весёлой и открытой. Перестала врать — оказалось, что врала она от страха, а не от вредности.
А когда у Елены родился сын Артёмка, именно Лера стала его самой заботливой нянькой и защитницей.
— Знаешь, — как-то сказала она Елене, — я теперь понимаю, что мама меня не бросила. Она просто отдала тому, кто меня больше любит.
И Елена подумала, что иногда чужая беда, войдя в дом, приносит с собой не только проблемы, но и большую радость.
