— Ты стала совершенно не такой, как была до брака! Обабилась! Разжирела! И поговорить с тобой не о чем!
А Танечка такая… — с придыханием сообщал Лене почти бывший муж, собирая свои вещи.
И пытался вещать еще что-то о том, что, мол, прошла любовь, завяли помидоры, но осекся, когда понял, что вместо ожидаемого слезоразлива и просьб не уходить, или, ладно, хотя бы уж тихой грусти по былым отношениям, Лена чуть ли не трясется от смеха.
А посмеяться ей было, с чего.
— Лена, это что же смешного происходит, что ты так заливаешься. Или у тебя от горя совсем мозги поехали набекрень? – с недоумением и вызовом в голосе произнес Олег, выпячивая вперед грудь.
Самомнение мужа Лене доставляло минуты смеха весь последний год брака.
Строго говоря – она и на развод не подавала только потому, что ей с ребенком помогала свекровь, а портить отношения с ней до момента, когда маленький Саша пойдет в сад, молодая женщина считала непозволительной роскошью.
Та, кстати, резко осуждала поведение сына и его отношение к жене, но, понятное дело, физически ничего поделать с этим не могла.
Самой же Лене периодически заливала о женской доле и о том, как сама терпела Олежкиного отца вплоть до того самого момента, как мужчине не надоело «играться в семью» и он не уехал с концами куда-то на Север.
Лена слушала, но внутренне, конечно, была не согласна с тем, чтобы терпеть такое к себе отношение.
В ее планах был развод через год, как только Сашенька пойдет в сад, а сама Лена вернется на прежнее место работы. Тогда уже она бы не зависела от помощи свекрови и могла бы рассчитывать только на себя.
Но волей Олега этот разрыв состоялся сейчас. И Лена в глазах матери мужа точно была в нем не виновата. Не выгоняла же, разводиться не бежала!
Сам ушел, и даже бумаги на развод уже подал, умница, да и только.
– Так что смешного происходит? – из размышлений вырвал голос без пяти минут бывшего мужа.
— То, что ты не видишь никакой взаимосвязи между нашим браком и произошедшими со мной изменениями, — хмыкнула Лена.
— Ой, вот только не надо делать вид, будто это я во всем виноват. Ты и только ты несешь ответственность за свой внешний вид и внутреннее содержание. И переваливать с больной головы на здоровую – это…
Ну, понятное дело, что взаимосвязи мужем не прослеживаются. Лена об этом знала и поэтому доказывать ничего не стала.
Вместо этого, просто чтобы ускорить процесс, сама принялась помогать мужу в сборе вещей.
Жили они в квартире, которая Лене досталась от бабушки, так что вопросов, кому из нее уходить, у мужа, слава всем известным богам, не возникало.
— Вот мы и посмотрим, кто теперь будет смеяться, — пообещал ей напоследок супруг.
Лена, отмахнувшись, закрыла за ним дверь и прошла на кухню. Сына их возня не разбудила – уже хорошо. А значит – сама Лена сможет немного поработать.
И заодно подумать, где же именно она свернула не туда и как позволила такому, как Олег, оказаться важным звеном в цепи своей жизни.
Ответ на этот вопрос Лена, впрочем, хорошо знала. До брака Олег таким не был. И первые два года после росписи в ЗАГСе тоже.
Они оба работали и, вдобавок – жили в Лениной добрачной квартире, так что муженек наверняка прекрасно знал, что начни он выкидывать коники – и его выставят за порог с одним чемоданом.
Наверное, именно поэтому он начал уговаривать Лену родить сына. Та сначала отказывалась. Словно чувствовала какую-то фальшь в словах мужа, но доводы и его, и свекрови, показались слишком убедительными.
Мол, любому мужчине нужен наследник, доходы и здоровье им вполне позволяют сейчас родить одного ребенка, да и мама мужа всегда будет готова помочь…
По поводу последнего, кстати, не соврали, что прямо удивительно, но вот все остальное внезапно оказалось не таким радужным, как представлялось на словах.
Началось все с ведения домашнего хозяйства. Как-то само собой получилось, что готовка, стирка, уборка и прочие хлопоты полностью перевалены были на Лену.
И, с одной стороны, Олег расписывал все аргументированно, мол, он теперь добывает мамонта для всей семьи, а Лена денег не приносит, а значит – может заняться выносом мусора и мытьем посуды, но с другой…
С другой, снижение доходов Олег никак не пытался компенсировать. Лена видела, как у подруг мужья в таких ситуациях выходили на вторую работу, чтобы семья ни в чем не нуждалась.
Но, когда она сама Олегу озвучила это предложение, тот отшатнулся от нее в ужасе и посмотрел, как на прокаженную.
— Ты серьезно сейчас? То есть, по-твоему, это нормально, удвоить нагрузку на меня только ради исполнения каких-то твоих хотелок?
Мы во всем теперь будем на мужей твоих подруг смотреть? Так давай на соседа посмотрим, царствие ему небесное. Мужик и до сорока лет не дожил из-за своих трех работ.
И это был аргумент, поскольку вдовой остаться Лена точно не хотела. Так что требование подужаться в расходах сочла рациональным.
И, естественно, что первым делом «под нож» экономии отправились ежемесячные походы в салоны красоты, покупка новой одежды и прочие траты, которые не относились к категории жизненно необходимых.
Муж, к его чести, тоже перестал заглядывать «в бар с пацанами» по пятницам, да и вещи себе покупал в последующие пару лет по мере необходимости, а не потому, что что-то понравилось, тут уж его грех в чем-то упрекнуть.
Вот только Лена почему-то все равно превратилась очень быстро в грушу для битья, благо что только в фигуральном выражении этого словосочетания.
— Всего ничего нужно от тебя! Прибраться и жрать приготовить! – верещал муж, усаживаясь играть в приставку и ругаясь по поводу того, что на ужин опять полагались ему магазинные пельмени. – А ты и с этой мелочью не справляешься!
— Я вообще-то с ребенком дома сижу. И если ты думаешь, что Саша из тех детей, с которыми можно спокойно переделать все домашние дела – глубоко заблуждаешься, — пыталась защищаться Лена.
— А мама тебе разве не помогает? Она приходит каждый день и по три-четыре часа с ребенком гуляет.
Ага, гуляет. И Лене этого времени как раз хватает, чтобы помыться спокойно, что-нибудь съесть и, самое главное – доспать хотя бы до стадии относительно свежего зомби.
— Ох, Леночка, ну мужик же он, не понять ему всего этого, — вздыхала свекровь. Хотя бы с ее стороны попреков Лена не слышала. Лишь обещания, что вот скоро начнется детский сад и будет полегче, а значит – ссоры в семье утихнут и воцарится долгожданный мир.
Лена мира не хотела. Ей было тошно смотреть на мужа, она даже под благовидным предлогом ночевала по большей части времени в комнате сына, а Олег этому не противился. Теперь было ясно, почему.
К Тане у нее вопросов было не меньше, чем к Олегу. Хотя бы потому, что со слов почти бывшего мужа было ясно: она прекрасно знала, что избранник женат.
Да и не утруждался Олег тем, чтобы снимать обручальное кольцо за пределами дома, слишком ленив был для этого.
И вот какая порядочная женщина возьмет – и повиснет на мужике, у которого дома есть жена и ребенок? Да только порядочных нынче…
— Ничего, Леночка, ты не переживай. Он еще нагуляется и вернется, — утешала ее свекровь, приходя, как и обычно, помочь с ребенком.
Лена никак не комментировала эти заявления, поскольку знала: даже если муж и одумается, она его на порог уже не пустит.
Развод прошел достаточно быстро, поскольку ничего совместно нажитого у супругов не было, а от алиментов Олег отвертеться не пытаться (хоть какой-то плюс).
Лена даже считала, что прошла эту главу своей жизни, но ровно до тех пор, пока не встретила на лестничной площадке, возвращаясь из магазина, хорошо одетую и красиво накрашенную женщину.
— Вы Лена, верно? Вас Олег очень хорошо описал.
О, Лена даже могла догадаться, какими словами бывший муж это сделал. Что-то вроде «замухрышка», «как нищенка», «бо.мжиха неухоженная» и все в таком духе. На эпитеты он не скупился, особенно в последнее время перед разводом.
— Ну и чем обязана? – насмешливо спросила она Татьяну.
На мнение этой ба..бы о ней самой Лене было откровенно плевать. Но отчасти было интересно, зачем та явилась. Ведь явно не мужа обратно возвращать по гарантии.
— Хочу узнать, когда вы освободите эту квартиру. Да, Олег вам разрешил здесь жить и я понимаю ваши обстоятельства, но вы тоже поймите меня, как женщина. Я беременна, и сейчас должна думать о своем ребенке, а не о чужом.
— Думай, дорогая. Сколько угодно думай. Только эта квартира досталась мне от бабушки, Олег, видимо, этого не сказал.
— Что? Как это «от бабушки»? – девушка хватанула ртом воздух, в растерянности уставившись на Елену.
Та лишь хмыкнула и пожелала сопернице удачных родов и счастливого декрета в съемной квартире, где та, судя по всему, кантовалась до этого момента.
А почти год спустя к ней во дворе подошел Олег. Вроде бы как с Сашей захотел встретиться, но на деле смотрел не на сына, а на бывшую жену.
— А ты ничего так стала. Как из декрета вышла – за себя взялась, прямо посмотреть приятно.
— Не для тебя старалась. Ты сына увидеть пришел? Вот и гуляй с сыном.
— Ну вот зачем ты так начинаешь… Мы ведь хорошо жили. И все еще можем вернуть то счастье, которое у нас было.
«Ой, да чур меня от такого счастья», — мысленно взмолилась Елена.
— Танька-то моя как в декрет вышла – непонятно, в кого превратилась. Обабилась, за собой не следит, дома ни еды, ни порядка, возвращаться противно.
Еще и пилит меня постоянно, чтобы квартиру добыл непонятно, откуда. Мама-то нас к себе не пустила, сама знаешь наверняка.
Лена знала. Но молчала. Мужу бывшему, конечно, отказала, но спросила, не видит ли он какой-либо взаимосвязи между декретом жены, его к ней отношением и ее внешним видом да отсутствием порядка в доме.
Олег, естественно, порядка не видел. И Лене пообещал, что она еще пожалеет, что упустила свой шанс на восстановление семьи.
Нет уж, спасибо, не надо Леней такой семьи. Сын есть, для здоровья она себе мужика найти в любом случае сможет, а входить дважды в одну и ту же реку – так она себя не на помойке нашла, что бы там бывший муж не считал.
С бывшей свекровью общение после этого диалога почти сошло на «нет». Не смогла, значит, бывшей невестке простить, что та за семью бороться не стала.
Ну да и ладно, невелика потеря что ее сын, что она сама. Как говорится, лучше быть одной, чем с кем попало.
И если выбирать семью, то только настоящую, а не такую, чтобы для вида, да для мнения каких-то там «людей».
