Вера устроилась на самом краешке кухонного стула, старательно прислушиваясь к завыванию электрического чайника и одновременно рассматривая интерьер Максимова жилища. То, что она увидела, превзошло самые смелые предположения: внутри этот загородный особняк выглядел ещё более впечатляюще, чем его фасад. Одна лишь гостиная была просторнее, чем все помещения в доме её матери вместе взятые. Безупречный современный дизайн, добротная деревянная мебель ручной работы, блестящая новая техника, изящные фарфоровые чашки — каждая деталь говорила о благосостоянии, которое было немыслимо для её семьи.
Ощутив привычную горечь в груди, девушка ещё крепче прижала пальцами дырявый мокрый носок, будто это жалкое движение могло скрыть её нищету от чужих взоров.
— Макс, послушай, только никому не рассказывай, что я заходила к тебе, — прошептала она с беспокойством. — А то мама меня убьёт.
— С чего бы? — искренне не понял парень, натягивая сухую рубашку. — Мы же ничего дурного не совершили. Нельзя же было стоять под ливнем! Мы просто проходили мимо моего дома. Разве не естественно зайти и переждать непогоду?
— Естественность здесь ни при чём, — тихо вздохнула Вера. — Мама строго-настрого запретила мне бывать в гостях у парней, даже у тебя. Если она выведает правду, нам запретят видеться.
— Вера, возьми мою рубашку и переоденься. Ты же промокла насквозь.
— Нет, Макс, не надо. Мне неловко.
— А заболеть тебе не неловко? — не отступал он. — Ещё простуду схватишь. Всё, не обсуждается. Переодевайся, я здесь подожду.
Вера вышла спустя несколько минут, чувствуя себя нелепо в мешковатой мужской рубашке. И конечно же, именно в этот миг в дом вошла Максимова мать — Инна Сергеевна.
— Добрый день, — тихо пискнула Вера, ощущая, как жар заливает её щёки.
— Добрый, — отозвалась женщина холодным, колючим голосом.
Судя по ледяному выражению лица и тону, здоровья она желала девушке весьма условно.
***
Инна Сергеевна вместе со своим супругом Сергеем Павловичем была уважаемыми людьми в селе. Своё дело они начали в смутные девяностые годы, работали не покладая рук, добились успеха и возвели самое роскошное жильё в округе. Их животноводческая ферма и небольшое предприятие по переработке молока стали образцом процветания для всей деревни.
Первое десятилетие семейной жизни супруги проводили все дни на ферме, не разгибая спины. Следующие десять лет они разрывались между фермой и производством, контролируя каждую мелочь лично. Теперь бизнес был налажен, появился толковый управляющий, но муж с женой окончательно разучились расслабляться и наслаждаться обычными человеческими радостями.
Вложив весь пыл в своё предприятие, они черпали радость исключительно из роста прибыли и развития дела. Впрочем, не только в предприятие — вся их нерастраченная нежность доставалась единственному сыну, на которого возлагались колоссальные надежды.
Максим не совсем их расстраивал. Он был смышлёным, воспитанным молодым человеком. Однако в городском лицее, куда его ежедневно отвозили за тридцать километров, он учился весьма посредственно, держась на тройках. Зато увлекался музыкой, осваивал гитару, создавал собственные композиции. Юноша был абсолютно равнодушен как к родительским деньгам, так и к семейному предприятию.
Дружил Максим совсем не с теми молодыми людьми, которых родители считали подходящей компанией. Он водился даже с Митькой, сыном деревенского алкоголика. Если Максимовых товарищей Инна Сергеевна ещё кое-как терпела, полагая, что сыну нужно общение со сверстниками, то Веру с первой встречи восприняла крайне враждебно — словно полевую мышь, которая норовит пробраться в закрома.
А вот Сергей Павлович не усматривал ничего плохого в отношениях сына с Верой. «Он молодой мужчина, пусть набирается жизненного опыта с девушками, пока время есть», — рассуждал он.
То обстоятельство, что Вера нравилась Сергею Павловичу, отнюдь не прибавляло девушке очков в глазах его жены. Наоборот, Инна Сергеевна злилась на неё ещё сильнее, ревнуя супруга к этой тощей деревенской девчонке.
Однажды женщина решилась провести с сыном откровенный разговор.
— Максим, что между вами с Верой? — начала она прямо.
— Мы встречаемся, — спокойно сказал он.
— И надолго эта история?
— Надеюсь, на всю жизнь, — тихо, но решительно произнёс парень.
— Получше никого найти не мог? — не сдержала раздражения Инна Сергеевна. — Чем она тебя привлекла? Ты хоть знаешь, что у них там за семейка?
— Что именно?
— Матушка её гулящая, и Вера пойдёт по её стопам, — резко выпалила мать.
Максим посмотрел на неё долгим, тяжёлым взглядом и произнёс медленно и чётко:
— Я с тобой на эту тему больше разговаривать не намерен. Запомни только, что ты заблуждаешься — и насчёт тёти Риммы, и насчёт Веры.
Максим сделал определённые выводы из этой беседы, но совсем не те, на которые рассчитывала его мать. Он стал ещё более ревностно защищать свою личную жизнь, а с матерью прекратил делиться сокровенным, отгородившись от неё невидимой, но непроницаемой стеной.
***
В тот злосчастный день, когда Вера оказалась в доме Максима в его рубашке, девушка основательно перепугалась встречи с его матерью. «Что если она расскажет моей маме? Да ещё и в Максимовой одежде — можно что угодно себе представить!» — в панике думала она.
Хотя встретиться этим двум женщинам было практически негде — они не пересекались. Инна Сергеевна и Римма Анатольевна принадлежали к разным социальным слоям деревни и вращались в совершенно непересекающихся кругах.
— До свидания, — снова пискнула Вера, поспешно направляясь к выходу.
Будущая свекровь молча кивнула, метнув грозный взгляд.
— Я тебя провожу, Вер! — вызвался Максим.
— А мне не поможешь? — перебила его Инна Сергеевна. — Я только вернулась. Твоя девушка, полагаю, дорогу знает. Тут рукой подать.
Максим бросил на Веру извиняющийся взгляд и остался дома.
Внешне благополучный юноша втайне страдал от одиночества и нехватки душевного тепла, искреннего человеческого общения. Воспитанный требовательной и властной матерью, он всё же сохранил в душе чувствительность и ранимость, хотя жизненные обстоятельства научили его это скрывать. Ни с родителями, ни с приятелями он не мог быть до конца самим собой.
С Верой у них оказалось множество точек соприкосновения. Они оба были изгоями — каждый в своём мире. Оба понимали, каким одиноким может быть человек среди толпы себе подобных. Оба обожали гулять босиком под летним дождём, читали поэзию и даже втайне от одноклассников сами сочиняли стихи. Оба не придавали деньгам и общественному статусу никакого значения. Оба любили старое кино и мелодии минувших десятилетий.
Они открывали друг в друге с каждым днём всё новые и новые грани. Впрочем, как утверждал Лев Николаевич Толстой, все счастливые семьи похожи друг на друга — так и эти юные влюблённые мало отличались от влюблённых любых других времён. Конечно, речь о тех, у кого любовь подлинная, глубокая, настоящая.
Только перед Верой Максим раскрылся полностью, и с тех пор ближе человека у него не было.
От девушки, выросшей в неполной небогатой семье, исходило какое-то особое счастье и внутренняя свобода. Её мама, Римма Анатольевна, вышла замуж совсем юной — по большой любви. Так же рано родила дочь, через два года — сына, а ещё позже, через восемь лет — Веру. Когда младшей дочери исполнилось всего полгода, отец ушёл из жизни.
По прошествии времени Римма Анатольевна попробовала вновь обрести женское счастье и снова выйти замуж. Появилась ещё одна дочь — Маша. Но со вторым супругом они вскоре разошлись. На этом Верина мама закрыла для себя тему личной жизни раз и навсегда, целиком посвятив себя детям.
Ей приходилось много трудиться, чтобы прокормить четверых. Но сколько Вера себя помнила, мама никогда не теряла оптимизма и весёлого нрава. Этот добродушный деревенский юмор мог раскрасить самый серый день яркими красками. Дома постоянно звучал смех, рассказывались разные истории, подшучивали друг над другом или пересматривали старые комедийные фильмы.
Римма Анатольевна часто баловала детей — то накупит сладостей на последние деньги, то какую-нибудь игрушку. У них не было шикарного жилья, новой мебели, дорогой техники и модной одежды, но они были счастливы — и никому ничего не должны. Роскошь, недоступная многим богачам.
Большого хозяйства не держали — пара курочек да небольшой огород возле дома не в счёт. Это решение Римма Анатольевна приняла сознательно, и в нём содержался немалый здравый смысл. Женщина и две хрупкие девочки — вот и вся их рабочая сила. Много ли они наработают? Кроме того, любящая мать не желала изнурять дочерей тяжёлым трудом. Всю жизнь занимаясь изнурительной физической работой, она мечтала о том, что её дети проживут лучше, не станут так надрываться, как она.
Жили за счёт небольших коммерческих проектов Риммы Анатольевны и случайных подработок, которые в деревне часто находят тебя сами. Последним проектом стала кукуруза. Покупали зерно мешками, дробили на электрической мельнице, просеивали. Получалась крупа и мука. Эти продукты, проданные в розницу, приносили примерно тридцать—сорок процентов прибыли к исходной цене сырья.
Верина мама ежедневно сама ездила на рынок и торговала на вес кукурузной крупой и мукой. Просеивали продукцию вручную через сито Вера с Машей. Старшие дети уже жили своими семьями. Были и другие подработки: колоть и перебирать грецкие орехи, отбирать семечки.
Максим понравился Римме Анатольевне, хотя она и терпеть не могла его высокомерную мать. Но испытав на собственном опыте все «радости» раннего материнства, Верина мать строго оберегала дочь от повторения своего пути. С этим и были связаны жёсткие ограничения, о которых говорила Вера в беседе с Максимом.
***
Надежды девушки на то, что Римма Анатольевна и Инна Сергеевна не встретятся в ближайшее время, не оправдались. Последняя не постеснялась подойти на базаре к маме Веры.
— Приветствую, соседка, — начала Максимова мама с фальшивой улыбкой.
— Здравствуй, Инна. Тебе что-то нужно? — насторожилась Римма Анатольевна.
— Да, нам нужно поговорить.
— Подождите минуточку, пожалуйста. Я сейчас покупателя обслужу и подойду.
Женщины отошли в сторону, подальше от любопытных глаз и ушей.
— Слушаю, — сухо произнесла Римма Анатольевна, предчувствуя неприятный разговор.
— Твоя дочь была у нас в доме. Одна. С моим сыном. Без присмотра, — отчеканила Инна Сергеевна ледяным тоном. — Я думаю, ты понимаешь, к чему это может привести?
— Они попали под ливень и зашли обсохнуть, — спокойно ответила Римма Анатольевна. — Ничего предосудительного не случилось.
— Пока не случилось, — жёстко парировала Инна Сергеевна. — Но я не желаю, чтобы моему сыну повесили на шею какую-то нищую деревенскую девку с ребёнком. Надеюсь, я ясно выразилась?
Римма Анатольевна побледнела, но держалась достойно.
— Моя дочь не какая-то там девка. И воспитана она как положено. А вот о вашем воспитании я бы поговорила.
— Не смей говорить мне о воспитании! — вспылила Инна Сергеевна. — У тебя четверо детей от двух мужей! Ты сама понимаешь, как это выглядит?
— Я понимаю, что я честно вырастила своих детей. А вот ты, кажется, вырастила высокомерного сноба, который различает людей не по их сути, а только по толщине кошелька.
— Как ты смеешь! — повысила голос Инна Сергеевна. — Убери свою дочь от моего сына, иначе будет хуже!
— Ты мне угрожаешь? — спокойно спросила Римма Анатольевна. — Не советую. Моя дочь любит твоего сына, и он любит её. И это не твоё дело.
Инна Сергеевна развернулась и ушла, с грохотом хлопнув дверцей своего внедорожника.
Вера узнала о конфликте на базаре от матери в тот же вечер.
— Мама, я не хочу создавать тебе проблемы, — сказала девушка со слезами на глазах. — Может, мне правда стоит прекратить встречаться с Максимом?
— Ни в коем случае! — твёрдо ответила Римма Анатольевна. — Ты его любишь. Он хороший парень. Не смей позволять этой надутой индюшке решать за вас.
— Но что если она устроит скандал? Навредит нам?
— Пусть попробует. Я не из пугливых.
Тем временем у Максима дома тоже шёл непростой разговор.
— Ты ходила на рынок и устроила скандал Вериной маме?! — с возмущением спросил парень.
— Я защищала твоё будущее, — холодно ответила мать. — Эта девчонка тебе не пара.
— Это не тебе решать!
— Я твоя мать!
— И это не даёт тебе права вмешиваться в мою личную жизнь!
— Максим, ты ещё молод и не понимаешь! Эта девушка из бедной семьи. Она родит тебе ребёнка, чтобы привязать к себе! Она хочет твоих денег!
— Вера не такая! Она вообще не интересуется деньгами!
— Все они так говорят, — презрительно усмехнулась Инна Сергеевна.
Максим посмотрел на мать с таким отвращением, что та невольно отступила.
— Я больше не буду это с тобой обсуждать, — холодно сказал он. — Вера будет со мной. И если тебе это не нравится — это твои проблемы.
Он вышел из дома, хлопнув дверью.
***
Прошло несколько месяцев. Отношения Веры и Максима только крепли, несмотря на противодействие его матери. Парень окончил школу и поступил в музыкальный колледж в городе. Вера готовилась к выпускным экзаменам.
Однажды вечером девушка почувствовала себя плохо. Её тошнило, кружилась голова. Римма Анатольевна забеспокоилась.
— Вера, тебе нужно сходить к врачу.
— Мам, это просто переутомление. Экзамены на носу.
— Всё равно сходи. На всякий случай.
Вера послушалась. И через неделю вернулась домой бледная, с расширенными от ужаса глазами.
— Мама, — прошептала она. — Я беременна.
Римма Анатольевна замерла. Потом медленно опустилась на стул.
— Вот оно, — тихо сказала она. — То, чего я так боялась.
— Мама, прости меня, — зарыдала Вера. — Я не хотела! Мы были осторожны, но…
— Тихо, тихо, — Римма Анатольевна обняла дочь. — Что случилось, то случилось. Максим знает?
— Нет. Я ему пока не говорила.
— Надо сказать. Он имеет право знать.
— А что если он… что если он не захочет? — всхлипнула Вера.
— Тогда значит, он не тот человек, за которого ты его принимала. Но я в него верю. Он хороший парень.
***
Максим приехал на следующий день. Вера рассказала ему новость в их любимом месте — у старой ивы возле речки.
Парень молчал долго. Потом медленно выдохнул.
— Значит, у нас будет ребёнок, — сказал он тихо.
— Максим, я понимаю, что это всё меняет, — начала Вера. — Я не хочу тебя ни к чему принуждать. Если ты хочешь, мы можем…
— Нет, — твёрдо сказал он. — Никаких «можем». У нас будет ребёнок. Наш ребёнок. И я буду рядом.
— Но что скажет твоя мать?
— Мне всё равно, что скажет моя мать. Я люблю тебя, Вера. И мы справимся.
Они обнялись, и оба заплакали — от страха, от облегчения, от нежности друг к другу.
Когда Максим сообщил новость родителям, Инна Сергеевна устроила истерику.
— Я так и знала! — кричала она. — Она специально забеременела, чтобы заполучить тебя! Специально!
— Замолчи! — впервые в жизни крикнул на мать Максим. — Это наш общий ребёнок! Я его хочу!
— Ты с ума сошёл! Тебе девятнадцать лет! Ты ещё учишься! У тебя нет денег!
— Я устроюсь на работу!
— На какую работу? Ты же даже колледж не закончил!
— Я найду!
Сергей Павлович молчал, наблюдая за спором. Потом тяжело вздохнул.
— Инна, хватит, — сказал он устало. — Случилось так, как случилось. Максим прав — ребёнок наш общий. Наш внук или внучка. Будем помогать, поддерживать.
— Ты что, спятил?! — набросилась на мужа Инна Сергеевна. — Ты хочешь, чтобы эта деревенская…
— Я сказал — хватит! — впервые за много лет повысил голос Сергей Павлович. — Максим сделал выбор. Он взрослый человек. Мы не имеем права вмешиваться.
Инна Сергеевна со слезами выбежала из комнаты.
***
Максим бросил колледж и устроился на завод отца — рабочим на производство по переработке молока. Зарплата была небольшая, но хоть что-то.
Вера продолжала учиться, несмотря на беременность. Она была намерена закончить школу и получить аттестат.
Жили молодые люди у Риммы Анатольевны. Своего жилья у них не было, а Инна Сергеевна категорически отказалась пускать Веру в их дом.
— Пока я жива, эта особа не переступит порог моего дома! — заявила она.
Сергей Павлович попробовал переубедить жену, но безуспешно. Тогда он стал тайком помогать сыну деньгами и продуктами с фермы.
Римма Анатольевна приняла Максима как родного сына. Она видела, как парень старается, как любит Веру, как переживает из-за ситуации.
— Ты хороший мальчик, Максим, — сказала она ему однажды. — Я рада, что моя дочь выбрала тебя.
Парень расплакался. Впервые за много месяцев он почувствовал, что кто-то его по-настоящему принимает.
Беременность Веры протекала тяжело. Были токсикоз, отёки, постоянная усталость. Максим был рядом каждую свободную минуту — помогал по дому, готовил, поддерживал морально.
Одноклассники Веры сторонились её. Юная беременная девушка стала объектом сплетен и осуждения в деревне. Но Вера держалась стойко. У неё были Максим, мама и младшая сестра Маша — этого было достаточно.
***
В конце зимы у Веры начались схватки. Максим примчался с работы, и они вместе с Риммой Анатольевной отвезли девушку в роддом.
Роды были долгими и мучительными. Максим сидел в коридоре, не находя себе места. Римма Анатольевна пыталась его успокоить.
— Всё будет хорошо, Максим. Вера сильная. Она справится.
— А если что-то пойдёт не так? — шептал парень, бледный как полотно.
— Не пойдёт. Верь в неё.
Наконец через восемь часов из родильного зала вышла акушерка.
— У вас мальчик! — улыбнулась она. — Крепкий, здоровый. Три килограмма четыреста граммов. Поздравляю!
Максим расплакался. Римма Анатольевна обняла его.
— Видишь? Всё хорошо. Ты теперь папа.
Веру выписали через пять дней. Максим впервые взял сына на руки и не мог оторвать взгляд от крошечного личика.
— Он похож на тебя, — шепнула Вера.
— Нет, на тебя, — улыбнулся Максим.
Ребёнка назвали Артёмом.
***
Жизнь с новорождённым оказалась невероятно тяжёлой. Бессонные ночи, постоянная усталость, нехватка денег, тесное жильё.
Максим работал на двух работах — днём на заводе, вечером подрабатывал грузчиком. Приходил домой поздно ночью, измождённый. Но всё равно вставал ночью к малышу, чтобы дать Вере хоть немного поспать.
Вера была всё время с ребёнком. Она не высыпалась, не ела нормально, выглядела изнурённой. Но когда Максим предложил ей оставить малыша на время с Риммой Анатольевной и отдохнуть, девушка отказалась.
— Он ещё такой маленький. Ему нужна мама.
Римма Анатольевна помогала, как могла, — готовила, стирала, присматривала за малышом, когда Вера принимала душ. Маша тоже была полезна — играла с племянником, развлекала его.
Но денег катастрофически не хватало. Подгузники, детское питание, одежда — всё это стоило дорого.
Сергей Павлович продолжал тайком помогать сыну. Иногда приезжал, привозил продукты, деньги. Максим был ему благодарен, но стыдился этой помощи.
— Папа, я должен сам справляться, — говорил он.
— Сын, не будь глупым. Ты ещё молодой. Это нормально — принимать помощь. Когда-нибудь ты поможешь своему сыну.
Инна Сергеевна не интересовалась внуком. Она делала вид, что его не существует. Это ранило Максима больше всего.
***
Когда Артёму исполнился месяц, Вера решилась на смелый шаг. Она набрала номер Инны Сергеевны.
— Здравствуйте, Инна Сергеевна. Это Вера.
Повисла долгая пауза.
— Слушаю, — наконец ледяно произнесла свекровь.
— Я хотела пригласить вас с Сергеем Павловичем к нам в гости. Артёму уже месяц, и мне кажется, вам стоит познакомиться с внуком.
Снова тишина.
— Инна Сергеевна, я понимаю, что я вам неприятна, — продолжала Вера. — И я не прошу вас меня полюбить. Но Артём — ваша кровь. Он ни в чём не виноват. И Максим очень страдает из-за того, что вы не общаетесь. Может быть, ради них вы согласитесь на перемирие?
Ещё одна бесконечная пауза.
— Хорошо, — наконец сказала Инна Сергеевна. — Мы приедем. Когда?
— Когда вам будет удобно.
— В субботу. Часов в пять.
— Договорились. Мы будем рады вас видеть.
Положив трубку, Вера глубоко выдохнула. Первый шаг был сделан.
***
— Ты что натворила?! — ахнула Римма Анатольевна, узнав о предстоящем визите. — Совсем спятила? Позвать эту змею в дом!
— Мама, они же родственники, — устало сказала Вера. — Хотим мы того или нет. А Артём имеет право знать бабушку и дедушку.
— Наплачешься ты с ними ещё, — покачала головой мать.
— Может быть. Но нужно попробовать.
Следующие дни прошли в лихорадочной подготовке. Дом убирали до блеска, праздничную посуду извлекли из серванта и перемыли до сияния, Римма Анатольевна пекла пироги и готовила закуски.
Максим нервничал больше всех.
— Ты думаешь, получится? — спрашивал он Веру по сто раз на дню.
— Не знаю, — честно отвечала девушка. — Но надо пытаться.
В субботу ровно в пять вечера к дому подъехал роскошный внедорожник Сергея Павловича. Максим выбежал встречать родителей.
— Привет, пап, — он обнял отца.
— Здравствуй, сынок, — Сергей Павлович крепко прижал к себе Максима.
Инна Сергеевна вышла из машины, держа в руках большой пакет с игрушками и детской одеждой.
— Здравствуй, Максим, — сдержанно сказала она.
— Здравствуй, мама.
Они прошли в дом. Римма Анатольевна встретила их у порога, изображая радушие.
— Здравствуйте! Проходите, не стесняйтесь.
— Здравствуйте, — ответили гости.
Атмосфера была напряжённой. Все сидели за столом, натянуто улыбались, хвалили пироги Риммы Анатольевны, которые действительно были превосходны.
— Где же внук? — наконец спросил Сергей Павлович.
— Сейчас принесу, — Вера пошла в комнату и вернулась с Артёмом на руках.
Малыш только проснулся и важно разглядывал всех своими большими серыми глазами.
— Вот он, знакомьтесь, — девушка протянула младенца Инне Сергеевне.
Женщина взяла внука и застыла. Артём был поразительно похож на Максима в младенчестве — те же пухлые щёчки, тот же серьёзный взгляд, та же ямочка на подбородке.
Что-то дрогнуло в сердце Инны Сергеевны. Она прижала малыша к груди и почувствовала, как внутри неё тает лёд.
— Красавец, — хрипло сказала она. — Вылитый наш род.
Сергей Павлович тоже взял внука на руки, смеялся и забавлялся с ним. Напряжение постепенно спадало.
За столом разговор плавно перешёл на детские темы: кормление, сон, здоровье. Инна Сергеевна давала советы, рассказывала про Максимово детство. Римма Анатольевна поддерживала беседу, вспоминая своих малышей.
К концу вечера атмосфера стала почти тёплой.
— Спасибо, что пригласили, — сказала Инна Сергеевна на прощание. — Можно мы ещё приедем?
— Конечно, — улыбнулась Вера. — Приезжайте, когда захотите. Артём будет рад бабушке и дедушке.
Когда гости уехали, Римма Анатольевна покачала головой:
— Ну ты и дипломат, дочка. Думала, не получится, а вон как всё сложилось.
— Время покажет, мама, — осторожно ответила Вера. — Пока что просто перемирие. Но это уже хорошо.
***
Прошло несколько месяцев. Отношения в семье постепенно налаживались. Инна Сергеевна и Сергей Павлович регулярно навещали внука, привозили подарки, помогали деньгами. Правда, отношения свекрови с невесткой оставались прохладными — слишком много обид накопилось между ними за это время.
Но ради Артёма и Максима обе женщины старались держать себя в руках. Римма Анатольевна с Инной Сергеевной даже научились вести светские беседы, избегая острых углов.
Максим был счастлив. У него была любимая женщина, здоровый сын, налаженные отношения с родителями. Да, они жили небогато. Да, ему приходилось много трудиться. Но он ни о чём не жалел.
Вера тоже чувствовала себя счастливой. Впервые в жизни она ощущала себя нужной, значимой, любимой. У неё был дом, семья, смысл жизни.
Противоречий в новообразованной большой семье всё ещё было немало. У каждого участника этой истории за душой лежал свой камень — обида, недосказанность, незажившая боль. Но так или иначе топор войны был закопан ради маленького Артёма Максимовича.
Надолго ли?
Кто может знать наверняка. Жизнь непредсказуема. Но пока что все старались быть вместе, поддерживать друг друга, растить малыша в любви и согласии.
И может быть, со временем камни превратятся в песок, а песок развеет ветер. Может быть, раны затянутся, обиды забудутся, и настоящее примирение придёт на смену вынужденному перемирию.
А пока что в небольшом деревенском доме Риммы Анатольевны каждый вечер звучал детский смех, пахло свежеиспечёнными пирогами, и три поколения собирались за одним столом.
