Утро не задалось. Дочь, уходя в детский сад, укоризненно посмотрела на Лилю:
— Все дети пришли с фотографиями своих бабушек и дедушек, а у меня ни одной такой фотографии нет!
Лиля, сорокапятилетняя женщина с усталым лицом улыбнулась дочери:
— Зато наша поделка из осенних шишек заняла первое место в группе. Ты слишком много от меня хочешь!
Дочь, Вика, ушла в группу, надув губки и отвернувшись. Затем она горько заплакала, уткнувшись в талию воспитательнице. Галина Андреевна обняла девочку и обратилась к матери:
— Лилия Сергеевна, у вас нет ни одной фотографии, где Вика была бы с дедушкой или бабушкой? Вы же видите, как она расстроена.
Лиля замялась, но быстро взяла себя в руки.
— Дедушек у нас нет. Есть только одна бабушка, моя мама… А фотографии конечно, есть но они все в компьютере. Я давно не печатаю снимки, ведь сейчас всё можно хранить на флешках и жестких дисках.
— Тогда вы можете отправить мне снимок сообщением или электронной почтой. Я быстро схожу к заведующей и распечатаю его на цветном принтере. Как вам такая идея?
Вика тут-же перестала плакать и с надеждой посмотрела на мать.
— Да, конечно, — растерялась Лилия, — сейчас я приду домой, найду нужное фото и отправлю вам.
На том и порешили.
Лиля вышла из детского учреждения удрученная.
«Где я им этот снимок возьму?» — злилась она, вышагивая по тротуарной плитке.
Лилия растила пятилетнюю Вику одна.
Бывший муж не участвовал в жизни девочки, так как она не была ему родной.
Когда Лилия принесла ребенка из детдома, Юрий собрал вещи и подал на развод.
Со стороны мамы Лиля тоже не нашла поддержки.
Мария Степановна обладала суровым характером. Она, бывший завуч, до сих пор преподавала в школе и настаивала на беспрекословном подчинении со стороны дочери.
— Что за вздор, брать в семью ребёнка из приюта? Он никогда не станет нам родным! — объявила она. — Лучше родного племянника усынови!
Позиция мамы была понятна: у Лилии был старший брат Роман, который часто менял жён и наплодил уже пять детей.
Его первая жена скончалась от болезни, оставив после себя сына-подростка Пашу.
Мария Степановна оформила опекунство над мальчиком и забрала к себе. Она повторяла, что Пашечка – их родная кровь, нельзя отдавать его в приют.
Тем временем Лилия, безуспешно лечившая бесплодие, потеряла надежду завести детей. Она начала думать о том, чтобы взять маленькую девочку из детдома.
Тогда то и возникло недопонимание между Лилей и её мамой. Как только Мария Степановна узнала о намерениях дочери, то сразу же примчалась к ней на разговор.
— Ты что, серьёзно? Собираешься воспитывать чужого ребёнка? Совсем с ума сошла? Лучше нашего Пашку усынови! Он тебе не чужой, в нём течёт и твоя кровь!
Лилия вздрогнула, услышав про племянника. Она не стала припоминать матери о том, как её «замечательный» внучок, бывая у неё в гостях, постоянно крал деньги и мучил Лилиного кота. А однажды даже чуть не спалил балкон, когда тайком там курил.
После того случая Лиля перестала пускать племянника в дом. В ответ на это Паша придумал ей обидную кличку «грымза».
Мария Степановна тоже была не так проста, она, по правде говоря, устала приглядывать за внуком.
Паша был неуправляемым трудным подростком, и тогда у бабушки родилась идея переложить ответственность за Пашу на бездетную дочь.
Но Лилия не собиралась уступать.
— Мама, я сама решу, как мне жить. Не мешай мне, пожалуйста. Я понимаю, что ты решила заботиться о внуке, но у нас с Пашкой — взаимная неприязнь. Я хочу ребёнка, маленького, чтобы он с детства ко мне привык. А не взрослого хулигана, который чуть не угробил мне кота.
Мария Степановна обиделась и объявила:
— В таком случае, знать тебя больше не хочу. Ты всерьез собралась брать в нашу семью ребёнка со стороны? Неужели ты не понимаешь, чем это чревато? Чужие гены вольются в наш род, «чужак» будет распоряжаться нашими наследными ресурсами, ну уж нет. Я не позволю детдомовцу «объедать» моих родных. Я отсекаю твою ветвь из моей семьи.
Лиля нахмурилась:
— Мама, ты зашла слишком далеко. Речь идет в первую очередь обо мне. Я хочу познать радость материнства. Я! Ты же знаешь, сколько лет я к этому решению шла. Я выплакала реки слез, потому что не могла иметь детей. Позволь мне хотя бы так обрести утешение в ребенке, пусть и не родном.
Однако Мария Степановна не хотела ничего слышать и стояла на своем.
— Я тебя предупредила! Принесешь в дом ребенка, значит, забудь о том, что у тебя есть мать!
Лиля удочерила Вику — полугодовалую девочку из приюта. Она стала для неё смыслом жизни. Когда Вике исполнилось четыре года, Лиля решила познакомить её с матерью.
Мария Степановна впустила их, но чаем не угостила. Она даже выразила недовольство:
— Подкидыша привела… А вот моей пятой внучке Юлечке (от снохи Танюши), недавно тоже исполнилось четыре года.
Так она уже поёт песни на английском и свободно говорит на двух языках. Видно, что девочка умная, в меня пошла. А твоя беспризорница даже разговаривает плохо!
Лиля не выдержала грубости. Она резко встала, схватила дочь и направилась к двери. В прихожей споткнулась и чуть не упала. Увидев племянника, поняла, что произошло — Пашка, подставил ей подножку.
Он стал еще выше и взрослее.
«Грымза», — припечатал он и скрылся в кухне.
— Мама, кто это был? — удивленно спросила Вика.
Мария Степановна заголосила Лиле вслед:
— Какой невоспитанный ребенок! Пришла в гости, значит, сиди, молчи! Жди, пока твоего мнения спросят!
А голос до чего неприятный, так и режет слух. Настоящая «Каркуша»! Я никогда к ней не привыкну.
Отдай ее обратно в приют! Наш Пашенька растет, скоро невесту приведет. Ты бы лучше ему отдала свою квартиру, а сама переехала бы ко мне. Дочка, ты уже старая, хватит играть в материнство, тебе скоро стукнет пятьдеся лет! Пора думать о будущей пенсии и обо мне. А не о том, чтобы нянчить чужого «кукушонка»!
…Лиля торопливо накинула на дочку куртку и выбежала из квартиры, на ходу застёгивая на себе пальто, лишь бы больше не слышать мать.
Она быстро шла по ступенькам подъезда, крепко держа Вику за руку.
— Мама, что такое «Каркуша»? — спросила девочка.
Лиля остановилась на крыльце, осознав, что бежит слишком быстро.
— Где ты это услышала? Такого слова не существует. Забудь его и никогда не произноси.
— Это моя бабушка была? — спросила Вика. — Она какая-то злая… А что за дядька в коридоре пробегал? От него плохо пахло и глаза у него были красные, как у зомби. Он даже не поздоровался и обозвал тебя плохим словом, я слышала!
Лиля поджала губы. Она решила, что больше никогда не переступит порог маминой квартиры. Нужна ли ей такая мать, которая не считается с её чувствами?
***
Вернувшись домой, Лиля достала фото мамы и Вики. Она быстро смонтировала из них одну фотографию, воспользовавшись нейросетью.
Получилось чудесное изображение: нарядная Вика стояла рядом с Марией Степановной.
Лиля отправила воспитателю готовый снимок и вскоре забыла о нём. Она не могла предположить, что его случайно опубликуют в местной газете.
***
В тот вечер Лиля с Викой сидели в комнате и собирали пазл. Вдруг в дверь постучали. Лиля удивилась, она никого не ждала.
Открыв дверь, она увидела свою мать, Мария ворвалась в квартиру и с порога начала кричать, размахивая газетой.
— Это что за шутки? Как ты это объяснишь? Ты испортила моё фото, прикрепив его к снимку Вики!
Лиля посмотрела на газету, где было опубликован её «фотомонтаж».
— Извини. В детском саду проходил утренник для бабушек и мам, все дети принесли совместные фотографии со своими бабушками и дедушками, а нашей Викуше тоже захотелось прийти с таким снимком.
— Мы же договорились, что твоя Вика не имеет ко мне никакого отношения! — закричала мать. — Я могу подать на вас в суд! Ты сфабриковала фотографию без моего разрешения и отправила её в печать!
Лиля грустно посмотрела на мать.
— Мам, неужели ты не понимаешь, как некрасиво себя ведёшь? Даже Вика на твоём фоне выглядит более взрослой чем ты. Она маленькая, но уважает тебя, называет бабушкой и помнит, хотя видела всего раз. Она даже приготовила тебе подарок, который ты не заслуживаешь, мама…
Вика протянула Марии Степановне розовый конверт. Внутри была открытка, сделанная своими руками. На ней было написано детским почерком:
«Моей бабушке.
Спасибо за то, что подарила жизнь моей любимой мамуле».
— Мама, — сказала Лиля, глядя на мать, — родственные узы, конечно, бесценны, но и человек со стороны может полюбить тебя всей душой.
Мария Степановна задумалась, услышав дочь.
В тот вечер она не пошла домой и осталась с Викой.
— Давай, Вика, научимся красиво писать, — предложила она. — Ты уже большая, скоро в школу пойдешь, и мне будет неловко, если если я ничему тебя не научу. Ты конечно, неплохо управилась с открыткой, но всё же, почерк твой ужасен. Никуда не годится, придётся исправлять.
…Сначала Лиля с тревогой наблюдала за матерью, опасаясь, что та может обидеть Вику, но, кажется, ее страхи были напрасны — бабушка и девочка быстро нашли общий язык.
