-Ну что за неуклюжий ребёнок! – резко, с холодным презрением в голосе, сказал Андрей. Он даже не посмотрел на мальчика, а сразу взглянул на Альбину, как бы требуя от неё немедленных действий. – Совсем рук нет? Вечно он что-то ломает и пачкает.
Эти слова прозвучали словно пощёчина. Альбина увидела лицо сына – перекошенное от страха и стыда, полное слёз. И в этот миг пелена спала с её глаз. Она увидела всё с пугающей ясностью: ему не нужен её ребёнок. А ей нужен? Как её можно назвать кроме как кукушкой?
Серёжу Альбина забирала к себе только на выходные, но так было не всегда. Когда-то она жила вдвоём с сыном, чувствуя постоянную усталость, но всё же в то время иногда она была счастлива.
Отца у Серёжи не было – тот бросил Альбину, как только узнал о беременности. Мама тогда поддержала и сразу сказала:
-Если хочешь, приезжай домой, я всегда смогу о вас позаботиться.
Но Альбина только-только взяла ипотеку – отец помог с первоначальным взносом, пытаясь загладить таким образом вину за то, что никогда не принимал участия в жизни дочери, так что возвращаться в родной город Альбине не хотелось. Она решила, что как-нибудь выживет: получила неплохие декретные, на время декрета нашла подработку на дому, так что даже у родителей почти не просила деньги. И в целом она справлялась со всем. Кроме одиночества. Хуже всего было вечером: работа вытягивала все соки, Серёжа капризничал, не хотел ложиться спать. Она еле сдерживала раздражение, читала ему сказку срывающимся голосом и ненавидела себя за это. А когда он засыпал, наступала абсолютная, оглушающая тишина. Альбина стояла посреди кухни, уставясь на немытую посуду, и чувствовала, как одиночество накатывает ледяной волной. Она буквально физически ощущала его: одиночество давило на виски, сжимало горло. Ей было тридцать лет, и её жизнь состояла из трёх точек: офис, детский сад и квартира. Между ними – бег с препятствиями. Не было места для чего-то ещё. Для кого-то ещё.
Однажды позвонила мама и сказала:
-Держись, дочка. Я уже собираю чемоданы.
Альбина оторопела.
-Куда?
-Переезжаю. Продала квартиру. Буду искать новую где-нибудь рядом с тобой. Иначе ты так всю жизнь в брошенках проходишь, как и я.
Мама и так всю свою жизнь посвятила Альбине, и ей не хотелось, чтобы мама ломала свою жизнь из-за того, что Альбина не смогла устроить свою личную жизнь.
-Мама, не надо! Я справлюсь! – пыталась возражать Альбина.
Но мама уже всё решила, а любое её решение было подобно движению ледника – если уж оно началось, никто не в силах был его остановить.
Мама появилась на пороге через три дня с двумя огромными сумками с подарками.
-Ну, и где мой главный мужчина? Серёжка! Бабуля приехала!
Она влетела в квартиру, как ураган, сметая на своём пути атмосферу одиночества уныния. Запахло привычными жасминовыми духами и пирогами, которые она, конечно, привезла с собой.
Первые дни были похожи на сказку. Горячие ужины, выглаженная одежда, Серёжа, сияющий от внимания. Альбина впервые за годы ехала на работу без чувства, что забыла что-то жизненно важное. Она даже позволила себе задержаться, чтобы закончить презентацию.
Но очень скоро сказка сменилась тем, от чего Альбина когда-то и сбежала в другой город: мама взяла бразды правления в свои руки. Вроде она не ругалась, просто делала мягкие замечания, но всё у Альбины было не так: кружка стояла не там, суп пересолен, Серёжу слишком легко одевает, зачем ему эта секция рисования, лучше бы на шахматы…
Альбина чувствовала, как её собственная жизнь медленно, но верно растворяются в материнском представлении о правильном. Она стала гостем в своём доме, а мама всё время повторяла:
-Давай я возьму это на себя, а ты хоть вздохнёшь свободно. Надо же тебе, наконец, о себе подумать. О то никакой личной жизни. Лучше на сайте знакомств зарегистрируйся и на свидание с кем-нибудь сходи.
Как-то вечером, разливая чай, мама будто бы ненароком сказала:
-Я квартиру нашла. Рядом, через два дома. Я уже съездила, посмотрела. Буду покупать.
Альбина подумала, что теперь-то всё будет нормально, и порадовалась, какая у неё всё же замечательная мама – не стала долго тянуть с поиском квартиры, и специально рядом покупает, чтобы Альбине было удобно. Но радовалась она рано – не успела мама переехать, как заговорила, что Серёже лучше жить с ней.
-Ты хоть вдохнёшь свободно! – сказала она.
Альбина не умела спорить с мамой. И даже ей поверила: а, может, мама правда? К тому же это же на будни, она его и так видит только вечером, а на выходные будет забирать к себе, да и всё.
В первый же вечер одиночество вернулось с удвоенной силой. Алина молча вышла на балкон. Улица жила своей жизнью: гудели машины, в окнах зажигался свет. А она стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, и пыталась понять: это и есть то самое «вздохнуть свободно»? Тогда почему горло сжато до боли, а в глазах предательски щиплет? Она чувствовала себя самой настоящей кукушкой, которая бросила своего сына.
Мама старалась делать так, чтобы Альбина не чувствовала, будто не принимает участия в жизни сына: постоянно присылала фото и отчёты.
«Серёжа съел всю котлету!».
«Гуляем в парке!».
«Выучил стишок, послушай!».
Альбина разглядывала снимки и видео. Её сын улыбался, щурился на солнце, был явно ухожен и накормлен. Она пыталась радоваться, а вместо этого чувствовала лишь щемящую боль где-то под сердцем. Он прекрасно обходился без неё. Ему было хорошо. Это открытие было самым горьким.
По настоянию мамы она всё же завела профиль на сайте знакомств. Свидания были похожи друг на друга. Один говорил только о себе и своих бизнес-планах. Другой с порога заявил, что ищет мать для своих детей и домохозяйку для загородного дома. Третий был мил, но скучноват. Она сидела напротив незнакомых мужчин, пыталась улыбаться, поддерживать беседу, а сама думала: «Во сколько Серёжа лёг? Не забыла ли мама дать ему капли от аллергии?»
Она ловила себя на том, что в разговоре постоянно упоминает сына. «А мой Серёжа…», «А мы с сыном…». Одни хмурились, чувствуя подвох: одинокая мать ищет отца для ребёнка. Другие снисходительно улыбались. Её жизнь, её личность, казалось, свелись только к этому одному слову – «мать». А теперь и этого у неё отняли.
На работе она с головой ушла в проект, который давно откладывала. Теперь можно было засиживаться допоздна. Коллеги заметили её рвение.
-Альбина, да ты просто работник года! Наверняка у тебя будет самая высокая премия!
От премии Альбина бы не отказалась: теперь ей приходилось покупать внимание Серёжи подарками, иначе он сразу рвался к бабушке.
-Мам, а бабушка купила мне конструктор на тысячу деталей! Мы его весь вечер собирали, но всё равно не успели. Можно я завтра утром к ней пойду, а не вечером?
-Хорошо, – говорила Альбина, и стыдная ревность подкатывала к горлу.
Однажды, укладывая его спать, Альбина, как в старые времена, стала напевать их общую колыбельную. Серёжа перебил её:
-Мам, а бабушка рассказывает мне сказки про казаков. Про деда, который был героем. Это правда?
-Правда, – прошептала она.
Нет, это хорошо, что он теперь больше знает про прадеда. Но просто раньше он хотел слушать только её сказку про космического кота, а теперь ему нужны были новые сказки. Она была его матерью, но его мир больше не вращался вокруг неё. И это было самой страшной карой за то, что теперь она стала кукушкой.
Всё же мама оказалась права, и однажды Альбина вздохнула свободно. Случилось это тогда, когда она познакомилась с Андреем. Сайты знакомств здесь не помогли, помогла коллега.
-Невозможно смотреть, как ты столько работаешь, – сказала она. – Надо с этим срочно что-то делать. У меня есть знакомый – он просто создан для тебя! Умный, с чувством юмора, без вредных привычек…
Андрей действительно казался подарком с небес. В отличие от предыдущих кавалеров, он не пялился на других женщин в баре, умел слушать и шутил так, что Альбина впервые за долгие месяцы смеялась искренне, а не из вежливости. Он был архитектором, в разводе, без детей. И довольно быстро они начали встречаться. Андрей забирал её с работы, водил в тихие рестораны, где не было аниматоров и детских кресел. Он дарил ей не игрушки для сына, а дорогой парфюм и книги. Говорил с ней о кино, искусстве, путешествиях – обо всём, что было вытеснено из её жизни пелёнками, садиком и отчётами. С Андреем она снова чувствовала себя женщиной. Желанной, интересной, лёгкой. Он стал тем самым глотком «свободы», о котором твердила мать. Альбина цеплялась за эти чувства, как утопающий за соломинку.
Через месяц она познакомила его с Серёжей. Они пошли в зоопарк. Андрей купил мальчику мороженое, терпеливо отвечал на его бесконечные «почему?» о животных. Но Альбина, за годы материнства научившаяся считывать малейшие нюансы, чувствовала, что Серёжа не особо нравится Андрею: в его улыбке была вежливая напряжённость, в его взгляде – отстранённость. Он не смотрел на Серёжу с умилением, а изучал его, как не самый удачный чертёж.
На обратном пути, когда Серёжа, наконец, уснул на заднем сиденье такси, Андрей выдохнул:
-Славный парень. Энергичный.
В его голосе не было тепла, только констатация факта.
Однажды вечером у неё дома, за бокалом вина, она, наконец, заговорила о самом главном. Говорила с надеждой, с верой в лучшее.
-Андрей, я, наверное, скоро заберу Серёжу обратно. Мама, конечно, молодец, но он всё-таки мой сын. Я скучаю по нему ужасно.
Она ждала поддержки и понимания, но Андрей помрачнел. Он долго крутил бокал в руках, глядя на вино, а не на неё.
-Альбина, – начал он осторожно. – Я ценю твою материнскую любовь. Но давай будем честны. Ты только начала приходить в себя. У тебя наконец-то появилась жизнь. Карьера пошла вверх. Мы с тобой можем позволить себе то, о чём ты давно мечтала: поехать на выходные в другой город, сходить на концерт, просто поваляться в постели до полудня. Ты действительно хочешь снова погрузиться в этот хаос? Вставать ночью, проверять уроки, бегать по утрам как ошпаренная? У нас и так мало времени друг на друга.
Его слова повисли в воздухе, тяжёлые, но справедливые. Альбина понимала, что он вступил в отношения с успешной, свободной, интересной женщиной, а не с матерью шестилетнего ребёнка. Ребёнок был досадной помехой, «багажом», о котором лучше забыть.
После того разговора Андрей стал отдаляться. Его звонки стали реже, встречи – короче. Он всё чаще ссылался на загруженность на работе. Альбина чувствовала, что теряет его, и это вызывало панику. Он был олицетворением той самой «нормальной жизни», к которой она так стремилась.
В отчаянии Альбина позвонила матери. Рыдая в трубку, она выложила все: про холодность Андрея, про его нежелание видеть рядом Серёжу, про свой страх всё испортить.
Мама выслушала и вздохнула. Но не с сочувствием, а с почти торжествующей готовностью.
-Дочка, а я тебе о чём говорила? Мужчина он что? Он хочет видеть рядом с собой женщину, а не вечно уставшую загнанную лошадь. Ты сама говоришь, что Андрей умный и перспективный. Такие мужчины не будут нянькаться с чужими детьми. Он же прямо тебе всё объяснил, по-честному.
Альбина молчала, слушая этот поток здравого смысла, который обжигал хуже упрёков.
-Он тебя ценит, хочет быть с тобой, – продолжала мама. – А Серёжа… Ему же у меня хорошо! Он привык. У него своя комната, свои друзья во дворе. Он не голодный, не заброшенный. Зачем ему снова смотреть на твои слёзы и нервы? Оставь всё как есть. Будь умницей. Построй наконец свою жизнь, а я уж о внуке позабочусь. Он – моя кровиночка, я его не в обиде оставлю.
И Альбина согласилась. Не потому, что поверила в правоту матери, а потому, что сил спорить уже не было. Страх остаться одной, вернуться в ту самую точку отчаяния, от которой её так «спасли», был сильнее голоса материнского инстинкта. Голос разума (или малодушия?) шептал: «Она права. Ты будешь плохой матерью, вечно загнанной и несчастной. А так все довольны. Андрей будет с тобой. Серёжа под присмотром. Всё в выигрыше».
Единственное, что Альбина оставила за собой – это забирать сына на субботу. С этим Андрей легко согласился, хотя и старался эти дни проводить где-нибудь в другом месте. Но Альбина не сдавалась – пыталась устраивать совместные мероприятия, чтобы рано или поздно получилось создать общую семью.
Однажды они сидели в кафе – Андрей согласился на этот совместный выход в свет. Серёжа ел свой блинчик с шоколадом и неумело пытался пользоваться ножом и вилкой, как требовал того Андрей.
Альбина видела, как сын напряжён, как боится сделать что-то не так. Она ловила на себе взгляд Андрея – снисходительный и немного раздражённый. Ей хотелось сказать: «Да ладно, пусть ест как хочет!», но слова застревали в горле. Она боялась разрушить этот хрупкий мир, который так старательно выстраивала.
И тогда это случилось. Серёжа потянулся за соком, задел рукавом высокий гранёный стакан. Тот звякнул, покачнулся и упал на пол, разбившись с оглушительным треском. На мгновение воцарилась тишина, а затем Серёжа испуганно ахнул и расплакался.
-Ну что за неуклюжий ребёнок! – резко, с холодным презрением в голосе, сказал Андрей. Он даже не посмотрел на мальчика, а сразу взглянул на Альбину, как бы требуя от неё немедленных действий. – Совсем рук нет? Вечно он что-то ломает и пачкает.
И вот тогда Альбина увидела себя со стороны. Кто она? Женщина, которая старается угодить мужчине, который смотрит на её ребёнка как на досадную помеху. Мать, которая позволяет чужому человеку унижать её ребёнка. Которая молчит из страха остаться одной.
Молчание длилось несколько секунд. Потом Альбина медленно поднялась. Лицо её было бледным, но абсолютно спокойным.
-Серёжа, пошли домой.
Сын послушно бросил свой блинчик, вытирая руки о кофточку. Андрей поморщился.
-Я, наверное, не поеду с вами.
-И не надо, – сказала Альбина. – Думаю, нам лучше больше не общаться.
Может, если бы Андрей попытался поговорить, решить эту проблему и найти компромисс, то у них что-нибудь и получилось бы. Но он психанул и ушёл молча, ничего не сказав.
Мама, конечно, вздохнула, узнав о разрыве.
-Ну вот, и зачем ты всё испортила? Ну поругал немного, с кем не бывает. Так ты никогда личную жизнь не устроишь, дочка. Ни один нормальный мужчина не захочет возиться с чужим ребёнком.
Но на этот раз Альбина была непоколебима.
-Тогда значит, не судьба, мама. Мой ребёнок – не «чужой», он всегда будет на первом месте. Всегда.
Она забрала Серёжу обратно. Квартира снова наполнилась криками, смехом, разбросанными игрушками и жизнью. Они были снова вместе. И это было главное.
А через месяц она познакомилась с Сашей. Альбина с Серёжей гуляли в парке: сын учился кататься на роликовых коньках, подаренных бабушкой, и Альбина сильно переживала. Когда сын упал, но на помощь к нему пришла девочка лет девяти. И они катались вместе, а отец девочки подошёл к Альбине и заговорил с ней. Это было ни к чему не обязывающее знакомство, и она была собой, какая есть. Уже через полчаса она рассказала ему о своей жизни, а он ей о своей. Вдовец, работает окулистом в поликлинике, один воспитывает дочь и обожает активный отдых.
-Может, завтра ещё погуляем в парке с детьми? – спросил он. – Смотрите, как наши дети здорово подружились.
-Почему бы и нет? – улыбнулась Альбина.
Маме она про это знакомство не рассказала. Только вот мама знала и без Альбины. А дело было так.
«Вечно Альбина не тех мужчин выбирает, – решила она. – Надо брать дело в свои руки».
Тайком она создала профиль на сайте знакомств. Фото выбрала красивое, но не гламурное – Альбина смеялась, с распущенными волосами, обнимая Серёжу (лица мальчика было не видно, только его спина). В графе «О себе» она вывела жирным шрифтом: «Ребёнок для меня на первом месте. Это не обсуждается. Если ищете лёгких отношений – проходите мимо».
Откликов было немного, а некоторые диалоги сильно позабавили Марию Петровну – она уже давно не слышала от мужчин подобных откровенных предложений. Впрочем, от таких она быстро отмахивалась – у неё была другая цель. Были и другие мужчины – взрослые и обстоятельные, которые тоже хотели семью. Среди них выделился один. Врач, отец-одиночка восьмилетней дочки. Его первое сообщение было: «Вызывают уважение ваши принципы. У меня так же. Хотелось бы пообщаться».
Они переписывались несколько дней. Мария Петровна, выдавая себя за Альбину, чувствовала его надёжность, чувство юмора и отсутствие подвоха. И тогда она пошла на отчаянный шаг. Написала ему сама, от своего имени.
«Здравствуйте, Саша. Простите за обман. Это пишет не Альбина, а её мать. Я создала этот профиль для дочери, потому что вижу, какие мужчины ей встречаются. Вы показались мне порядочным человеком. Если это вас не пугает, я могу подстроить вашу «случайную» встречу».
Ответ пришёл не сразу. Мария Петровна уже ругала себя за авантюру. Но потом пришло сообщение: «Мария Петровна, вы – гениальная мама. Я бы очень хотел познакомиться с вашей дочерью. По-честному».
Знакомство подстроили в детском парке, куда Альбина водила Серёжу гулять. Мария Петровна подарила внуку роликовые коньки, узнав, что дочь Саши тоже катается, и сказала Саше, во сколько нужно идти в парк. Она ждала, что дочь расскажет ей о знакомстве, но дочь молчала. Но было видно, как светятся её глаза, как она теперь по-другому улыбается. И Мария Петровна с удовлетворением подумала, что наконец-то всё встало на свои места. Её дочь была счастлива. И это было единственным, что имело значение.
