Людмила расставляла тарелки на обеденной стол. Четыре тарелки. Уже пятый месяц в её двухкомнатной квартире жили дочь Марина с внуками — десятилетним Артёмом и восьмилетней Дашей.
История началась с развода дочери. Зять Андрей ушёл к молодой сотруднице, оставив Марину с детьми без жилья. Квартира была оформлена на его мать, и после развода дочери пришлось съезжать.
— Мам, можно мы временно к тебе переедем? — попросила Марина по телефону. — Месяц-два, пока жильё найду.
— Конечно, доченька. Приезжайте.
Людмила Васильевна тогда думала, что временно — это действительно ненадолго. Сама она работала бухгалтером в небольшой фирме, жила одна с тех пор, как овдовела три года назад. Места в квартире хватало.
Но месяц превратился в два, два в три, уже шёл пятый. Дочь работала продавцом в магазине, получала мало. Снять даже однокомнатную квартиру ей было не по карману.
— Мам, я нашла вариант, — сообщала Марина. — Но просят залог в два размера арендной платы. У меня пока таких денег нет.
— А когда будут?
— К зиме накоплю, наверное.
Зима была ещё далеко.
Людмила понимала ситуацию дочери, но жить вместе становилось всё тяжелее. Квартира маленькая, все друг другу мешали.
Марина с дочкой Дашей спали на раскладном диване в зале, внука Артёма устроили в бабушкиной спальне на раскладушке. Людмила осталась в своей комнате, но уединения больше не было.
Каждое утро в квартире начинался хаос. Все одновременно собирались на работу и в школу. Очередь в ванную, поиски одежды, завтрак впопыхах.
— Бабуль, а где моя рубашка? — кричал Артём.
— Какая рубашка?
— Белая, в клетку. Вчера стирали.
— На балконе висит, наверное.
Даша искала учебники, Марина — целые колготки, Людмила пыталась всем приготовить завтрак.
— Мам, а кофе есть? — спрашивала дочь.
— Вчера закончился.
— А что пить будем?
— Чай.
— У меня смена тяжёлая, без кофе не справлюсь.
Людмила надевала пальто и бежала в магазин за кофе. До работы оставалось полчаса.
Вечером ситуация повторялась. Дети делали уроки за кухонным столом, Марина смотрела сериалы, включив звук погромче. Людмила пыталась почитать книгу или посмотреть новости.
— Можно потише? — просила женщина.
— Мам, я весь день на ногах, хочу отдохнуть.
— А я не хочу?
— У тебя работа спокойная, сидячая.
«Спокойная работа». Людмила усмехнулась про себя. Восемь часов с цифрами и документами, а потом дома снова хлопоты.
Продукты стали исчезать с удвоенной скоростью. Холодильник опустошался за три дня вместо недели. Коммунальные платежи выросли.
— Мариш, может, скинемся на продукты? — осторожно предложила мать.
— Мам, у меня зарплата маленькая. Едва на детские нужды хватает.
— А у меня большая что ли?
Конфликты начались из-за мелочей. Дети разбросывали игрушки по всей квартире, Марина оставляла грязную посуду в раковине, никто не убирал за собой.
— Артём, собери конструктор, — просила бабушка.
— Бабуль, я ещё играю.
— Ты уже целый час не играешь. А весь пол завален.
— Мам, не придирайся к ребёнку, — вмешивалась Марина. — Пусть играет.
— А я где ходить буду? По игрушкам прыгать?
— Переступи через них.
«Переступи». В собственной квартире.
Хуже всего было с ванной. Утром очередь, вечером тоже. Людмила привыкла принимать душ после работы, но теперь приходилось ждать.
— Дашенька, ты долго ещё будешь? — стучала женщина в дверь.
— Бабуль, я волосы мою!
— Ты уже полчаса моешь!
— У меня волосы длинные, нужно хорошо промыть.
Марина после работы устраивалась на диване с телефоном и болтала с подругами. Громко, эмоционально, обсуждая личные дела.
— Мариш, можно потише? — просила мать.
— Мам, я же не ору. Нормально разговариваю.
— Но слышно каждое слово.
— А что секретного-то? Обычный разговор.
Обычный разговор о том, какой подлец бывший муж, как тяжело одной с детьми, какие мужики попадаются никудышные.
Через три месяца совместной жизни Людмила почувствовала, что задыхается. Постоянный шум, беспорядок, отсутствие покоя начали сказываться на здоровье.
— Мариш, как дела с поиском квартиры? — спросила она дочь.
— Ищу, мам. Но цены кусаются.
— А если работу получше найти?
— Какую работу? У меня образование среднее, опыт только в торговле.
— Может, курсы какие окончить?
— На какие деньги? И когда? У меня дети, работа.
Замкнутый круг. Чтобы найти жильё, нужны деньги. Чтобы заработать деньги, нужно время. А времени нет из-за детей и работы. Людмила понимала логику дочери, но собственные нервы уже были на пределе.
Особенно раздражали детские крики и ссоры. Артём с Дашей постоянно что-то делили, спорили, дрались.
— Это моя игрушка! — вопила Даша.
— Нет, моя! Ты её у меня отняла! — орал брат.
— Мама, скажи ему!
— Мама, она врёт!
Марина реагировала вяло:
— Дети, не ссорьтесь.
— А он не даёт!
— А я первый взял!
— Разберитесь сами.
И дети разбирались сами — с криками, слезами, иногда драками.
Людмила чувствовала, как её терпение подходит к концу.
Последней каплей стал эпизод с испорченным ковром. Артём пролил сок на светлый ковёр в зале, а потом попытался вытереть пятно мокрой тряпкой. Получилось ещё хуже.
— Артём, что это? — расстроилась бабушка.
— Я случайно, — виновато ответил внук.
— Как случайно? Ты же видел, что проливаешь!
— Мама, не кричи на ребёнка, — вмешалась Марина. — Дети всегда что-то проливают.
— Марина, этот ковёр мне твой отец подарил!
— Ну и что? Подумаешь, ковёр. Постираешь.
Людмила поняла, что больше не может терпеть такую жизнь.
— Марина, нам нужно поговорить серьёзно.
— О чём?
— О том, что вам пора что-то решать с жильём.
— Мам, я же ищу!
— Четыре месяца ищешь. Может, стоит что-то поменять в подходе?
— А что менять? Денег больше не стало.
— Может, комнату снять для начала?
— В коммуналке с детьми? Ты что!
— А здесь разве не коммуналка?
Марина обиделась:
— Мы что, чужие тебе?
— Не чужие, но я не могу больше так жить.
Разговор получился тяжёлым. Марина плакала, обвиняла мать в чёрствости. Дети слушали из соседней комнаты и тоже плакали.
— Значит, ты нас выгоняешь? — всхлипывала дочь.
— Не выгоняю. Прошу найти решение.
— Какое решение? Жить на улице?
— А что ты предлагаешь? Жить у меня вечно?
— Пока не встану на ноги!
— А когда это произойдёт?
Дочь не ответила.
Людмила поняла, что Марину вполне устраивает такое положение. Бесплатное жильё, помощь с детьми, общий быт. Зачем что-то менять?
— Марина, я дам тебе месяц. К концу сентября нужно съехать.
— Мам, как ты можешь! Мы же семья!
— Именно потому что семья, я четыре месяца терпела. Но больше не могу.
— А куда нам деваться?
— Не знаю. Это твоя задача.
Дети смотрели на бабушку огромными глазами, полными слёз и непонимания. Людмиле было больно, но отступать она не собиралась.
Месяц пролетел быстро. Марина металась между вариантами, но ничего подходящего не находила. То дорого, то далеко, то условия неподходящие.
— Мам, ну дай ещё месяц, — просила дочь за неделю до дедлайна.
— Нет, Марина. Мы договорились.
— Но я же мать-одиночка! Мне тяжело!
— А мне легко? Я четыре месяца живу в собственной квартире как гостья!
— Ты преувеличиваешь.
— Не преувеличиваю. Я не могу спокойно отдохнуть, почитать, посмотреть телевизор. Везде кто-то шумит, что-то требует.
— Дети же маленькие!
— Дети есть дети. Но это твои дети, а не мои.
Марина попыталась надавить на жалость:
— Значит, внуки тебе не нужны?
— Внуки нужны. Но не 24 часа в сутки в моей квартире.
— Мам, ну что с тобой стало? Раньше ты была добрее.
— Раньше у меня была своя жизнь.
В итоге Марина сняла комнату в коммунальной квартире. Дорого, неудобно, но другого выхода не было.
Дети обиделись на бабушку. Артём с Дашей перестали обниматься при встрече, отвечали односложно.
— Бабуля плохая, — шептала Даша маме. — Она нас выгнала.
Марина не переубеждала дочь. Ей было выгодно, чтобы дети считали бабушку виноватой в их бедах.
Людмила наконец-то осталась одна в квартире. Тишина, порядок, никто не мешает. Казалось бы, мечта сбылась. Но радости не было. Она чувствовала себя жестокой эгоисткой, которая выгнала дочь с внуками.
Марина звонила редко, на праздники приводила детей на час-два. Артём с Дашей держались отстранённо, не рассказывали о школе, не просили помощи с уроками.
— Как дела в новой квартире? — спрашивала бабушка.
— Нормально, — сухо отвечала Марина.
— А соседи как?
— Ничего.
— Может, помочь чем?
— Не надо. Справляемся сами.
Людмила понимала: дочь демонстрирует, что может жить без материнской помощи. Но видела, как тяжело ей приходится. У Марины появились морщины, она похудела, стала раздражительной. Дети стали часто болеть.
Людмила получила желанные тишину и покой, но заплатила за это отношениями с дочерью и внуками. Однажды женщина подумала о том, не позвать ли дочь обратно, но вспомнив совместное проживание, решила выбрать себя, своё здоровье и покой.
