В кафе стоял июньский полдень, ленивый и пахнущий ванилью. Я листала в телефоне список «что взять в отпуск»: крем от солнца, белое платье, шляпа с широкими полями, книжка про итальянскую мафию — всё, что ассоциируется у меня со словом «наконец-то». Вибрировал мессенджер, мигнула аватарка подруги.
— Ну я же теперь в отношениях, поэтому Илья едет с нами на отдых! — прислала голосовым Лика, и даже в записи слышалось её восторженное подпрыгивание.
Я уставилась на экран и почему-то не нажала паузу. Голос шёл дальше, будто на автомате:
— Ты не против? Он уже нашёл тот же отель, представляешь! Тот же! И даты те же! Это же судьба!
Лёгкий кофе показался горьким, как лекарство. Мы с Ликой ещё в январе договорились: «девичники без мальчиков». Турция, июнь, семь ночей наблюдения за морем, шезлонгами и собственным восстановлением. Билетик в реанимацию для мозгов, перегретых офисом.
Я закрыла глаза и представила детский бассейн, где чужой мужчина в клетчатых плавках смеётся таким громким «ха-ха», что у меня дрожит стакан. Почему-то везде, где появляется Илья, я слышу именно такое.
— Лик, мы же планировали вдвоём, — набрала я в ответ и стёрла. Набрала снова: — Ты уверена, что это хорошая идея?
— Сто процентов! — прилетело мгновенно. — Женщинам небезопасно летать одним. А так мне спокойнее. Он переживает.
Мне стало холодно, хотя кондиционер был выключен. В голове рассыпались планы: общие завтраки на балконе, сплетни до полуночи, поход на хаммам, где мы снова, как студентки, будем шептаться и смеяться. И вдруг — третий человек между нами.
Третий, который считает, будто девушки, отправляющиеся в Анталью, автоматически становятся героинями восточного сериала.
— Я подумаю, — отправила я и только потом заметила, что пальцы дрожат.
В новогоднюю ночь мы сидели на кухне у Лики, рядом со столом, уставленным оливье и мандаринами. Снег за окном был из тех, которых в столице становится всё меньше — крупный и будто бумажный.
— В следующем году — море, — сказала Лика и чокнулась со мной бокалом. — Женская экспедиция. Без мужиков, детей и мыслей о работе.
— Согласна, капитан, — улыбнулась я. — Мой отпуск в июне. Если забронировать заранее, выйдет по хорошей цене.
— У меня есть бонусы у турагента, — Лика щёлкнула по телефону. — Представляешь, семидневка в хорошем отеле, всё включено. Мы будем лежать у бассейна, пить коктейли и жаловаться, как нас недооценивают.
— И спорить, какой SPF лучше, — добавила я. — И спорить, кто должен первым вставать за вафлями.
Мы смеялись так искренне, будто уже слышали плеск тёплых волн. Через пару дней я позвонила знакомой в турагентство. Она подобрала нам классную цену, мы внесли предоплату и занялись привычной жизнью: отчёты, дедлайны, супермаркеты, метро.
Все следующие месяцы я ловила себя на том, что мысленно считаю дни: «ещё сто двадцать три». Утро начиналось не кофе, а календарём отпусков: «ещё сто пятьдесят четыре». Я держалась за эту будущую неделю как за спасательный круг.
А потом в марте в жизни Лики появился Илья. Он писал стихи, носил рубашки навыпуск и любил рассказывать «шутки на грани». Я поначалу слушала и улыбалась вежливо — каждому своё.
Но с каждой новой встречей понимала: между нами с Ильёй пролегает пропасть из несмешных анекдотов. Когда он пытается быть обаятельным, мне хочется накинуть на себя плед. Когда он хохочет, я хочу сделать потише мир.
— Он мой человек, — говорила Лика и светилась. — Я чувствую себя с ним защищённой.
— Супер, — отвечала я. — Только наш план насчёт Турции прежний?
— Конечно, — обещала она. — Девчачий выезд никто не отменял.
Разговор в кафе был непредсказуем как июньский ливень. Я всё же позвонила.
— Лик, давай проговорим, — начала я спокойно. — Мы же ехали вдвоём. И номер на двоих. И настроение на двоих.
— Кира, ну не злись, — отозвалась она мягко. — Илья забронировал себе соседний номер. Он никому не помешает.
— А ты меня спросила? — я старалась, чтобы голос не сорвался. — Я не хочу проводить отпуск с человеком, которого плохо знаю и который, извини, рассказывает про гаремы, хмм… как в сериале девяностых.
— Он переживает! — вспыхнула Лика. — Ты же сама знаешь, Турция… горячие мужчины… мало ли что! Он сказал, что будет спокойнее, если поедет.
— Лик, я сорока лет, а не школьница, — не выдержала я. — У меня двое сыновей, стаж отпусков — как у опытного турагента. Меня никто никуда не украдёт. И даже если вдруг предложат в гарем, я вежливо откажусь.
— Ты смеёшься надо мной? — её голос стал колючим.
— Я смеюсь над тем, как легко наши планы поменяли без меня, — ответила я честно. — Я хочу отдых с тобой. Без «он сказал», «он переживает» и «он решил».
— Зависть — плохой советчик, — тихо сказала Лика, и это ужалило. — Ты одна, ты не понимаешь, как это — когда о тебе заботятся.
— Я понимаю, — сказал мой голос, который вдруг стал ледяным. — И знаю, как это — когда твои решения не спрашивают.
Мы повисли в тишине. Где-то стучала ложечка о керамику, и это нервировало ещё больше.
— Давай так, — сказала я наконец. — Если он едет, то я беру другой отель. Мне будет легче дышать. Я не хочу быть третьим колесом.
— То есть ты бросаешь меня? — воскликнула она. — Уже всё куплено!
— Я никого не бросаю, — устало ответила я. — Я берегу свой отпуск.
— Делай как знаешь, — сказала Лика и отключилась.
Вечером я достала чемодан. Раскладывала вещи как терапию: слева — купальники, справа — шорты, в маленький карман — аптечку. Под звуки плейлиста «летний chill» я открыла сайты с отзывами и стала искать новый отель.
Нашла симпатичный «только для взрослых» — без анимации, с тихим пляжем и тенью от сосен. Цена кусалась, но я понимала: моя свобода стоит этой разницы. Я нажала «бронь» и ощутила странное спокойствие: будто вернула себе воздух.
— Ты серьёзно? — написала Лика, когда я отправила ей скрин. — Тебе что, действительно так сложно провести неделю рядом с Ильёй?
— Не рядом, — ответила я. — Всегда между. Это разные вещи.
— Ты драматизируешь! Мы бы втроём отлично провели время. Он же классный!
— Для тебя — да, — признала я. — Для меня — шумный человек, который не чувствует границ. Я хочу тишины, моря и разговоров с тобой. Если разговаривать будешь с ним — я превращусь в фон.
— Ты ханжа, — неожиданно бросила она. — И завистница. Мне неприятно так слышать, Кира.
Я перечитала. В груди зашевелилась обида, но вместо того, чтобы отвечать, я закрыла чат. Иногда лучший ответ — не выстрелить в пустоту, а сделать глоток воды. Я пошла на кухню, налила в стакан и вдруг заметила своё отражение в чёрном стекле духовки: уставшие глаза, решительный подбородок. «Это твой отпуск», — сказала я себе.
На следующее утро купила страховку, сделала маникюр и собрала документы в прозрачную папку. Тревога унималась, когда вещи ложились по местам.
Мы всё равно летели одним рейсом. В аэропорту я увидела Лику издалека: белые брюки, новая соломенная шляпа, сияющие глаза. Рядом — Илья в яркой гавайской рубашке. На плече у него болталась колонка, из которой тихо просачивался бит.
— Кира! — махнула Лика. — Мы тут! Илья взял нам плед в самолёт. Он заботливый!
— Привет, — кивнула я. — Хорошего полёта. Увидимся уже там.
— Ты чего как чужая? — обиженно спросила она. — Мы же вместе.
— Мы — в одном самолёте, — улыбнулась я. — Но дальше у нас разные отели. Давай без сцен у гейта, ладно?
— Да какие сцены, — вмешался Илья, гоготнул. — Девочки, ну что вы. В Турции всё порешаем. Если что — переедете к нам. Отели — это же условность. Там от меня турки по струнке ходят.
Я промолчала. У гейта я села у окна и надела наушники. Музыка отрезала их голоса, как ножом. В самолёте мы оказались в разных рядах, и это было почти подарок. Я читала книгу и придумывала для себя упражнения на пляже: «каждый день по часу в воде», «меньше телефона». Самолёт садился мягко, море выглядело как разлитая акварель.
На паспортном контроле Лика подошла ко мне.
— Кира, ты уверена? — спросила тихо. — Может, ну его… Поехали вместе? Нам же веселее.
Я вздохнула.
— Лик, я тебя люблю, — ответила честно. — Но я не хочу убеждать себя, что мне комфортно, когда не комфортно. Давай увидимся завтра на набережной, в кафе «Лаванда». В восемь.
— Ладно, — кивнула она и встала к Илье под локоть.
Наши трансферы разошлись в разные стороны. В моём отеле пахло сосной и свежей булкой. Номер оказался простым, с балконом и видом на море. Я вышла, облокотилась на перила и вдруг впервые за долгие месяцы почувствовала тишину не как пустоту, а как подарок. Внизу кто-то смеялся, плескались в бассейне, на барной стойке стучали бокалы. До меня это доходило мягко, как далёкое радио. Я разложила вещи и пошла на пляж. Вода обняла меня тёплыми ладонями, и мне захотелось плакать — от облегчения.
На третий день мне позвонила Лика. Голос — скомканный, как простыня после плохого сна.
— Мы поругались, — сказала она и всхлипнула. — Прямо ужасно. Он орал в ресторане, что я «слишком общительная» и «подмигиваю официанту». Я ушла, а он остался допивать. Я не могу. Я хочу к тебе.
— Приезжай, — сказала я без колебаний. — Я в шезлонге у дальнего пирса. Но ты понимаешь: у меня один номер. Если тебе нужно, переночуй у меня, а потом переселись.
— Я всё отменю и перееду, — торопливо ответила Лика. — Прости меня. Я была дура.
Через полчаса она уже сидела рядом, пила воду и дрожала. Мы молчали, слушая море. Потом она заговорила.
— Он настоял на поездке, — сказала виновато. — Говорил, что меня «не отпустит одну». Я думала, что это забота. А оказалось — контроль. И ревность. И эти шутки… Ты была права. Но я не хотела слышать.
— У каждого свой опыт, — ответила я. — Иногда его можно получить только таким способом.
— Я назвала тебя завистницей, — тихо произнесла Лика. — Прости. Это было гадко.
— Мне было больно, — призналась я. — Но сейчас я вижу перед собой подругу. Давай проживём этот отпуск так, как задумали в январе?
— Давай, — кивнула она. — Только мне надо ещё забрать вещи из того отеля.
— Я поеду с тобой, — сказала я. — Чтобы ты не чувствовала себя одна.
Мы сели в такси. В холле «их» отеля Илья стоял у ресепшена, спорил с администратором и что-то жестикулировал. Увидев нас, он поджал губы.
— Ну надо же, — сказал с усмешкой. — Нашлась подруженька. Вечно между нами. Я знал.
— Между вами — только ваши решения, — устало ответила я. — Мы за вещами.
— Лика, ты серьёзно? — он распахнул ладони. — Ты бросаешь меня в другой стране?
— Я не бросаю, — сказала Лика. — Я выбираю себя. И тишину. И отпуск, который обещала себе.
Он ещё что-то говорил про «истеричек», «горячих турков» и «женскую неблагодарность», но мы не слушали. Собрали чемодан, вызвали такси и вернулись в мой отель. Администратор улыбнулась, оформила для Лики номер на том же этаже. Вечером мы сидели на террасе «Лаванды», ели рыбу с лимоном и молчали — ту самой лёгкой тишиной, которую мечтали привезти домой. Где-то вдалеке выступала кавер-группа, пела «Stand by Me», и я поймала себя на том, что напеваю.
— Спасибо, что не отвернулась, — сказала Лика.
— Мы можем спорить и злиться, — ответила я. — Но мы обе взрослые. И умеем признавать ошибки.
— Я напишу ему завтра, что отношения закончены, — уверенно произнесла она. — Не хочу возвращаться домой с ощущением, что снова поставила чью-то волю выше своей.
Следующие дни были такими, какими мы их представляли в январе: долгие разговоры в тени сосен, ленивые завтраки, спор о том, какие вафли лучше, хаммам с шепотом и смешками, вечерний базар, где я наконец купила себе нелепую широкую шляпу. Мы снова стали теми двумя девчонками, которые однажды решили подарить себе неделю без объяснений и оправданий.
В день вылета мы стояли у стойки регистрации и смотрели в табло вылета. Лика крепче сжала мою руку.
— Я боялась лететь одна, — сказала она. — Но теперь вижу: иногда самые страшные перелёты — внутри.
— А теперь ты уже умеешь, — улыбнулась я. — И, кажется, наш девичник удался.
— Удался, — повторила Лика и посмотрела куда-то в сторону моря, которое из аэропорта всё равно не видно. — И знаешь, Кира… если кто-то ещё скажет, что женщин «надо сопровождать», я попрошу его сопроводить себя к выходу.
Мы засмеялись. Спокойно, коротко, без злости. Самолёт увёз нас домой, где снова ждали офисные костюмы и метро. Но внутри у меня было что-то другое: не разочарование, что план поменяли, а удовлетворение, что я сумела сохранить свой берег. И что подруга оказалась рядом не потому, что кто-то так распорядился, а потому что так захотела сама.
Через неделю Лика прислала фотографию: новая кружка с корабликом и подпись «капитан собственной жизни».
Я улыбнулась и поставила рядом свою: с шляпой и надписью «тоже капитан». Мы снова завели календарь отпусков — на следующий июнь. И в заметке крупно написали два слова: «без сопровождающих».
