Даша после похорон бабушки долго плакала. Любила она свою бабулю, и вроде уже пришла в себя, так же ходила в школу, смеялась с подружками, но тут, как гром среди ясного неба… Её отец с утра ушел на работу, как всегда, а после уроков ей сообщили, что отец погиб. Случилась какая-то авария.
Татьяна, мать Даши была словно каменная стена. Постарела сразу, замкнулась, слез и истерик не было. Молча оформляла документы, прошли похороны. У могилы она разрыдалась, пятнадцатилетняя Даша тоже плакала вместе с матерью, держа ее под ручку, и слезы их были очень горькими.
После поминок дома наступила тишина. Татьяна, взяв недопитую бутылку водки, ушла к себе в спальню, бросив дочери:
— Ты тут сама, Даш, сама приберись.
С мужем Таня жила счастливо почти восемнадцать лет, заботливым он был и любящим её и дочку. И вот такое несчастье. Как жить? Встал перед ней вопрос. Для Даши тоже был удар, не стало ни бабушки, ни отца. Бабушка баловала внучку своими пирогами, а папа научил ее кататься на велосипеде, вместе гоняли. А на Новый год вместе наряжали елку, потом подарки раскрывали и радовались. Ничего этого не стало.
— Дочка, соберем на девять дней соседей и друзей, пусть помянут нашего папу, — сообщила мать Даше. – Соберем дома.
Когда разошлись люди, Татьяна вновь взяла бутылку со спиртным, ушла к себе в комнату. Даше пришлось одной прибирать со стола, мыть посуду. Но она не обиделась на мать, знала, как тяжело ей. В этот день Татьяна впервые напилась.
Через день после работы мать пришла не одна, а с незнакомой женщиной.
— Это Вера, мы вместе работаем, — сказала она дочери и достала из сумки бутылку водки, поставив на стол.
Прошло время, Татьяна стала пить чаще, в таком состоянии она кричала на дочь, а иногда громко и истерично хохотала. Она считала, что так ей жить легче, все плохое забывалось. Но дальше стало хуже. В дом к ним приходили не только женщины, но и мужчины. От которых несло спиртным, перегаром и еще чем-то неприятным. Даше в такие периоды становилось страшно.
— Мама, почему эти люди ведут себя, как дома, — спрашивала строго дочь, но мать только ухмылялась в ответ.
Часто в доме была ругань, компании постоянно засиживались до утра и засыпали где попало. Татьяну уволили с работы, перебивалась случайными заработками. Пенсию по потере отца у Даши забирала и пропивала, хорошо, если дочь успеет немного припрятать денег. Когда застолья долго не прекращались и были слишком буйными, она просилась к соседке тете Вале, та жила одна и привечала Дашу, жалела ее, кормила и отправляла в школу.
Даше было тяжело. Они жили раньше очень хорошо, ее баловали, единственная дочка, и вдруг в одночасье все изменилось. Когда Даша заканчивала десятый класс, однажды к комнату к ней вломился дружок матери, и сказал:
— Так будешь моей падчерицей, а может даже и женой, — нагло и неприятно ухмыльнувшись, полез к ней обниматься, но Даша собрав все силы, оттолкнула его и выскочила к соседке, та открыла быстро.
— Тебе нельзя оставаться дома, Дашенька, — сострадательно говорила тетя Валя. – Переноси свои вещи сюда, у тебя ведь есть еще родственники?
— Да, тетя Катя, сестра отца, в другом районе. Она живет одна.
В этот день после школы она вошла в свой дом, мать сидела на кухне с какими-то двумя женщинами, одна из них уронила голову на стол и видимо спала. Татьяна замутненным глазами посмотрела на дочь и отвернулась. Дома бардак, некоторая мебель сломана, на полу бутылки. Войдя в свою маленькую комнату, собрала кое-какие немногочисленные свои вещи, взяла свой паспорт, достала из тайника припрятанные деньги, которые как-то сумела утаить от матери. Написала записку и оставила на своей кровати: «Не ищи меня, лучше найди себя».
Из школы она забрала документы, попрощалась с соседкой.
— Тетя Валя, спасибо за все. Если бы не вы, не знаю, что со мной было бы.
Даша пришла на автобусную остановку, дождалась нужного ей автобуса и поехала в другой район. Она думала о тете Кате, та была одинокой, но четыре раза замужем побывала. С папой Даша приезжала к ней, она особо с любовью не относилась к племяннице, но покупала много подарков.
— Попрошу тетю Катю пожить у нее немного, потом устроюсь на работу и сниму какую-нибудь комнату, — думала Даша, глядя в окно автобуса. – А может и подольше разрешит у нее остаться…
Приехав в город, Даша купила в магазине торт и направилась к тете. Стоя пред дверью, позвонила, и через некоторое время услышала звук открываемого замка и недовольный голос хозяйки:
— Кого там еще принесло? – дверь открылась.
— Тетя Катя, здравствуй, это я Даша. Можно я у тебя немного поживу, несколько дней. Я буду тебе помогать, тортик вот… — проговорила она немного дрогнувшим голосом.
— Дашка? Понятно, сбежала от своей мамашки-алкашки, — она была в полупрозрачном халате, небрежно накинутом. – Ну еще чего скажешь? Брата моего сгубили, теперь и меня хотите. Не выйдет, дорогая, иди-ка ты отсюда. Пусти тебя, потом ни денег, ни золота.
— Кать, — донесся мужской голос из комнаты, — ну где ты там, гони всех прочь.
— Слышала, — ехидно улыбаясь, проговорила тетя и захлопнула дверь перед носом племянницы.
Даша со слезами вышла из подъезда и пошла, сама не зная куда. Нашла какую-то скамейку, уселась под развесистый клен и расплакалась сильней. Горькие слезы текли не переставая, она не понимала, как ей жить дальше, куда идти. Ей даже негде было переночевать сегодня.
— Анюта, внученька, — услышала Даша старческий и ласковый голос и подняв голову, увидела перед собой бабушку с палочкой. – А ты чего сидишь и плачешь, заблудилась? А я тебя жду-жду. Поднимайся, идем домой. Это же я твоя бабушки Зина.
— Но я не… — Даша хотела сказать, что она не её внучка, но бабушка не слушала и говорила, говорила о чем-то о своем.
Даша так и не смогла сказать, что никакая она не Анюта, но шла тихо рядом с бабушкой, та ее крепко держала.
— А у меня внученька и телефона-то нет, а зачем он мне. Хоть Семеновна говорит, что я не современная бабка, а он мне не нужен. Вот сейчас сварю тебе любимую кашу, а я поджидаю тебя каждый день -, говорила бабушка.
Жила она недалеко, шла из магазина. Квартира бабушки Зины была на первом этаже старой пятиэтажки. Двор был зеленый и уютный. Даша перестала плакать и уже успокоилась, ей было легко рядом с этой, пусть и чужой бабушкой. Возле подъезда сидели бабушки и спросили:
— Зинаида, никак внучка к тебе приехала?
— Да, дождалась, — проговорила Зинаида и вошла вместе с Дашей в подъезд.
Войдя в квартиру, проговорила бабушка:
— Анюта, ты иди руки мой, а потом за стол.
— Спасибо, бабушка, — наконец промолвила Даша.
В квартире пахло лекарствами и мазями. Даша вымыла руки и присела к столу. Зинаида накормила внучку, чай с тортом попили. Она даже рассказывала Даше смешные истории из ее далекого детства, а Даша совсем забыла, что недавно она сидела на скамейке и плакала. Она была рада, что бабушка ничего не спрашивала о ее жизни, о родителях, так что ей не приходилось выкручиваться и врать.
— Бабушка, я хочу устроиться на работу поскорей…
— Так тебе и восемнадцати нет, кто ж тебя возьмет, засомневалась Зинаида. — Ну да ладно, что-нибудь придумаем.
Спала Даша хорошо, а засыпая решила завтра с утра заняться уборкой в квартире, бабушке сложно убирать. После завтрака, она проветрила комнаты, распахнув окна. Вымыла их, перемыла посуду и хрусталь в серванте.
— Какая ы молодец, внученька. Поживи у меня подольше. Тяжело мне одной, тоскливо. Завтра уж займешься своими делами.
Работу Даша не нашла, везде отвечали, что она еще не совершеннолетняя. Но вечером Зинаида сообщила:
— Внученька, если тебе так хочется зарабатывать кое-какие денежки, то я могу посоветовать. Тут соседка Ирина попросила тебя помочь ей выгуливать двух собачек, конечно за деньги, на четвертом этаже живет, приболела очень. Если ты не против.
— Нет, конечно, я с удовольствием, — ухватилась за предложение Даша. – Я могу и в магазин, и в аптеку, да и так помочь, времени у меня много.
Прошло некоторое время, Даша уже освоилась, Зинаида так и называла ее Анютой. Она уже и соседского Димку забирала иногда из садика, когда его мама просила. Вот только признание своей бабушке Зине все откладывала. Так и шло время. Потом Даша посоветовалась с бабушкой.
— Бабуль, я хочу поступить на повара, здесь неподалеку можно учиться в колледже.
— А что, хорошее дело, — радовалась Зинаида, понимая, что жить Даша будет у нее.
Даша поступила учиться, но ее мучали сомнения, совесть ее была не на месте, все пыталась признаться бабушке, что она совсем не ее родная внучка. А Зинаида, словно предчувствуя этот разговор, переводила разговор сразу в другое русло.
Но однажды все-таки Зинаида сама завела разговор.
— Внученька, я старая и немощная, я хочу эту квартиру переписать на тебя, дарственную оформить. Чтобы уж все было, как положено. Бери свой паспорт и пойдем завтра к нотариусу, пока могу еще ходить.
У Даши похолодело все внутри. Вот и раскроется обман, там ведь другое имя и фамилия, хотела вновь обмануть, что потеряла паспорт, но язык не повернулся. Не захотелось ей врать дальше, обманывать добрую бабушку.
— Бабуль, не могу я согласиться на вашу квартиру. Вы же меня даже и не знаете по-настоящему, — и тут Даша заплакала. — Простите меня, бабушка Зина, не могу я больше вам врать. Я совсем не ваша внучка Анюта, я – Даша. Я соберу сейчас вещи и уйду, простите.
— Ну что ты внученька? И ты прости меня грешную. Я же всегда знала об этом. Я тогда специально назвала тебя Анютой, уж очень ты несчастной была, плакала так горько. Не могла пройти мимо. Да и на мою внучку Анюту ты похожа. Была у меня внучка. Правда постарше тебя. Погибли они все в автоаварии, мой сын, невестка и внученька. Они жили в другом городе и ехали ко мне в гости, но не доехали.
Даша была в шоке. Значит бабушка Зина все знала. Это была ложь во спасение.
— Внученька, не бросай меня пожалуйста, у меня нет больше никого. Помру я одна, ей Богу помру, — с дрожью в губах говорила Зинаида.
Даша наклонилась к ней и обняла ее старенькие плечи, обняла чужую бабушку, словно самую родную на свете. А может так и есть, ведь они два одиночества. И за это время она и стала ей родной.
Бабушка Зина и Даша, наконец обе сбросили с себя груз обмана и лжи, повеселели. Зинаида приняла свои лекарства, а Даша предложила испечь пирог с капустой, потом пили чай и радовались.
Весь день они рассказывали друг другу о себе и своих родных. Рассказы их были тяжелыми. Оставшаяся сиротой при живой матери, Даша и старая женщина, потерявшая своих родных, были безмерно счастливы и благодарны этой случайно встрече. А может и не случайной…
Сходили они к нотариусу и оформила Зинаида квартиру на внучку Дашу. Даже предложила ей съездить к матери, повидаться. Но Даша на месте своего дома застала сгоревшие останки от него. О Татьяне никто ничего на знал, уехала она с кем-то и куда-то в неизвестном направлении.
— Может подать в розыск, — подумала Даша, — может найдется мать, — но потом передумала.
Бабушка Зинаида прожила еще одиннадцать лет и даже с правнучком успела понянчиться.
Ни на минуту она не пожалела, что тогда не прошла мимо плачущей Даши.
