Покойники не могут присылать сообщения, Мила это точно знала. Но сообщение, которое она получила на Новый год, человек не мог написать. Разве что это чья-то злая шутка.
Это был не самый весёлый праздник. Звон бокалов за стеной, смех соседей, праздничная суета – всё это казалось ей таким далёким. Мила уселась в кресле, обложившись вкусняшками, и лениво переключила каналы: так сложилось, что телевизор она включала раз в году, на Новый год, было в этом что-то особенное, словно она возвращалась в детство. За окном медленно падает снег, превращая улицы в белую сказку, но внутри у неё пусто.
К маме Мила не поехала, хотя, казалось, это был самый простой путь вернуться в детство. Мама звала, конечно, но Мила не хотела отвечать на вопросы о личной жизни, видеть жалость в её глазах. «Ну как, познакомилась с кем-то?» – мама всё ещё надеется, а Мила устала разочаровывать. Ей тридцать два, и за все эти годы Мила не познакомила маму ни с одним мужчиной. Потому что каждая её история была похожа на предыдущую.
Телефон лежал рядом. Экран то и дело загорался – коллеги присылали поздравления, все выкладывали сториз с ёлками и шампанским. Написал сообщение и он: «С наступающим, любимая! Очень скучаю». Мила не стала отвечать – слишком ярки были воспоминания от случайно увиденной фотографии его жёны в социальных сетях: Лев и не говорил, что они ходили на новогоднюю фотосессию. Идеальная семья, показывающая сердечки в объектив фотографа. А Мила – лишь тень, прокрадывающаяся в их жизнь.
Она уже трижды собиралась оборвать эту связь. Но каждый раз, когда Мила пыталась уйти, он говорил: «Мне без тебя плохо». И она верила. Верила, потому что сама чувствовала то же самое.
В тот момент, когда она отложила телефон в сторону, и всплыло это сообщение. Лёд пробежал по спине. Мила резко отодвинула телефон, будто он вдруг обжёг ей пальцы. «С Новым годом, дочка. Ты стала такой взрослой».
Сердце колотилось так, что в ушах пульсировало. Это чья-то жестокая шутка? Но номер был незнакомый, а внизу, под текстом, фото: она, маленькая, на руках у отца. Мила никогда не видела этой фотографии.
Телефон снова завибрировал: «Ты такая же красивая, как мама».
Рука дрожала, когда она набрала мамин номер. Гудки казались бесконечными.
-Алло? Милусь, с наступающим!
У мамы шумно. Наверняка назвала кучу подруг.
-Мам… – Мила сглотнула ком в горле. – Папа… Он что, жив?
Тишина. Потом возмущение:
-Что ты несёшь? Он же…
-Мне пришли сообщения. От него. И там фото…
-Не говори глупости! Этого просто не может быть! Заблокируй номер и празднуй, наверняка чей-то розыгрыш.
В этом вся мама. Мила нажала на отбой и открыла переписку с неизвестным абонентом. Ещё раз рассмотрела фотографию: это она, ошибки не может быть. Дрожащими пальцами она набрала сообщение: «Кто вы?».
Ответ пришёл сразу же:
«Это папа. Прости, дочка, что так долго не объявлялся. Но я всегда за тобой наблюдал».
За окном, в тёмном проёме между домами, мелькнула тень. Или ей показалось? По спине пробежал холодок. Захотелось позвонить Льву – он бы её успокоил. Но ему сейчас звонить нельзя, у него семья. Семья, которой у Милы никогда не было. Только мама – человек, в которого Мила верила, как ни в кого другого. Но как такое может быть, что мама сказала, будто отец умер, а он теперь пишет Миле и присылает ей фото.
«Он жив», – думала Мила и не могла понять, что чувствует по этому поводу.
Мама приехала утром первого января. Мила ещё спала – всю ночь она проворочалась, не в силах заснуть то ли от грохота салютов, то ли от мыслей об отце. Заснула под утро, и не сразу поняла, что происходит, когда увидела на пороге маму.
-Он попросил. Не хотел, чтобы ты знала, – с порога начала она. – Прости.
-Он попросил? – закричала Мила. – Ты сейчас серьёзно?
-Ты была маленькой! Не смей меня осуждать. Я хотела как лучше, – принялась защищаться мама.
-Но я уже давно не маленькая!
Мама опустила глаза.
-Я не знала, как тебе сказать.
Они прошли на кухню. У Милы не нашлось прошлогодних салатов, пришлось делать бутерброды.
-Знала бы, привезла тебе поесть, – проворчала мама. – Ты же врач, разве можно питаться всухомятку?
-Не переводи тему, – Мила решила, что раз уж мама приехала, она всё от неё узнает. – Рассказывай.
Мама вздохнула.
-Началось всё с долгов. Потом – случайное убийство в драке. Его осудили, а я… Я не могла ждать.
-Но умер? Ты говорила, что он умер!
-Легче было объяснить так… Он всегда хотел, чтобы ты им гордилась. А таким отцом не гордятся. Что он тебе написал?
Мила достала телефон и показала маме.
-Может, поумнел на старости лет, – сказала она. – Или…
-Что «или»?
-Не знаю…
Мама, конечно, просила прощение. И Мила её простила. Ну почти: сложно сразу простить такое – всю жизнь мама её обманывала. Мама, которой Мила верила больше, чем себе. Но ясности этот разговор не принёс. Хорошо, что Лев смог вырваться от семьи и приехал к ней. Мила всё ему рассказала, а Лев ответил:
-Так позвони ему. И предложи встретиться. Так, всё и узнаёшь.
Вот за что она его любила: Лев всегда умел разрулить любую ситуацию.
Мила сначала думала написать. Но такие дела лучше решать разговорами. Она несколько минут готовилась, чувствуя, как от волнения вспотели ладони, и только после этого набрала номер.
-Доча! Это ты?
-Я…
-Я боялся, что ты не захочешь меня видеть.
-Я думала, ты умер.
-Правда? Разве мама тебе не сказала?
-Нет.
-Прости. Это я виноват. Мы можем встретиться?
-Да…
Они договорились на этот же вечер. Мила спустилась встретить его – не была уверена, что хочет пустить его в свою квартиру. Но как только увидела, сразу передумала – в последний раз она его видела отца совсем крошкой, но сейчас, спустя столько лет, сразу его узнала. Морозный воздух обжигал лёгкие. Отец стоял в пяти шагах, и его глаза были так похожи на её глаза, которые она каждый день видела в зеркале.
-Дочка! – выдохнул он и заключил её в свои объятья.
Стерильная квартира Милы теперь пахла дешёвым табаком и чем-то вроде мазута. Отец сидел на краю дивана, сжимая в руках кружку с чаем, будто боялся пролить даже каплю. Его пальцы с жёлтыми обломанными ногтями дрожали. Мила смотрела на этого человека – на его впалые щёки, на шрамы на костяшках, и не чувствовала ничего, кроме любопытства.
-Почему сейчас? – спросила Мила.
Наверное, это и было предположение мамы.
-Мне немного осталось. Решил, что нужно раздавать долги.
Мила поёжилась.
-У тебя ещё есть дети?
-Нет, – покачал головой отец. – Не хотел больше никого подставлять. Ты прости меня, дочка. Я думал, что так будет лучше.
Мила могла бы сказать ему, что не знает, как лучше. Но не имея никогда семьи, она не завела и своей. Прячется по углам с женатыми мужчинами, встречает Новый год одна.
-Я бы хотела узнать тебя, – сказала Мила. – Тебя и твою семью.
Мама говорила, что у отца не было родственников. Но мама, конечно, и здесь врала. Потому что когда он взял с журнального столика газету с кроссвордами, вдруг искренне рассмеялся и сказал:
-Твоя бабушка, моя мать, обожала их, – он провёл пальцем по строчкам. — Сидела вечерами, шептала: «Восемь букв, «упорство»…». А я смеялся, говорил: ну какое упорство, мам, у тебя же сил нет. А она… – голос его дрогнул, – она улыбалась и отвечала: «Зато у меня есть привычка доделывать начатое». Умерла во время моей первой отсидки.
Мила с детства обожала разгадывать кроссворды. Получается, вот это от кого?
-Ты же врач у нас? – спросил отец.
Мила кивнула.
-Мой дед врачом был. Принимал людей в нашей квартире. Помню, у нас стоял старый шкаф в спальне. Там ещё выдвижной ящик заедал… Так вот, он хранил там конфеты для детей, которые боялись уколов.
Мила засмеялась – неожиданно, легко.
-Значит, это у меня наследственное. И медицина, и… – она ткнула пальцем в кроссворд, – и это.
-Это точно, – отец хмыкнул. – Бабка моя говорила: «Наша кровь – или лечит, или калечит». Ты, видно, первое выбрала. А я второе.
Мила понимала, что отец – человек из совсем другой жизни. И, кроме, общего прошлого их ничего не объединяет. Да и подружиться, судя по всему, у них уже нет времени. Но почему-то ей хотелось его узнать и понять.
Ночью Мила разглядывала старые фотографии, которые он принёс. Вот прадед – строгий, в очках, но с тёплыми глазами. Вот бабушка – худая, в платье с цветочками. Должны же остаться в живых какие-нибудь родственники? Она должна найти их, пообщаться, узнать людей, чью фамилию она носит.
На столе между старыми снимками лежал сегодняшний кроссворд.
«8 букв: снисходительность к вине, проступку».
-Прощение, – прошептала Мила.
Когда Мила предложила отцу пожить у неё, он согласился. Только взял с неё слово, что когда ему будет совсем плохо, увезёт его в хоспис.
-Я тебя не растил. И ты не должна за мной дохаживать.
Мама сказала, что Мила сошла с ума: к ней теперь будут ходить бандиты, а после смерти отца, теперь настоящей, поставят на счётчик. Лев тоже возмутился.
-А где мы будем встречаться?
-У тебя.
-В смысле. У меня? Ты знаешь, что у меня жена.
-Значит, нигде, – холодно ответила Мила.
Лев не поверил, что Мила говорит серьёзно. Но она была серьёзна как никогда.
-Ты хоть сама знаешь чего хочешь? – спросил Лев.
Мила пока не знала ответа. Но впервые за долгое время – хотела их найти. Она выбросила подаренное Львом кольцо и заблокировала его номер. Вечера проводила с отцом. Он познакомил её с троюродной сестрой и двумя тётками. Все они жили в других городах, но Мила поговорила с ними по видеосвязи. Отец свозил Милу на кладбище, к могилам своих родителей.
-Похоронишь меня здесь, – попросил он.
Мила кивнула. Жизнь так коротка. И ей она дала второй шанс. Теперь она точно всё сделает по-другому.
