— Мама хочет, чтобы я домой вернулся, — промямлил муж, — не могу ее ослушаться! Она и так из-за тебя заболела…
— Дочь моя никогда ни перед кем извиняться не будет, — припечатала свекровь, — моя девочка — птичка гордая. А ты чем недовольна? Тебя приняли в семью, тебя обогрели, тебе крышу над головой дали. А ты еще и ерепенишься? Совсем совесть потеряла? По струнке ходить должна!
***
Первые три года жизни в доме свекров вспоминаются как в тумане. Дом был большой, двухэтажный, но ощущение было, будто я живу в клетке. Андрей работал допоздна, а я… Я была Золушкой, без хрустальных туфелек и доброй феи. Свекровь, Ольга Петровна, правила балом железной рукой. Все должно было быть идеально: полы вымыты до блеска, скатерти накрахмалены, и, самое главное — еда. Много еды.
Я помню первый Новый Год, который я отчала в кругу семьи мужа — Ольга Петровна с утра пораньше вручила мне список продуктов, которые точно бы в одну тележку не поместились. И отдельно — список блюд.
— Это все нужно успеть приготовить до вечера, — заявила она, глядя на меня поверх своих очков. — Гости придут, нельзя ударить в грязь лицом. И чтоб никаких покупных салатов, я предупреждаю сразу. Все должно быть домашнее и свежее!
— Три салата, три закуски, два горячих и три десерта?! — вслух прочла я, ощущая, как внутри поднимается волна паники.
— Именно так, — кивнула она, — и не забудь про холодец и заливное! У Андрея его дедушка просто обожает. Я надеюсь, ты знаешь, что это — разные блюда?
В тот момент я, двадцатидвухлетняя девчонка, с горящими глазами и мечтами о собственной уютной квартирке, почувствовала себя загнанной в угол. Я по кухне металась, как Фигаро, торопясь приготовить все, что велела свекровь. Андрей, вернувшись вечером с работы, обнял меня и сказал:
— Вот это да! Какая ты у меня умница.
И все! Никакой помощи, никакой подстраховки. Я немного опоздала, второе горячее подала уже после прихода гостей. Свекровь весь вечер сидела с кислой физиономией и критиковала абсолютно все, что стояло на столе. Даже огурцы я свежие нарезала не так!
Помню, как однажды, в мае, на день рождения моей лучшей подруги, мне удалось уговорить Андрея пойти со мной в кафе. Я заранее, за неделю, начала аккуратно намекать Ольге Петровне о своих планах.
— Мам, у Алены день рождения скоро, нас с Андрюшей пригласили. В кафе, представляете?
Ольга Петровна как раз чистила картошку, и от ее резкого взгляда я невольно съежилась.
— В кафе? — переспросила она с таким возмущением, будто я предложила ей ограбить банк, — вы не пойдете! Кто убираться будет? Кто ужин готовить? Или ты думаешь, я тут сама все должна делать?
— Но ведь день рождения выпадает на выходной… Мы все сделаем и вечером поедем. Андрей тоже поможет.
— Выходной у бездельников, — отрезала свекровь, — а у нас всегда работа найдется. Ты лучше бы вместо кафе пошла двор подмела. А то смотреть противно, как свиньи живем.
У меня ком подступил к горлу — я поняла, что спорить бесполезно. Слезы предательски навернулись на глаза.
— Ладно, мам, — тихо пробормотала я и вышла из кухни.
Андрей, увидев мое расстроенное лицо, попытался меня успокоить.
— Ну что ты, обиделась? — спросил он, обнимая меня за плечи, — мама просто переживает.
— Переживает? По поводу чего? По поводу моего редкого отсутствия? Андрей, да мне просто погулять не дают! Я что, в тюрьме тут?
— Ну не говори так, — вздохнул он, — ты же знаешь, мама у меня такая. Просто потерпи немного, скоро у нас все наладится.
Скоро растянулось на три долгих года. Три года постоянных упреков, тяжелой работы и отсутствия личного пространства. Я чувствовала себя прислугой в чужом доме, а не женой любимого мужчины. Иногда мне казалось, что Ольга Петровна специально меня испытывает. Например, когда ждали гостей, она всегда лично проверяла мои кулинарные шедевры.
— Ну-ка, покажи, что тут у тебя? — говорила она, заглядывая в кастрюли и салатницы, —оливье? Ну да, классика. Только майонеза многовато. И где огурчики соленые?
— Дома не было, — оправдывалась я, — в магазине только маринованные.
— Маринованные? — Ольга Петровна презрительно фыркала, — вот же горе-хозяйка! Соленые огурцы в оливье — это святое! Ладно, я сама добавлю, у меня в погребе есть.
И она добавляла, конечно. А я стояла, сгорая от стыда, и чувствовала себя совершенно никчемной. Выйти прогуляться в последние годы стало практически нереально.
— Куда собралась? — спрашивала она, если видела меня в куртке.
— Хотела немного пройтись, воздухом подышать, — отвечала я, стараясь не смотреть ей в глаза.
— Воздухом? — усмехалась она, — а дома что, воздуха нет? Лучше бы полы помыла. Вечно ты повод свинтить ищешь! Лишь бы не убираться.
Я не жила, я тогда просто существовала. Как-то раз, когда я уже была на грани срыва, Андрей предложил снять квартиру. Я не поверила своим ушам.
— Ты серьезно?
— Да, — ответил он, — я вижу, как тебе тяжело. Мы больше не можем так жить.
Я обняла его и зарыдала от счастья — это был самый лучший день за последние три года.
Мы сняли небольшую однушку на окраине города. Она была старенькая, без ремонта, но для меня она была настоящим дворцом. Наконец-то я могла распоряжаться своей жизнью, как хотела.
Но даже переехав, мы не смогли полностью избавиться от влияния Ольги Петровны. Она постоянно звонила, приезжала в гости без предупреждения, критиковала мой выбор продуктов и способы уборки.
— Ну что у тебя тут за бардак? — говорила она, осматривая нашу скромную квартирку, — пыль на шкафах, вещи не на своих местах. И чем ты вообще занимаешься целыми днями?
Я старалась не обращать внимания на ее придирки, но это было нелегко. Мы совсем недолго прожили спокойно — через пару месяцев после переезда на нас свалился настоящий град проблем.
***
Операция… Это слово до сих пор отзывается в груди неприятным холодком. Помню, как сидела в больничном коридоре, вцепившись в телефон, и ждала звонка от медсестры. Каждая минута тянулась как вечность, а в голове крутились самые страшные сценарии. Когда наконец раздался звонок, я чуть не уронила телефон от волнения. Потом выдохнула с облегчением, узнав, что все прошло успешно.
После операции начался новый этап — уход. Мы с женой брата мужа, Оксаной, поделили дежурства в больнице. Ночные смены были самыми тяжелыми, конечно. Сидишь, как привязанная, у кровати, вслушиваясь в каждое ее вдох. Я лично вообще не спала несколько дней, все боялась пропустить что-то важное. Я очень боялась, что ей станет хуже. Днем еще можно как-то отвлечься, поговорить, а ночью… Ночью только тишина и страх.
Потом, когда Ольгу Петровну выписали, началась наша домашняя вахта. Я, Оксана и сестра Андрея, Лена, по очереди приезжали к ней, чтобы помочь по дому и просто побыть рядом. Я готовила, убирала, следила за тем, чтобы вовремя принимала лекарства. Старалась делать все, чтобы ей было комфортно.
Я не скажу, что мне было легко. Работа, дом, свои дела, а тут еще и уход за больной свекровью. Но я понимала, что это необходимо. Она — мама Андрея, и я не могла поступить иначе. Любить я ее не любила, но уважала хотя бы за то, что она — моя свекровь.
Все шло своим чередом, пока не случился этот злополучный скандал из-за стирки. Глупость какая-то, честное слово. Андрей предложил постирать вещи матери, чтобы Лене, которая ухаживала за ней на этой неделе, было меньше хлопот. Лена почему-то взъелась.
— Тебе что, больше всех надо? — кричала она на него, — или ты думаешь, я сама не справлюсь?
— Да я же просто помочь хотел, — пытался оправдаться Андрей, — не кипятись ты так.
— Помочь он хотел! — передразнила его Лена, — а ты знаешь, сколько мне приходится тут крутиться? Ты хоть раз посидел с мамой всю ночь? Ты хоть раз поменял ей постель?
— Лена, ну чего ты начинаешь? — вмешалась я, — мы же все стараемся, помогаем. Андрей — мужчина, и доверять ему настолько близкий уход за мамой просто некрасиво! Она же женщина! Ты сама понимаешь, что я имею ввиду!
— Да, конечно, — закатила она глаза, — очередная отмазка! Очень видно, как ты стараешься. Тебе лишь бы чаи гонять и за мамой не смотреть. Она только раз на тебя мне жаловалась!
Я промолчала, чтобы не разжигать конфликт, но внутри меня все кипело от обиды. Сколько я времени и сил потратила на уход за Ольгой Петровной, а тут такое… Но настоящий взрыв произошел позже, когда Лена сорвалась на Андрея и выдала все, что у нее накипело. Буквально через пару дней после этой стычки все и произошло.
— Это все из-за тебя! — кричала она, указывая на него пальцем, — из-за тебя и твоей жены мать так болеет!
Андрей опешил от таких слов.
— Ты что несешь, Лена? — возмутился он, — какое мы имеем к этому отношение?
— Самое прямое! — продолжала она кричать, — мать все нервы из-за вас себе вытрепала! Из-за вашей вечной беготни за деньгами, из-за вашей… из-за всего!
Я стояла в стороне, не зная, что сказать. Слова Лены были как удар под дых. Неужели она действительно так думает? Неужели она считает, что мы виноваты в болезни ее матери? А потом она посмотрела на меня и произнесла слова, которые я никогда не забуду.
— Пусть твоя жена знает свое место, — прошипела она, — разве она должна это делать? Стирать вещи наших родителей, присматривать за мамой? Она сноха — это не ее обязанность! Пусть за своими родственниками горшки выносит!
Я смотрела на нее, не веря своим ушам. Неужели она действительно считает, что я должна сидеть сложа руки, пока ее мать нуждается в помощи? Неужели она думает, что у меня нет сердца и совести?
— Лена, зачем ты так? — тихо спросила я, — я делаю это не потому, что обязана, а потому, что хочу помочь. Ольга Петровна мне как родная.
— Родная? — усмехнулась Лена, — не смеши меня. Ты просто хочешь выслужиться перед матерью, чтобы потом получить свою долю наследства.
В этот момент я поняла, что говорить больше не о чем. Раз она так думает, что зачем с ней спорить? Я развернулась и собралась уже выйти из комнаты и оставить Андрея и Лену выяснять отношения дальше, как мой муж открыл рот и такое сказал…
Слова Андрея поразили всех нас.
— Это ты со своим мужем деньги высасываете у родителей, довели маму! Паразиты, ей-богу! Ты что, думаешь, я не знаю, как ты регулярно у нее в кошельке пасешься? Прекрасно знаю! И ты, и захребетник твой!
Он выпалил это в пылу ссоры, не подумав, какие последствия это повлечет. Я видела, как лицо Лены вытянулось, она хотела что-то возразить, но неожиданно для меня, по крайней мере, промолчала. Тогда я еще не представляла, насколько далеко зайдет эта история.
***
Вечером раздался звонок — на дисплее высветилось имя Мама Андрея. Я взяла трубку, предчувствуя недоброе. И по первой ее фразе ее поняла, что не ошиблась.
— Это ты во всем виновата, — начала она без предисловий, — это ты настроила Андрея против родной сестры! Ты наплела ему всякой ерунды, вот он и наговорил ей гадостей! Совесть у тебя вообще есть? Совсем обнаглела! Ты себя кем возомнила?
Я попыталась возразить, объяснить, что это был вообще не мой конфликт — ссорились Андрей и Лена, а меня вообще туда втянули. Хотела донести до озлобленной свекрови, что Андрей просто сорвался. Но Ольга Петровна не дала мне и слова вставить.
— Не оправдывайся, — отрезала она, — я знаю, какая ты змея! И сын у меня аспид еще тот! Только и ждете, когда мы все помрем — хотите завладеть нашим имуществом! Еще раз рот в сторону моей дочки откроешь — пожалеешь! Я тебе такое устрою!
От этих слов у меня перехватило дыхание. Неужели она действительно так думает обо мне? Неужели она считает меня корыстной и алчной?
— Ольга Петровна, ну что вы такое говорите? — попыталась я образумить ее, — мы никогда не думали о наследстве. Мы просто хотим, чтобы вам было хорошо.
— Хотите, чтобы мне было хорошо? — усмехнулась она, — тогда оставьте меня в покое. Не лезьте в мои дела! А ты не настраивай моего сына против моей дочери.
И с этими словами она бросила трубку. Я сидела и даже пошевелиться не могла. Вот это новости! В голове не укладывалось, как Ольга Петровна могла поверить в такую чушь. Неужели Лена до такой степени исказила слова Андрея, что свекровь увидела во мне врага?
Вечером Ольга Петровна еще раз обзвонила всех нас. Начала с Андрея. Требовала, чтобы он извинился перед Леной: кричала на него, упрекала в неблагодарности и эгоизме.
— Ты должен немедленно извиниться перед сестрой, — твердила она, — ты обидел ее до глубины души. Ты должен попросить у нее прощения! Тебе кто право дал ее оскорблять? Какая она тебе паразитка?!
Андрей пытался объяснить, что он не хотел никого обидеть, что он просто высказал свое мнение, но мать на него снова наорала. была непреклонна. Она требовала извинений. В итоге Андрею пришлось уступить — он позвонил Лене и попросил прощения за свои слова. Я слышала обрывки этого разговора — Лена принимала извинения надменно и свысока. Она будто наслаждалась своей победой.
После разговора с Леной Ольга Петровна переключилась на меня. Она начала поливать меня грязью, обвинять во всех грехах, говорила, что я разрушила ее семью, что я внесла раздор и ненависть в их дом.
— Ты мерзкая, корыстная женщина, — кричала она в трубку, — ты только и думаешь о деньгах. Ты готова на все, чтобы заполучить наше наследство.
Я пыталась защищаться, объяснять, что она неправа, что я люблю Андрея и не хочу ничего, кроме его счастья. Но Ольга Петровна меня совершенно не слушала — она просто выливала на меня поток оскорблений и обвинений. Самое обидное было то, что Лене все сошло с рук — она была инициатором скандала, она первая начала оскорблять меня и Андрея, но в итоге виноватой оказалась я. Ольга Петровна даже не попыталась поговорить с Леной, выяснить, что на самом деле произошло. Она просто поверила ей на слово и обрушила весь свой гнев на меня.
***
Не общаться с Леной оказалось проще, чем я думала. Вначале я просто избегала встреч с ней, стараясь приезжать к Ольге Петровне в те дни, когда ее не было, потом наши встречи стали все реже и реже, пока не прекратились совсем. Я не звонила ей, она не звонила мне. Между нами образовалась пропасть, которую, казалось, уже ничто не сможет преодолеть.
Но, как ни странно, разрыв с Леной не принес мне облегчения. Напротив, я чувствовала себя еще более одинокой и несчастной. Меня мучила обида, грызла изнутри, не давая покоя. Я не могла забыть ее слова, не могла простить эту несправедливость. Лена — существо болтливое, она однозначно свою правду разнесла по всем родственникам. Значит, за моей спиной судачат, меня обсуждают. Очень неприятно!
Приезды к свекрови стали настоящим испытанием. Я приезжала, через силу заставляя себя улыбаться и делать вид, что все в порядке. Я убиралась в доме, готовила еду, помогала Ольге Петровне по хозяйству — в общем, старалась быть хорошей невесткой, чтобы хоть как-то заслужить ее расположение.
Но каждый раз, возвращаясь домой, я в буквальном смысле валилась без сил. Меня мучила бессонница, по ночам меня душили кошмары. Я как-то незаметно для себя стала нервной и раздражительной, начала срываться на мужа по пустякам. Лена своей дурацкой выходкой внесла разлад и в наши отношения. Я и не подозревала раньше, что я настолько впечатлительна.
Как-то ночью у меня случился приступ — я проснулась от сильной боли в ногах, мышцы сводило судорогой. Я заорала от боли, громко позвала на помощь. Андрей проснулся и вызвал скорую. Врач меня внимательно осмотрел, выслушал и поставил диагноз — сказал, что у меня нервное расстройство, что мне нужен отдых и покой. Прописали мне успокоительные и посоветовал обратиться к психологу.
Я, если честно, расстроилась, когда услышала про это расстройство. Ну что страшного произошло? Чего я так прицепилась к этому конфликту? Давно забыть пора, а я все мусолю и мусолю подробности той ссоры. Еще и свекровь, некоторое время о произошедшем не вспоминавшая, неожиданно пристала ко мне с расспросами относительно:
— А чего это ты с Леной моей через губу разговариваешь? Что, поздороваться нормально с девочкой выше твоего достоинства?
— Ну, — сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее, — после того, что она на меня наговорила, мне сложно с ней нормально общаться.
Ольга Петровна нахмурилась.
— И что, из-за этого ты не будешь с ней общаться? — спросила она, — глупости какие. Нужно уметь прощать.
— Я бы и простила, — ответила я, — если бы она извинилась передо мной. Но она считает себя правой.
— Лена? Извиниться? — усмехнулась Ольга Петровна, — да она никогда в жизни ни перед кем не извинялась. У нее такой характер. Твердый, как скала. Мой, между прочим!
В этот момент во мне что-то сломалось — я наконец поняла, что Ольга Петровна никогда не признает правоту моей стороны. Она всегда будет защищать свою дочь, даже если та не права. Да ей дворовый пес меня дороже!
— Знаете что, Ольга Петровна, — сказала я, стараясь сдерживать слезы, — я больше не могу так. Я устала от постоянных упреков и оскорблений! Я замучалась вам угождать! Вы же меня ненавидите?! Или опять очевидное будете отрицать?
— Никто тебя не ненавидит, — ответила Ольга Петровна, — ты сама все придумала. Веди себя нормально, и тебе слова дурного не скажут. А то вечно как выскочка…
Последнюю фразу я пропустила мимо ушей — сделала вид, что оскорблений не заметила.
— Нет, не придумала, — возразила я, — я вижу, как вы смотрите на меня, как вы разговариваете со мной. Вы всегда на стороне Лены, даже когда она не права! Вы изначально ко мне предвзято относились. И мне, Ольга Петровна, это неприятно!
— Потому что Лена — моя дочь, — скривилась Ольга Петровна, — а ты — всего лишь жена моего сына. Знаешь, сколько таких у Андрея еще будет? Вагон и маленькая тележка. Я что, всех любить должна?
Эти слова стали последней каплей.
— Прощайте, Ольга Петровна, — сказала я, — я больше сюда не приеду. Не нужна вам моя помощь? И не надо! Пусть дочка любимая за вами ухаживает, а я умываю руки!
Свекровь искренне возмутилась:
— Это как понимать? Это ты что имеешь ввиду? Что значит ваша любимая дочка? Лена почему должна все сама делать? Я сейчас Андрею позвоню! Я ему сейчас такое устрою!
Не обращая внимания на визги свекрови, я развернулась и вышла из ее дома. Пусть делает, что хочет, а я сейчас вызову такси и поеду домой. Надоело, честное слово!
***
Открыв дверь квартиры и войдя в коридор, я сразу увидела мужа, сидящего на диване. Выглядел он как-то подавленно, и я сразу поняла, что разговор с матерью уже состоялся.
— Привет, — тихо сказала я.
— Привет, — ответил Андрей, не поднимая глаз.
Я села рядом с ним на диван, взяла его за руку, а он ее отдернул.
— Мама звонила? — спросила я.
Андрей кивнул.
— Что она сказала?
— То же самое, что и всегда, — вздохнул он, — что я должен больше ценить свою семью, что брат и сестра — это самое главное в жизни, что только они мне помогут в трудную минуту. Она хочет, чтобы я на развод подал. В противном случае она от меня откажется.
Я промолчала, не зная, что сказать. Слышать подобное было очень неприятно. В голосе Андрея я уловила какое-то сомнение. Мне показалось, что он… колеблется!
— И что ты ей ответил? — спросила я, стараясь унять дрожь в коленях — они всегда трусятся, когда я сильно волнуюсь.
— Я пытался ей объяснить, — ответил Андрей, — что ты для меня тоже очень важна, что я люблю тебя. Но она не хотела меня слушать. Она твердила одно и то же, как заведенная.
— И что дальше?
— Дальше она начала говорить о тебе, — сказал Андрей, — говорила, что ты создаешь мне только проблемы, что ты не любишь мою семью, что ты хочешь нас рассорить.
— И ты ей поверил? — спросила я, глядя на него в упор.
Андрей поднял на меня глаза:
— Нет, я ей не поверил, — сказал он, — я знаю, какая ты на самом деле.
Я не успела ничего мужу ответить — у него зазвонил телефон. Он скривился, как будто проглотил лимон, но трубку все же взял.
— Да, мам. Что случилось? — тон его был натянутым, как струна.
По мере разговора его лицо менялось — он то краснел, то бледнел, как хамелеон, пытающийся слиться с окружающей средой. Потом вскочил, как ужаленный, стал быстро одеваться, роняя вещи и путаясь в рукавах куртки.
— Андрей, что случилось? Куда ты? — спросила я, пытаясь унять нарастающую тревогу.
Он, не глядя на меня, выпалил:
— Мать… в больницу увезли… с подозрением на гипертонический криз. Все, некогда объяснять!
И захлопнул дверь. Я полночи просидела на диване, вглядываясь в темноту за окном, звонила ему, наверное, раз двадцать, но он трубку не брал. Сначала я списывала это на суету в больнице, на то, что ему просто некогда. Но с каждым гудком в душе росла ледяная пустота. К утру я поняла, что больше у меня мужа нет. Не в больнице дело.
Приехал Андрей только через сутки. Он, не поднимая на меня глаз, тихо сказал, что приехал за вещами. Голос его был глухим.
— Маме очень плохо, — пробормотал он, ковыряя носком ботинка ковер, — она… она настаивает на том, чтобы я переехал домой. Говорит, ей так будет спокойнее. Я не имею права ее ослушаться, она и так из-за скандала с тобой в больницу загремела…
Я молчала, наблюдая за ним. Передо мной стоял совершенно чужой человек, не тот, с которым я делила постель, мечты, да и жизнь в целом. И сейчас он говорил со мной так, словно я — назойливая муха, от которой нужно как можно скорее избавиться.
— Ты же понимаешь, — продолжал он, избегая моего взгляда, — маму сейчас нельзя расстраивать. Поэтому… поэтому я оставляю тебя на съемной квартире, а сам уезжаю. Обещаю, я буду помогать тебе с оплатой.
Я даже возмущаться не стала — просто стояла и молча смотрела, как он кидает свои вещи в спортивные сумки. Футболки, джинсы, книги — он все сваливал кучей.
— А я? — наконец спросила я, когда он уже застегивал молнию на последней сумке, — а что будет со мной, Андрей?
Он остановился, повернулся ко мне, и я увидела в его глазах… не любовь, не жалость, а какое-то странное равнодушие.
— Ты… ты сильная, — сказал он неуверенно, — ты справишься. Я буду звонить.
На следующий день я подала на развод. Не было смысла цепляться за человека, который уже давно ушел. Не физически, но ментально, эмоционально. Он ушел в свою семью, в свой мир, где для меня больше не было места.
Вечером позвонила моя подруга, Вера.
— Привет, как ты? Андрей звонил?
— Привет. Нет, Андрей не звонил. Да и незачем. Я подала на развод.
В трубке повисла тишина. Я знала, что Вера сейчас в шоке. Мы с Андреем казались идеальной парой.
— Как? Почему? Что случилось? — наконец выдохнула она.
Я рассказала ей все, стараясь говорить ровно и спокойно. Вера слушала молча, иногда лишь вздыхая.
— Боже, как же так? Я всегда думала, что у вас все идеально.
— Знаешь, Вер, идеального ничего не бывает. Просто мы хорошо играли свои роли.
— И что теперь? Что ты будешь делать?
— Жить. Начну с чистого листа. Завтра иду смотреть новую квартиру. Эта мне больше не нужна. Слишком много воспоминаний.
Я отключила телефон и посмотрела в окно. На улице шел дождь — даже природа оплакивала конец моей замужней жизни. Зачем навязываться человеку, которому ты не нужен? Пусть идет своей дорогой. Мне внезапно стало жалко теперь уже бывшего мужа — с такой маменькой он далеко не уедет. Какая нормальная женщина такую свистопляску терпеть будет? Как хорошо, что меня больше ничего с этой семейкой не связывает.
