— А ну, сумку свою убери! Тут пожилому человеку присесть надо! — надменно, не глядя на Риту, проговорила какая-то бабка, едва войдя в автобус.
Молодая мать решила, что обращаются не к ней. Сама она только что с трудом успокоила дочь, которая не желала ехать в люльке и настойчиво просилась к матери на ручки. Рита и рада была бы пойти на поводу у капризов дочери, но эти самые «ручки» за время дороги до деревни родителей устали так, что сейчас просто висели, как плети.
Не получив ответа на свою «вежливую и спокойную» просьбу, дамочка толкнула люльку с мирно спящей малышкой. Да так, что люлька накренилась и едва не упала. Рите с трудом удалось удержать ее и вернуть на место.
— Вы чего творите? Не видите разве, что в люльке ребенок спит? — Рита решила не оставлять хамство без внимания.
— А ты чего, не слышишь, когда к тебе пожилой человек обращается? Вообще в край обнаглели эти малолетки! Видит, что вошёл пожилой человек, сама должна вскочить и место уступить. Так нет же, сидит, наглая, делает вид, что не видит и не слышит. — Повышая голос, женщина бросала взгляд на остальных пассажиров, стараясь заручиться их поддержкой.
— А с чего это вдруг я должна вам место уступать? Я своё купила. И, между прочим, не одно, а целых два — для себя и своего ребенка.
— Так ребенка могла бы и на руки взять, а сумку эту, — старушка снова толкнула люльку, от чего малышка проснулась и начала хныкать, — на пол поставить. Поступить по-человечески, в общем.
Рита, с трудом поймавшая люльку во второй раз, решила, что на этом ее запас спокойствия иссяк. Дочку всё равно разбудили, так что можно дать волю своему характеру.
— А кто вам сказал, что я так поступлю? Я устала и о своем комфорте позаботилась заранее. Купила билет, да не один. И сижу сейчас. А вы решили сэкономить и поэтому сейчас едете стоя. Все справедливо.
— Ты меня еще жизни поучи! — Бабка не дала Рите закончить свою мысль. – Я всегда так сажусь. И всегда мне место уступают, потому что люди уважают старость. Я впервые на такую хабалку наткнулась.
— Так вы и попросите тогда других людей уступить вам, раз я хабалка. Вон, посмотрите, полный автобус честных и порядочных людей. — Едва Рита махнула рукой в сторону остальных пассажиров, все взгляды, которые ранее были устремлены на спорящих женщин, сразу с интересом переместились за окно. Стоящая женщина сурово осмотрела салон и снова вернулась к Рите, сочтя ее самым слабым звеном в этом коллективе.
— Все по одному месту занимают. А ты два, как самая наглая. Я кому говорю – уступи мне место. Люльку эту можно и на пол поставить. — Женщина занесла руку, чтобы отодвинуть люльку, но на этот раз Рита оказалась проворнее. Схватив сухонькую руку, Рита произнесла негромко, но довольно жестко:
— Еще раз вы тронете и испугаете моего ребенка, я вам эту руку сломаю. Поверьте, сил мне хватит.
На этот раз дамочка разразилась громкими воплями и потребовала водителя остановить автобус и вмешаться.
— Мужчина! Вы это слышите? Мне угрожают! Немедленно снимите эту сумасшедшую с рейса. Она угрожает моей жизни и здоровью. Ну же, вы что, не слышите меня?
Естественно, водитель прекрасно слышал скандал и, до поры до времени, тихо молился, чтобы ссора разрешилась сама собой. Когда одна из спорящих начала громко звать его, он пару минут притворялся глухим, а потом, обреченно вздохнув, нажал на педаль тормоза.
— Что вы тут устроили? Неужели нельзя спокойно и тихо решить свои конфликты? Обязательно отвлекать водителя от дороги? – Привычный призыв к совести спорящих не возымел успела.
— Да вы только посмотрите на эту хамку! Заняла два места и даже не думает уступать! А я, между прочим, пожилой человек! Мне надо ехать сидя. Мне с сердцем плохо станет. — заговорила жалостливым голосом старуха.
— Девушка, ну вам что же, трудно уступить? — водитель не сразу заметил, что сумка на сиденье рядом с Ритой – это автолюлька.
— Да, мне трудно. Я всю дорогу сюда с трудом держала люльку в руках, жутко устала. К тому же, перевозить ребенка на руках опасно. Да и на пол ставить люльку я не стану. У вас пол не мыт со времен царя Гороха.
— Уступите, она же в возрасте, — водитель устал уговаривать.
— Так пусть уступят те, кому проще это сделать! Вон, половина салона молодых и здоровых. — Рита оглянулась, но никто не изъявил желание уступить место спорщице.
— Я хочу сидеть тут! У окна, в первом ряду. Мне тут удобнее. Не хочешь убирать ребенка, сама встань! Давай, пошевеливайся. — старушка нависала над Ритой.
— Девушка, в общем так, уступите место. Вы и в самом деле два места занимаете, а пожилой человек стоит.
— Так я и купила два места. – Рита достала телефон, намереваясь позвонить мужу и пожаловаться, но водитель в этот момент решил надавить:
— Ты что, слов русских не понимаешь? А ну, встала и уступила место! А не то на дорогу вылетишь вместе с люлькой своей. Нашлась тоже мне, умная. Как вас только воспитывают. Пожилой человек стоит, а ты, молодая и наглая, расселась и права качаешь. — не выдержал водитель.
На этот раз по салону прокатился шепот. Кто-то кивал, соглашаясь с водителем, более молодые тихо возмущались столь откровенной попыткой нарушения прав. Однако с места по-прежнему никто не сдвинулся, а Рита успела включить камеру в конце гневной речи водителя. Остальной разговор она решила записывать на видео, чтобы потом иметь неопровержимые доказательства.
— Я приобрела два билета и заняла их. Не ваше дело сколько мне лет и кто стоит передо мной. Я поеду сидя. А вы, если не прекратите угрозы, сильно пожалеете, — железный тон Риты несколько охладил пыл водителя. Увидев, что она включила камеру, он, махнул рукой, снова сел за руль и автобус тронулся с места. Такой исход совершенно не устроил старушку.
— Это что же, так всё и останется? Граждане, да что же это делается? Какая-то молодая хамка будет нападать на честную порядочную пожилую женщину, а вы вот так, просто молча смотреть будете?
— Девушка, ну в самом деле! Как вам не стыдно? Я б давно встала уже и уступила. Мне бы совесть сидеть не позволила. — тучная дама через проход от Риты укоризненно погрозила ей пальцем.
— Так встаньте и уступите. Да мне всё равно, как вы ехать планируете. Меня не трогайте. Я и так устала и место, за которое заплатила, никому не уступлю.
— Да я жалобу на тебя напишу! – Не унималась бабка.
— Да пишите! И что вы в ней укажете? Не уступила купленное место? Вперед! А я теперь точно напишу жалобу. Я её прямо сейчас на официальный сайт автовокзала отправлю и видео это приложу. И фото своих билетов тоже. Да, еще укажу, как мне угрожал водитель, а вы сталкивали люльку с грудным ребенком на пол. К нашему приезду, надеюсь, администрация жалобу уже прочитает. А еще я написала мужу, и он вызвал полицию, которая вас на конечной остановке будет ждать. Расскажете ей, как вам не стыдно так себя вести! — Рита и в самом деле написала мужу, попросив его позвонить в администрацию автовокзала и пожаловаться на водителя.
— Да разбирайтесь вы сами! — водитель махнул рукой и больше не подавал голоса до самого прибытия. Обиженная тетка вышла из автобуса через пару километров, а остальные пассажиры до самого прибытия вполголоса обсуждали произошедшее, обвиняя всю современную молодежь в развязности, наглости и отсутствии воспитания, а Риту конкретно – в наглости и неуважении к старшим.
Рассказывая вечером мужу о произошедшем конфликте, Рита себя виноватой не чувствовала. И муж поддержал ее в том, что защита собственных границ почему-то воспринимается старшим поколением как наглость, хотя сами такие бабульки зачастую не видят собственной невоспитанности.
