Никогда в своей жизни Наташа даже предположить не могла, что сможет однажды крикнуть своему единственному сыну: «Слезь с моей шеи, наконец!»
Но сегодня это произошло. Она не просто кричала. Она провизжала эту гадкую фразу каким-то противным фальцетом. Даниил ничего не ответил. Он тут же выскочил из квартиры, демонстративно хлопнув дверью. А Наталья осталась посреди комнаты и замерла. Только после ухода сына она поняла, что нельзя было с ним так говорить.
Она забеременела в восемнадцать лет, когда была на первом курсе техникума. Несмотря на то, что отец Даника сбежал в тот же день, когда узнал о возможности его рождения, родители Натальи сказали в один голос: «Рожай. Поможем доучиться».
Академический отпуск Наташа не брала. С маленьким Даником посменно сидели ее родители и сестра. Наташа смогла выучилась на бухгалтера. Мама взяла ее на работу в организацию, где сама трудилась главным бухгалтером. Всему обучила, а позже сделала ее своей преемницей.
― Я тебе подготовила хорошую почву, Наташа. Тебе можно ни о чем не переживать. Иди по проторенной тропе, спокойно работай, ― сказала перед тем, как уйти с поста главного бухгалтера и оставить эту должность ей.
Родители почему-то считали, что после рождения сына Наташа перестала быть женщиной. Она не поощряли ее попыток встречаться с какими-либо мужчинами, постоянно напоминая об ее ошибке молодости:
― Ты уже хаживала на свидания! ― упрекал отец.
Наташе в такие моменты сразу становилось очень стыдно за себя, и она старалась больше трудиться, брать подработки, чтобы не нужно было просить у родителей денег на нужды сына.
Став главным бухгалтером, Наталья ушла в работу с головой.
― Совсем наша Наталья Петровна себя в тетку превратила, ― шептались у нее за спиной подчиненные.
― Да. Расплылась. Волосы в пучок завязала. Превратилась в Мымру.
Наталья иногда улавливала обрывки разговоров и порой сильно огорчалась, осматривая себя в зеркало: «Чуть больше тридцати лет ― а уже, в самом деле, какая-то «Мымра». Но думать об этом было некогда. Надо поднимать сына. И она, немного взгрустнув, продолжала работать.
На себя Наташа денег почти не тратила. Новую одежду покупала только по акциям и скидкам, чаще вообще одевалась в секонд-хендах. В парикмахерскую ходила раз в году. Маникюр и педикюр не делала. Косметики у нее не было.
― Купите себе хоть помаду, Наталья Петровна, ― предлагали иногда подчиненные, рассматривая каталог с косметикой.
― Она на качество моей жизни никак не повлияет, ― сухо отвечала Мымра и снова уходила с головой в подсчеты.
Благодаря усердию и экономии, Наталье удалось скопить солидную сумму денег, на которую она, немного одолжив еще и у родителей, купила собственную квартиру.
― Можно было, конечно, и не брать в долг, ― объясняла счастливая Наташа всем, кто поздравлял ее с приобретением. ― Но мне так понравилось, что квартира с двумя просторными комнатами и лоджиями, отличной планировкой, ремонтом. Я просто заеду и буду жить, не переживая о том, где найти рабочих. Да и близко от работы. А Дане до школы ― вообще два шага ступить.
― Да, дочь, правильно. Живите отдельно, ― хвалил Наташу отец.
Вскоре мама с сыном зажили новой жизнью. Данику в новой квартире нравилось. Только иногда было скучно. Бабушка и дедушка теперь жили отдельно, а маме было не до него: чтобы вернуть долг быстрее, она брала подработки, сын в новой квартире был почти всегда один.
Наташа жутко уставала. Но ей так хотелось скорее закрыть все долги и жить счастливо, что она не обращала внимания ни на головную боль, ни на скачки давления, ни на затянувшуюся простуду, которая уже стала давать осложнения на суставы. Но Наташа продолжала работать по двенадцать-пятнадцать часов в день.
От усталости она стала часто ошибаться. Однажды допустила такую грубую оплошность, что ее к себе в кабинет вызвал начальник.
― Наталья Петровна! Вы видели, что вы мне за смету сдали? Хорошо, я глянул, прежде чем подписать. Да там ужас какой-то!
― Простите, Виктор Григорьевич! Я все исправлю!
― Сроки! Наталья Петровна, вы же знаете, что у нас сроки! Они сорваны по вашей вине! Вы лишены премии.
― Хорошо, ― поникла Наталья, ― еще раз прошу меня простить.
― В последний раз!
Домой Наташа шла очень расстроенная. Срезанная премия, по ее планам, должна была стать последним вкладом в сумму, которую она копила, чтобы вернуть долг. Морально и физически она была совершенно исчерпана. Впервые за многие годы от подработки в маленьком магазине Наташа отказалась.
― Я заболела. Пока не смогу у вас работать, ― сказала она своей начальнице, с которой давно сотрудничала в свободное от основной работы время.
― Что ж поделать, тогда выздоравливайте! Я могу подождать несколько дней.
― Не знаю, смогу ли и через несколько дней.
― И все же я вам позвоню. Вы не переживайте. Если не сможете точно, тогда я найду другого человека.
Ее мягкий тон немного успокоил Наталью. Но мысль о потерянной премии не давала покоя. С тяжелым сердцем она вошла в квартиру. Там гремела музыка: Даник слушал любимую группу, наслаждаясь жизнью на свободе от взрослых.
― Данил, выключи музыку, ― вместо приветствия сказала Наталья.
Он сразу ж послушался, совершенно не обижаясь.
― Мам, привет! Я новую колонку купил! В ней звук ― просто огонь! ― сообщил радостно.
― А где ты деньги на нее взял? ― устало поинтересовалась мать.
В ответ Даня немного замялся, но потом нехотя признался:
― Я их нашел.
― Где?
― У тебя в шкатулке, мам. Ты не обижайся! Просто Серега продавал колонку задешево, а у меня день рождения через два месяца. Я себе подарок от тебя сделал.
Наташа поняла, что сын взял деньги из ее тайника, и метнулась в свою комнату. Открыв шкатулку, она увидела: стопка купюр стала значительно меньше. Ей показалось, что половины денег нет. Не став на эмоциях пересчитывать, она вернулась в комнату к сыну и принялась его отчитывать. Даниил пытался оправдываться и обещал, что деньги обязательно ей частично вернет, когда бабушка с дедушкой подарят ему на день рождения.
― Да какое ты имел право лезть в мои вещи?! Что ты творишь?! Ты знаешь, как мне эти деньги даются?!
― Мама, я же говорю ― я верну…
― Что ты вернешь? Когда? Когда ты, наконец, уже перестанешь меня доить?
― Мама…
― Слезь с моей шеи, наконец!
Когда Даник вылетел из квартиры, Наталья вдруг почувствовала, что внутри у нее все разрывается от боли и обиды. Не имея сил больше сдерживаться, она села прямо на полу в комнате сына и расплакалась. Больно было из-за того, что она давно не чувствовала себя любимой, что никто не ценил ее стараний, что столько сил было потрачено, но дело так и не удалось довести до конца в запланированный срок.
Но обиднее всего ей было за сына, которого она незаслуженно обругала. Его никто особо не баловал. Колонку он хотел давно. Деньги взял тайком, но признался сразу. И был так счастлив своей покупке. Давно не смотрел с такой радостью и благодарностью.
«Могла бы и сама ему предложить такой подарок», ― подумала Наташа, немного успокаиваясь. Она поднялась с пола и пошла в свою комнату, чтобы посмотреть, сколько денег осталось. Оказалось, Даня взял не так много, просто выбирал мелкие купюры. От этого Наташе стало еще больнее. Надо же было из-за этих несчастных пары тысяч так обидеть своего ребенка!
Наташа стала звонить сыну, но он оставил телефон дома. Недолго думая, отправилась искать Даню. Она была уверена, что мальчик у друга, Пашки. Больше ему некуда было пойти.
К счастью, Пашка жил недалеко. Когда Наташа позвонила в дверь, ей сразу открыли. Даня действительно был у друга. К тому моменту, как пришла Наталья, он уже забыл о ссоре и радостно рассказывал Пашке про колонку.
― Даня, пойдем, пожалуйста, домой, ― сказала мама.
― Ладно, ― вполне мирно согласился он. ― Пока, Паш!
«Какой же он у меня все-таки… классный», ― вдруг радостно подумала Наталья. Когда она вышли из подъезда Пашкиного дома, Даниил обратился к ней:
― Мам, ты не расстраивайся. Я Сереге колонку верну. Вот сейчас позвоню ему и договорюсь. Только завтра. Сегодня еще чуть-чуть послушаю.
― Нет, сынок! Ты меня прости! Не надо отдавать!
― Правда? ― удивился Даня. ― Спасибо, мамочка!
― Пожалуйста. Слушай свою колонку, только не очень громко. У наших соседей дети спят.
― Мама! Я буду аккуратно! А можно мне с ней пойти погулять в субботу?
― Можно, конечно! А хочешь, мы в воскресенье в кино сходим?
― Ты разве не будешь работать?
― Нет. Не буду.
― А как же мы с долгом рассчитаемся?
― А мы попросим отсрочку у бабушки и дедушки. Они не смогут нам отказать.
― Точно! ― обрадовался Даня. ― И почему ты раньше до этого не додумалась?
― Да потому что с тобой не советовалась, ― улыбнулась Наталья. Они с сыном обнялись, и ей снова стало радостно от мысли, какой замечательный и ласковый у нее ребенок.
В воскресенье они пошли в кино, а потом Даня предложил:
― Знаешь, мам, там, на соседней улице, есть кафе, где сегодня хорошие скидки. Можем дешево перекусить.
― Давай проверим, ― согласилась Наталья.
Обед действительно обошелся недорого. Прогулка помогла развеяться и отдохнуть. В понедельник она переделала все документы, в которых были ошибки. Начальник к тому моменту уже отошел и сказал, что премию урежет, но ненамного:
― Вы у нас столько лет работали, всегда выручали в сложные минуты. Я не могу хороших работников обижать.
Наталья была просто счастлива. Но от подработки в маленьком магазине отказалась совсем:
― Простите, уже не те силы. Поищите нового бухгалтера.
― Ну что ж поделать! Будем искать. А вы, если вдруг надумаете, можете звонить в любой момент: такого опытного специалиста сложно найти.
Деньги родителям Наталья вернула гораздо позже, чем обещала. Отец по этому поводу даже пытался съязвить:
― Мы уже думали, ты деньги нам на похороны держишь.
― Папа, я уверена, что вы еще долго проживете, ― спокойно сказала Наталья. Ее холодный, уверенный тон быстро лишил отца чувства юмора. Мать Натальи даже не нашла, что ответить. А сама дочь, вернув деньги родителям, почти перестала к ним заходить. Через полгода мать ей позвонила с упреком:
― Что же ты о нас уже и не вспоминаешь? Помощь больше не нужна, так ты и видеть нас с отцом не хочешь?
― Мама, я вам очень благодарна, ― ответила Наталья. ― Но слушать упреки в свой адрес я устала. Все. У меня теперь своя семья ― сын. Я у вас ни о чем просить не буду, но, если нужно будет ― обязательно помогу.
Через какое-то время мать Натальи не выдержала и позвала ее и Даню в гости:
― Мы тебе ни слова дурного не скажем. Ты нас прости. Отец тоже понял, что палку перегибал.
― А я простила вас, мам! Давно. За одно лишь то, что вы мне помогли оставить и вырастить Даню, я всю жизнь вам буду благодарна. Он мне столько счастья дарит!
С некоторых пор на работе Наталью Петровну больше никто не звал Мымрой, хотя она все так же скромно одевалась, не делала макияж, игнорировала маникюр. Зато она всегда так счастливо улыбалась и так спокойно давала подчиненным распоряжения, что все вокруг относились к ней только с любовью и уважением. Некоторые даже завидовали: «Как же везет нашей начальнице! Всегда спокойна. Мужа нет. От родителей живет отдельно. Нервы никто не треплет». Иногда Наталья Петровна слышала обрывки этих разговоров и лишь улыбалась.