— Мариночка, здравствуй! Я тут мимо проходила, решила заглянуть.
Суббота. Наконец-то суббота. Марина сидела в новом кресле у окна, поджав ноги, и думала о том, что счастье — это вот так: кофе, круассан и никуда не надо спешить. На столике дымилась большая кружка капучино — она научилась делать идеальную молочную пенку, освоила все тонкости. Мелочь, а приятно.
Звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Резкий, требовательный. Кто это может быть в такую рань? — мелькнула мысль, и тут же сердце ухнуло вниз. Она узнала этот звонок. Только один человек звонил именно так — будто не в гости пришёл, а с обыском.
На пороге стояла Лидия Фёдоровна. Массивная фигура свекрови заслонила весь свет из подъезда. Взгляд — как рентген: мгновенно просканировал и Марину в домашних шортах, и новое кресло за её спиной, и кофемашину на кухне.
— Проходите, Лидия Фёдоровна, — Марина отступила, чувствуя, как всё тело напряглось. Прощай, расслабленное утро.
Свекровь вошла по-хозяйски. Даже пальто не сняла — только расстегнула, демонстративно положив сумочку на комод. Показывает, что ненадолго, но при этом метит территорию, — отметила про себя Марина.
— Хорошо устроилась, — бросила Лидия Фёдоровна, и это точно был не комплимент. — Вижу, деньги есть на всякие излишества. А я вот, представь себе, на рынок сходить не могу, цены кусаются.
Началось, — подумала Марина, молча следуя за свекровью на кухню. Та встала в центре, как генерал перед строем, сложила руки на груди. Поза была красноречивее слов: сейчас будет допрос.
— Ты ведь зарплату вчера получила? — без всяких церемоний выпалила Лидия Фёдоровна. — Расскажи-ка мне, дорогая, на что ты тратишь, сколько получаешь. А то Игорь совсем от рук отбился, копейки не даёт, говорит, сам теперь распоряжается. Мне нужно понимать, куда уходят семейные деньги.
Марина замерла. Внутри что-то оборвалось. Пять лет она терпела намёки, колкости, «случайные» визиты. Пять лет улыбалась и делала вид, что не замечает, как свекровь шарит по шкафам, проверяет чеки в мусорке, допрашивает Игоря о каждой покупке. Но это… это был перебор даже для Лидии Фёдоровны.
— Не поняла… — голос прозвучал спокойно, но внутри уже закипало. — А с какой, собственно, стати я должна перед вами отчитываться о своих финансах?
Свекровь вспыхнула, как спичка. Маска слетела мгновенно.
— Ну как же! Мы же семья! Я должна знать, на что уходят деньги, может, ты транжиришь на всякую ерунду, а сыну моему, моему Игорю, потом на необходимое не хватает! Я его мать, я имею право контролировать, чтобы его не обкрадывали!
Обкрадывали. Это слово стало последней каплей. Марина почувствовала, как внутри лопнула какая-то струна. Та самая, что удерживала её от прямого конфликта все эти годы.
— А вы, Лидия Фёдоровна, совсем уже обнаглели? — голос стал ледяным. — Думаете, если вы моя свекровь, то и кошелёк мой вам подвластен? Так вот, вы ошибаетесь!
— Да что ты говоришь? С каких это пор?
— А с таких! Мои заработки и мои траты — это исключительно моё дело. Игорь перекрыл вам доступ к своим финансам, видимо, не просто так. И ко мне с такими требованиями можете даже не подходить.
Марина сделала шаг вперёд. Свекровь инстинктивно отступила — впервые за все годы знакомства.
— Дверь там, — Марина кивнула в сторону коридора.
Но Лидия Фёдоровна не двинулась с места. Уйти сейчас означало признать поражение. Вместо этого она издала короткий, лающий смешок.
— Ты меня выгоняешь? Меня? Из дома моего сына? — её глаза превратились в щёлочки. — Ты, девочка, совсем берега попутала? Всё, что здесь есть, — она ткнула пальцем в кофемашину, — куплено на его деньги! На деньги, которые он зарабатывает, пока ты тут в креслах рассиживаешься и кофеи гоняешь!
Вот оно, истинное лицо, — подумала Марина. Внутри поднималось странное, ледяное спокойствие. Она больше не злилась. Она просто видела перед собой человека, который годами паразитировал на их семье.
— Во-первых, это и мой дом тоже. А во-вторых, я зарабатываю не меньше Игоря. И это кресло, как и эта кофемашина, куплены из моего личного бюджета. У нас есть общий, а есть личный. Вам, вероятно, сложно это понять, вы ведь привыкли, что весь бюджет — ваш.
Удар попал в цель. Лидия Фёдоровна дёрнулась, как от пощёчины.
— Личный бюджет! — выплюнула она. — Выдумала тоже! В нормальной семье все деньги общие, всё в дом! А не на побрякушки, которые тебе вздумалось купить! Настоящая хозяйка кастрюлю борща бы сварила, чтобы муж с работы пришёл и поел нормально, а не эту бурду заморскую пила!
Она схватила кружку Марины, брезгливо заглянула внуть и с грохотом поставила обратно, расплескав пену. Мелочно, — подумала Марина. — Как же мелочно.
— Кстати, о настоящих нуждах и нормальной еде, — голос оставался ровным. — Как ваш новый котёл, Лидия Фёдоровна? Хорошо греет?
Свекровь замерла. Этот вопрос явно застал её врасплох.
— Что? При чём тут котёл?
— При том, что Игорь отдал вам на него восемьдесят тысяч в прошлом месяце. Из денег, которые мы откладывали на поездку к морю. Сказал, у мамы авария, старый котёл сломался, зима на носу, замерзнет. Это ведь была насущная необходимость, не то что моя кофемашина, верно? Я просто беспокоюсь, помогли ли наши общие деньги решить вашу проблему.
Марина смотрела прямо в глаза. Не обвиняла — спрашивала. И это было хуже любых обвинений.
— Это… это не твоё дело! Это наши с сыном дела!
— Это стало моим делом в тот момент, когда я увидела вас через неделю в новой норковой накидке в компании ваших подруг у театра. Котёл, видимо, оказался очень компактным и меховым. Вы не подумайте, я за вас очень рада. Просто хочу понять вашу систему приоритетов. Моё кресло за двадцать тысяч — это транжирство и ерунда, а ваша накидка за шестьдесят… Да-да, я уже узнала ценник и где вы его приобрели! Она купленная на деньги, взятые якобы на жизненно важное оборудование, — это разумное вложение? Вы пришли ко мне за финансовым отчётом? Отлично. Давайте начнём с вашего. Я слушаю.
Лидия Фёдоровна открывала и закрывала рот, как рыба на берегу. Все её аргументы рассыпались перед фактом собственной лжи. Попалась, — подумала Марина без злорадства. Только усталость. Бесконечная усталость от этой игры.
В этот момент в замке провернулся ключ. Обе женщины вздрогнули. Лидия Фёдоровна отреагировала первой — её лицо мгновенно приняло выражение скорбной мученицы. Ну конечно, сейчас начнётся спектакль, — мысленно вздохнула Марина.
Игорь вошёл уставший, с тёмными кругами под глазами. Он сразу почувствовал напряжение — воздух в квартире был как перед грозой.
— Мам? Что здесь происходит?
— Игорёчек, сынок, я пришла, — голос Лидии Фёдоровны задрожал от обиды. — Пришла проведать вас, узнать, как дела. А твоя жена… она встретила меня так, будто я враг. Обвинила меня в таких вещах… Говорит, я лгунья, что я обманываю тебя. Я никогда не думала, что в доме собственного сына меня встретят такой ненавистью.
Оскар ей, право слово, — подумала Марина. Она не стала перебивать, дождалась, когда Игорь посмотрит на неё.
— Лидия Фёдоровна пришла поинтересоваться состоянием моего кошелька. Когда я отказалась предоставлять ей финансовый отчёт, она обвинила меня в транжирстве семейных денег. Разговор зашёл о вашем котле.
Игорь всё понял. Тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу. Устал, — отметила Марина. — От нас обеих устал.
— Мам, мы же договаривались. Ты обещала не лезть. Особенно с деньгами. Я просил тебя.
— Я не лезу! Я беспокоюсь о тебе! — взвилась Лидия Фёдоровна. — Эта женщина тебя обкрадывает, а ты не видишь! Она покупает себе безделушки, а я, твоя мать, должна на всём экономить! Я вижу, она тебя полностью против меня настроила! Ты уже не мой сын, а её послушный муж!
— Перестань, мам. Марина никого не обкрадывает, она зарабатывает. И мы вместе решаем, что покупать. Тебе не нужно было врать про котёл, и не было бы сейчас этого разговора.
Слова сына стали для Лидии Фёдоровны последней чертой. Он не защитил её. Не обрушился на «зарвавшуюся» невестку. И тогда она решила нанести удар, от которого не оправиться.
— Конечно, она зарабатывает, — прошипела свекровь. — Только на что толку от её заработков? Кресла покупает, кофе пьёт. А главного-то в доме нет. Уюта нет, жизни нет. Нормальная женщина семью создаёт, род продолжает, а эта… только для себя живёт. Небось, и не можешь ничего, раз за столько лет даже внука мне не родила. Пустоцвет. Только и умеешь, что деньги мужа считать да наряды покупать. Бесполезная.
Пустоцвет.
Слово ударило под дых. Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Не от боли — боль придёт потом. Сейчас было только ощущение, что перегорел последний предохранитель. Она медленно повернулась к Игорю. Смотрела на него пустым взглядом, как на незнакомца.
— Игорь, — голос стал совсем тихим, мёртвым. — У тебя есть пять секунд, чтобы эта женщина покинула мой дом.
Он понял. Это был не ультиматум. Это был конец.
— Мама, уходи.
— Что?! Ты меня выгоняешь из-за этой?..
— Уходи, — повторил он громче.
Лидия Фёдоровна бросила на Марину взгляд, полный ненависти, развернулась и вышла. Дверь закрылась с сухим щелчком. Как крышка гроба, — подумала Марина.
В квартире стало тихо. Только холодильник гудел да часы тикали. Игорь сел, обхватив голову руками. Выглядел на десять лет старше.
— С этого дня, — произнесла Марина тем же мёртвым голосом, — ноги твоей матери в этом доме не будет. Никогда. Пока я здесь живу. И ни копейки из нашего бюджета она больше не получит. Даже если будет умирать на пороге. Ты меня понял?
Игорь не поднял головы. Не спорил. Не просил прощения. Просто сидел, раздавленный. Его молчание было ответом.
Всё, — подумала Марина. — Война окончена. Все проиграли.
Она отвернулась к окну. За стеклом начинался обычный субботний день. Люди шли по своим делам, не подозревая, что в одной из квартир только что рухнула ещё одна семья. Кофе остыл. Круассан так и остался надкусанным.
Счастливое утро закончилось, так и не начавшись.