Нотариус закрыл папку с документами и протянул мне ключи от квартиры, которую завещала мне тётя Люда.
— Поздравляю, Марина Игоревна. Трёхкомнатная квартира в новом доме теперь ваша.
Я не могла поверить. Тётя Люда, мамина сестра, всегда относилась ко мне как к родной дочери. Но чтобы оставить такое наследство…
— Спасибо, — прошептала я, сжимая ключи.
Домой я возвращалась в каком-то оцепенении. Мы с Андреем снимали однушку на окраине уже четыре года. Копили на первоначальный взнос, но цены росли быстрее наших накоплений.
И вот теперь — своя квартира!
Андрей встретил меня в дверях.
— Ну что? Как всё прошло?
— Андрюш… — я показала ему ключи. — Это правда. Квартира наша!
— Невероятно! — он подхватил меня на руки и закружил. — Маринка, ты понимаешь? У нас будет свой дом!
Мы целовались и смеялись, когда раздался звонок в дверь.
— Это мама, — сказал Андрей, взглянув в глазок.
Лидия Павловна вошла с каменным лицом. Я сразу поняла — она уже всё знает.
— Здравствуй, мам, — Андрей попытался её обнять, но она отстранилась.
— Так значит, правда? — она уставилась на меня. — Тётка твоя квартиру тебе отписала?
— Да, Лидия Павловна. Тётя Люда оставила мне квартиру.
— Мне-мне-мне! — передразнила свекровь. — А муж? А семья? Или ты у нас единоличница?
— Мам, что ты такое говоришь? — вмешался Андрей.
— А то и говорю! Нормальные жёны всё с мужем пополам делят! А эта… невестка… себе квартиру оформила!
— Квартира по завещанию переходит! Я тут ни при чём!
— Ни при чём? А переоформить на двоих слабо?
Я опешила. Вот уж не ожидала такой реакции.
— Лидия Павловна, но это наследство…
— Наследство-наследство! А если бы Андрюше что досталось, он бы с тобой поделился!
— Конечно, поделился бы. Но речь не об этом…
— А о чём? О том, что ты мужу не доверяешь?
— Мам, прекрати! — Андрей встал между нами. — Марина права. Это её наследство.
— Ах, так? — глаза свекрови сузились. — Защищаешь её? Мать родную позоришь?
— Никто тебя не позорит!
— Нет, позорите! Соседке вчера Нинка рассказала — невестке вашей квартира досталась. А я сижу как дура, ничего не знаю!
— Мы сами вчера только узнали точно…
— Не оправдывайся передо мной! Лучше подумай, как теперь люди смотреть будут! Скажут — вот, мол, у Лидки невестка хитрая попалась. Себе квартиру оформила, мужа обделила!
Я почувствовала, как внутри поднимается злость.
— Никто меня хитрой не назовёт! Это подарок от тёти!
— Подарок? Трёхкомнатная квартира — подарок? Да там миллионов пятнадцать минимум!
— И что?
— А то! Почему она тебе такой подарок сделала? Может, ты к ней подлизывалась? Наследство выпрашивала?
— Мама! — рявкнул Андрей. — Как ты можешь такое говорить?
— А что? Я правду говорю! Старики — они доверчивые. К ним подластиться — и всё, готово дело!
Слёзы подступили к глазам. Неужели она правда так обо мне думает?
— Я любила тётю Люду. Она заменила мне маму после её смерти.
— Ой, не надо тут слёзы лить! Я те знаю, какие вы, молодые, ушлые! Небось пока мы с Андрюшей в Сочи ездили, ты к ней каждый день бегала!
— Да, бегала! Потому что она болела! Кто-то должен был за ней ухаживать!
— Вот-вот! Ухаживала! А потом — оп! — и квартирка твоя!
— Лидия Павловна, вы переходите все границы!
— Я? Границы? Да ты вообще молчи, невестка! Сына моего охмурила, теперь вон какие квартиры получаешь!
— Всё, хватит! — Андрей взял мать за локоть. — Мам, иди домой. Остынь.
— Ах, гонишь мать? Из-за неё? Вот до чего дожила!
Лидия Павловна демонстративно схватилась за сердце.
— Сердце прихватило… Таблетки мои где…
— Мам, не надо спектаклей, — устало сказал Андрей.
— Спектаклей? Сынок, я же правда плохо себя чувствую!
Она опустилась на стул, тяжело дыша. Я кинулась за водой.
— Вот, выпейте.
— Не надо мне твоей воды! — она оттолкнула стакан.
— Мам, прекрати цирк, — Андрей сел рядом. — Что ты хочешь?
— Хочу, чтобы в семье всё по-честному было! Квартира на двоих должна быть записана!
— Это решать не тебе.
— Ах, так? Ну знаешь что, сынок? Я тебя не для того растила, чтобы ты бесхребетным подкаблучником стал!
С этими словами свекровь встала и направилась к двери.
— И запомни — я этого так не оставлю!
Дверь хлопнула. Мы с Андреем остались сидеть в оглушительной тишине.
— Прости её, — наконец сказал он. — Она просто… ревнует.
— Ревнует? К квартире?
— Нет. Ко всему. К тебе, к нашей жизни. Она привыкла всё контролировать.
На следующий день свекровь позвонила рано утром.
— Андрюша, я тут с юристом консультировалась. Оказывается, наследство, полученное в браке, считается совместной собственностью!
— Мам, это не так. Наследство — личная собственность.
— Откуда ты знаешь? Ты что, юрист?
— Нет, но я читал Семейный кодекс.
— Читал он! Да что ты понимаешь? Юрист сказал — можно через суд добиться!
— Мам, никаких судов не будет.
— Это ещё почему?
— Потому что это бред! Марина получила наследство от родственницы. При чём тут я?
— При том, что ты её муж! А она тебе не доверяет!
— Доверяет! Просто это её квартира!
— Ладно, сам виноват будешь! Когда она тебя выгонит из этой квартиры — не плачь!
Она бросила трубку.
Вечером я предложила:
— Андрей, может, правда оформим на двоих? Чтобы твоя мама успокоилась.
— Нет, — он обнял меня. — Это твоё наследство. Память о тёте. И мама должна это принять.
Но Лидия Павловна не собиралась ничего принимать. Она начала настоящую войну.
Сначала названивала родственникам, жаловалась на невестку-хитрюгу.
— Представляете, квартиру на себя записала! Андрюшу обделила!
Потом пришла к нам с подругой-юристом.
— Вот, Вера Михайловна подтверждает — можно оспорить!
— Что оспорить? — устало спросил Андрей.
— Завещание! Может, тётка была невменяемой!
— Мама, ты сама себя слышишь? — он покачал головой.
— Слышу! Я за твои интересы борюсь!
— Мне не нужна эта борьба!
Через неделю мы переехали в новую квартиру. Свекровь отказалась помогать.
— Не буду я в чужую квартиру вещи таскать!
— Мам, это наша квартира!
— Ваша? На ком записана?
— Мам, хватит!
Новоселье мы отметили без неё. Пригласили друзей, моих родственников. Было весело и уютно.
А на следующий день свекровь пришла с проверкой.
— Ну-ка, покажите, как устроились в хоромах!
Она ходила по комнатам с видом ревизора.
— Паркет скрипит. Ремонт нужен.
— Не скрипит, — возразила я.
— А я что, глухая? Вот, слышишь? — она специально топнула ногой.
— Лидия Павловна, если вы пришли критиковать…
— Я пришла сына навестить! Имею право!
Она уселась на кухне и начала допрос.
— Сколько метров?
— Семьдесят восемь.
— Ого! И всё на тебя записано?
— Мам, мы это уже обсуждали.
— Обсуждали! А толку? Сын мой бесквартирный остался!
— Я не бесквартирный! Я живу здесь!
— Живёшь! А выгонят — куда пойдёшь?
— Никто меня не выгонит!
— Ой, наивный! Знаешь, сколько мужей на улице оказалось? Жёны их из квартир выгнали!
Я не выдержала:
— Лидия Павловна, я люблю вашего сына! Никуда я его не выгоню!
— Любишь? А почему тогда квартиру на себя оформила?
— Потому что это наследство!
— Опять двадцать пять! Наследство-наследство! А совесть где?
— При чём тут совесть? — взорвался Андрей. — Мам, ты достала уже!
— Я? Достала? Вот спасибо, сынок! Мать родную обидел!
Она снова схватилась за сердце. На этот раз мы не повелись.
— Мам, иди домой. И подумай о своём поведении.
— О поведении? Это я-то должна думать? Не я квартиры прикарманиваю!
Она ушла, хлопнув дверью.
Две недели была тишина. Мы начали обживать квартиру, покупать мебель, делать мелкий ремонт.
И тут Лидия Павловна нанесла новый удар. Она пришла не одна, а с… Оксаной.
Оксаной, первой любовью Андрея.
— Андрюша, смотри, кого я встретила! — радостно объявила свекровь.
Оксана стояла в дверях — высокая, стройная, в дорогом пальто.
— Привет, Андрей, — она улыбнулась.
— Оксана? Ты что здесь делаешь?
— Твоя мама пригласила на чай. Сказала, вы новоселье справили.
Я стояла в коридоре, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Ой, а это твоя жена? — Оксана окинула меня оценивающим взглядом. — Марина, да? Очень приятно.
— Взаимно, — выдавила я.
Мы прошли на кухню. Свекровь суетилась, накрывая на стол.
— Оксаночка теперь большой человек! Свой бизнес, две квартиры в Москве!
— Мам, — предупреждающе сказал Андрей.
— Что мам? Я просто рассказываю! Оксана, а расскажи, как ты квартиры покупала!
— Ой, да что рассказывать, — Оксана махнула рукой. — Бизнес пошёл, вот и купила. Одну себе, вторую сдаю.
— Вот видишь, Андрюша! А у вас одна квартира на двоих! Да и та на жену записана!
Я поняла план свекрови. Показать сыну, что он мог бы жить лучше.
— Лидия Павловна, зачем вы это делаете? — не выдержала я.
— Что делаю? Подругу сына в гости позвала! Или мне и это нельзя?
— Можно. Но не надо сравнивать.
— А я и не сравниваю! Просто факты излагаю! У Оксаны две квартиры, у тебя — одна. Но зато на тебя записана!
— Мам, всё! — Андрей встал. — Оксана, извини, но тебе пора.
— Ой, да я и не собиралась задерживаться, — она поднялась. — Лидия Павловна, спасибо за приглашение. Андрей, рада была повидать. Марина, приятно было познакомиться.
Когда за ней закрылась дверь, Андрей повернулся к матери.
— Это был последний раз. Если ты ещё раз приведёшь сюда Оксану или будешь доставать Марину — я прекращу с тобой общение.
— Что? Как ты смеешь?
— Вот так. Выбирай — или ты принимаешь мою жену и нашу жизнь, или мы расстаёмся.
— Сынок, ты что говоришь? Я же мать твоя!
— Мать, которая пытается разрушить мой брак!
— Я? Разрушить? Да я за тебя переживаю!
— Нет. Ты пытаешься всё контролировать. Но я больше не позволю.
Свекровь заплакала.
— Вот до чего дожила… Сын родной отказывается…
— Я не отказываюсь. Я ставлю границы.
— Границы… Это всё она! — Лидия Павловна ткнула в меня пальцем. — Это невестка тебя настроила!
— Никто меня не настраивал. Это моё решение.
— Из-за квартиры! Всё из-за этой проклятой квартиры!
— Нет, мам. Из-за твоего поведения.
Лидия Павловна встала, вытерла слёзы.
— Ну что ж. Теперь я знаю, кто тебе дороже. Живи с ней в своей квартире. А обо мне забудь!
Она ушла. Мы остались вдвоём.
— Андрей, может, не надо так жёстко?
— Надо, — он обнял меня. — Иначе она никогда не остановится.
Прошёл месяц. Свекровь не звонила, не приходила. Андрей переживал, но держался.
И вот однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лидия Павловна. Но не гордая и воинственная, а какая-то потерянная.
— Можно войти?
— Конечно, мам.
Она прошла на кухню, села.
— Я думала весь месяц. О многом думала. И поняла — вы правы. Я вела себя ужасно.
— Лидия Павловна…
— Нет, дай сказать. Я завидовала. Да, завидовала! Вам, молодым. Вашей любви. Вашей квартире. А у меня что? Одиночество.
— Мам, ты не одинока. У тебя есть мы.
— Есть? После того, как я наговорила?
— Есть, — я взяла её за руку. — Семья — это навсегда.
Свекровь заплакала.
— Марина, прости меня. Я была не права. Это твоя квартира, твоё наследство. И я рада, что у вас есть жильё.
— Спасибо.
— И знаешь что? Я поняла — неважно, на ком записана квартира. Важно, что вы любите друг друга. А остальное — ерунда.
Мы обнялись. Втроём.
С тех пор многое изменилось. Лидия Павловна приходит в гости, но всегда звонит заранее. Не критикует, не сравнивает. А недавно сказала:
— Знаете, я соседке своей ответила. Той, что про хитрую невестку говорила. Сказала — моя невестка не хитрая, а умная! И заботливая. И я рада, что она в нашей семье.
А квартира… Квартира стала нашим домом. Местом, где собирается семья. Где смеются дети — да, у нас уже двое! Где свекровь учит меня печь её фирменный пирог.