— Да… типа того, — Женя пожал плечами, — Тебе не кажется, что мы уже не те, что были раньше? Все приелось, все устали. Надо дать друг другу передышку. А то наш брак трещит по швам, Лен. Ты же сама видишь.
Лена медленно опустила картофелину на стол.
***
Дождь лил, как из ведра. И Лена вымокла до нитки. Пока бежала до автобуса, пока — в магазин, пока дочь из сада забрала. Хорошо хоть ее благоверный сегодня, впервые за год, сам забрал сына с продленки. И плохо, что машина Лены еще до послезавтра в сервисе. Так и бегать ей по улицам с пакетами.
— Маш, снимай ботинки, вымокли же все, потом заболеешь, — Лена, жонглируя пакетами, крикнула дочке.
Маша, умничка какая, сняла ботинки на коврике, чтобы полы не запачкать, и сама побежала переодеваться.
— Маш, сейчас чаю налью! Погреешься!
С огромным усилием Лена дотащила пакеты до кухни и бросила их под стол. Все, больше бы она их не пронесла. Спина ныла, плечи горели, а думала Лена об одном: скорее бы присесть. На работе набегаешься за день, потом дети, магазины… Ей еще и готовить.
Но едва она успела снять расстегнуть плащ, ее взгляд упал на уже подсохшие следы по всему дому. Грязные отпечатки мужских ботинок, нагло потоптавшие свежевымытый пол в прихожей, на кухне, даже в зале!
Лена вчера потратила час после работы, чтобы выдраить все до блеска, и вот, пожалуйста — Женя, ее благоверный, снова оставил свой “автограф”. Причем грязные ботинки валялись под батареей. То ли туда упали, то ли он их сам туда зашвырнул.
— Нельзя приходить домой со скандалом, — зажмурилась Лена. Это ей мама все внушала. Что нельзя заходить и сразу кидать мужу какие-то претензии и упреки! Это кратчайший путь к разводу!
Но сдержаться иногда нереально.
Нет, нельзя кричать. В конце концов, это же ее муж, отец ее детей. Нельзя же сразу бросаться с упреками.
Не вышло.
— Жень, что ты как маленький, а? Маша уже понимает, что нехорошо по дому в ботинках бегать!! — позвала она, надеясь, что он хотя бы извинится, — Я же вчера полы на два раза вымыла!
Тишина.
Ни звука в ответ.
Только монотонный стук дождя за окном.
В ванной Лена ополоснулась, подсушила волосы и обернула их полотенцем.
В комнате переоделась в халат.
От мужа ни звука.
Может быть, он хотя бы чайник поставил, пока она тут приводила себя в порядок? Но и н кухне было пусто. Однако на столе уже успела появиться грязная кружка с остатками кофе, а вокруг нее рассыпаны крошки от печенья. Шикарно. Просто шикарно. А чайник пустой! Опять вскипятил воды только для себя!
И пакеты не разобрал.
Лена полезла в них сама.
Картошка, морковь, лук, курица — стандартный набор для ужина, который она готовила практически каждый день. А еще молоко, йогурты, фрукты — для детей. Сейчас она чуть посидит, может, даже кофе выпьет, и что-то придумает детям на перекус, а потом уже возьмется за готовку.
Лена заглянула в холодильник. Суп Женя не доел, вот супом и поужинают, если что. А приготовит она уже на завтра.
И тут их детской вышел сам Женя с игрушечным пианино. С видом человека, который только что совершил подвиг, просто появившись в поле ее зрения. Зашел и плюхнулся на стул.
— Привет, — буркнул он, устало потирая переносицу, — Устал сегодня что-то. Смена тяжелая была. Что ты там говорила? Мы с Машей с пианино возились. Не слышала?
Может, и слышала, только голова так гудела, что Лена бы подумала на соседей.
— Я вижу, — ответила Лена, вывалив картошку в раковину, — Следы твои по всему коридору говорят сами за себя. Жень, так трудно было протереть? Хотя бы за собой. Я не прошу залезать во все углы, мыть плинтуса, отодвигать столы с диванами, но за собой-то протереть можно??
— Ой, да чего ты начинаешь? — Женя закатил глаза, — Не заметил я. Замотался. Ты же знаешь, какая у меня работа. Пришел домой, сразу прошелся везде, ботинки скинул, а на пол даже не посмотрел.
Охотно верится.
— Замотался он, — пробормотала Лена, продолжая чистить картошку. Это он устал и может позволить себе отдохнуть, с детьми вон в пианино поиграть. А ей надо скоро всех покормить, они ж явно проголодаются. Потом за всеми посуду помыть. Попутно на завтра еду приготовить. Еще и полы перемывать.
Она уже почти закончила с картошкой, когда Женя вдруг произнес, как бы между прочим:
— Слушай, Лен… мне кажется, нам надо пожить отдельно.
Лена замерла с недочищенной картофелиной в руке, уставившись на Женю, как на незнакомца.
Целая куча вопросов.
— Что значит “пожить отдельно”? — переспросила она, внутри все сжалось в комок, — Это как? Гостевой брак? Ты предлагаешь мне гостевой брак?
Для Лены гостевой брак всегда был чем-то чуждым, фальшивым и лицемерным.
Это была какая-то уловка для тех, кто не хочет брать на себя ответственность, кто боится признаться себе и другим, что их отношения давно дали трещину. Попытка сохранить видимость семьи. Именно такие установки были в ее собственной семье. И, если для многих гостевой брак — вполне подходящий вариант, то для Лены это максимально не подходящий вариант.
— Да… типа того, — Женя пожал плечами, — Тебе не кажется, что мы уже не те, что были раньше? Все приелось, все устали. Надо дать друг другу передышку. А то наш брак трещит по швам, Лен. Ты же сама видишь.
Лена медленно опустила картофелину на стол.
Все эти годы она жила с ним бок о бок, делила с ним радости и горести, растила детей. И вот теперь он говорит ей, что их брак трещит по швам? Она что, совсем ничего не замечала?
— Трещит по швам? — повторила она, словно эхо, — А я что-то не замечала. Работа, дом, дети… Может, это тебе стало слишком скучно? Мне-то некогда скучать. Старшего надо забрать с продленки, с младшей поделку в садик сделать. Уроки, кружки, секции… Всегда дела, всегда заботы… Уж молчу про готовку, про работу.
— И я о том! Вот именно! — воскликнул Женя, обнаружив подтверждение своей правоту, — Всегда дела! Бытовуха одна! День сурка! Прихожу со смены, а тут одно и то же: ты подаешь надоевший ужин, старший просит пример по математике объяснить, младшая плачет, потому что ей скучно. Устал я, Лен. От серости этой, от рутины. И ты устала. Ну, признайся же себе, что устала. Крутишься, как белка в колесе, а конца и края все нет… Такими темпами мы превратимся в соседей, которые скидываются на продукты. А небольшая встряска может дать нашему браку второй шанс.
Лена, по привычке, продолжала бегать по кухне. Закинуть картошку в кастрюлю, почистить лук, отварить макароны…
А в голове у нее будто воздушный шарик.
Все эти годы она старалась для них для всех. Вроде, и не перегружала Женю ничем, и требовала немного. Да что там… Она вообще ничего не требовала. Новые туфли лишний раз себе не покупала… А Женя, оказывается, просто устал от “серости” и “рутины”. Как будто семья — это парк развлечений, который должен постоянно удивлять и развлекать.
— Я в мамину квартиру перееду. Жильцам уже сказал, чтобы съезжали, — продолжал Женя, — Договор закончился. Почему бы и нет? Отдохну, подумаю, разберусь в себе…
— А как же мы? — спросила Лена, — Как же дети? Как же я? Ты думаешь, нам это легко будет пережить? Что я им скажу? Что папа ушел, но мы все еще женаты?
Ладно.
Может, Лена и способна принять гостевой брак. Но это, скорее, для людей, у которых нет общих детей, налаженного быта… А какой может быть гостевой брак, когда у вас дети?
— Я сам им скажу, что пока поживу отдельно. Я же не говорю, что навсегда, — убеждал Женя, — Просто…на время. Чтобы разобраться в себе, понять, чего я хочу от жизни.
— А в нас ты не хочешь разобраться? — Лена убавила газ под кастрюлей, — В нашей семье, в наших отношениях? Или ты думаешь, что проще просто сбежать, чем попытаться что-то изменить? Если уж тебе так невыносимо со мной, почему раньше молчал?
— Лен, не надо сейчас, ладно? — поморщился Женя, — Давай без истерик. Спокойно. Я не сказал, что мне невыносимо. Нет, я по-прежнему тебя люблю, и останусь твоим мужем. Я ж не развод прошу. Хочу чуть-чуть побыть один.
— Спокойно? — Лена усмехнулась, — Ты мне предлагаешь спокойно обсудить, как ты собираешься бросить свою семью, потому что тебе скучно и хочется “чего-то нового”? Ты предлагаешь мне спокойно сидеть и ждать, пока ты там “разберешься в себе”?
— Лен, я просто буду ночевать в другом месте. Что такого-то? Но я от вас не ухожу. Это лучше, чем развод.
Тут Лена запнулась.
Он намекает?
Что в противном случае их неминуемо ждет развод?
Разводиться она не хотела…
Она не стала больше спорить. Хотелось разбить что-нибудь, но она опять сдержалась. Вспомнила маму. Чем больше ссор, тем хуже брак. Лена хотела уповать на то, что через месяц-другой Женя сам прибежит обратно. А эту слабость она постарается ему простить.
Женя съехал через неделю.
Лена же решила, что просто подождет. Успокоится Женя, нагуляется на свободе и вернется. Надоест ему жить в одиночестве. Сам все осознает и еще прощения попросит. Так она думала. Так она надеялась.
Но Женя не спешил возвращаться.
Он превратился в эдакого постояльца, который приезжает вечером на пару часов, чтобы поиграть с детьми и поужинать, а потом снова исчезает в своей холостяцкой берлоге.
Причем приезжает чаще, чем Лена думала.
Эти визиты Жени стали настоящим испытанием для Лены. Каждый раз ей приходилось надевать маску радушия и гостеприимства, чтобы не показывать детям, как ей на самом деле больно и обидно. И чтобы не поругаться, тем более, при детях.
А еще Лена не заметила, что стала больше отдыхать. Кажется, работы у нее стало только больше.
Представьте картину: суббота, день. Лена, с красными от недосыпа глазами, носится по кухне, словно электровеник. Ей нужно успеть приготовить поесть для детей, обед для Жени, который вот-вот должен приехать “в гости”, и еще что-нибудь “с собой” для него, чтобы он пару дней мог питаться у себя.
В холодильнике — шаром покати. Все деньги ушли на продукты, которые Женя съел за предыдущий приезд и нагреб с собой. Он, конечно, обещал вернуть, но обещания, как известно, ничего не стоят.
— Мам, я кашу хочу! — кричит из комнаты Вовка.
— Мам, а мне блинчики! — вторит ему младшая дочка.
— Сейчас, мои хорошие, сейчас все будет. Только, увы, не блинчики, а кашу на обед вообще не варят, — отвечает Лена, судорожно бегая от плиты до стола. В доме осталось совсем немного продуктов, а до зарплаты еще целая неделя. И из этих продуктов обед-то еще не сварен.
— Хорошо! — крикнули ей. Дети у нее неприхотливые. Сказала, что блинчиков не будет, то, значит, не будет.
Пришел Женя.
— О, папа приехал! — радостно восклицает Маша и бежит к нему.
Женя, довольный и свежий, обнимает дочь. В руках у него — пустая спортивная сумка.
— Привет, мои хорошие! — он улыбается Лене, от которой получает только недовольный взгляд, — Ну что, чем сегодня вкусненьким порадуете? Я так соскучился по вашей домашней еде! И, Лен, соберешь мне там рубашки, которые я в тот раз не забрал? В сумку.
Лена молча показывает на плиту, где варятся щи, и на стол, где стоит салат.
— Эх, салат, щи… — Женя делает недовольное лицо, — Я надеялся на что-нибудь более… существенное. Может, мяса какого-нибудь? Или хотя бы котлет?
— А что ты хотел? — огрызается Лена, — У меня тут не ресторан. И вообще, деньги на продукты ты когда последний раз давал?
— Да ладно тебе, Лен, не кипятись, — Женя усаживается за стол, — Я же пошутил. Ты же знаешь, я люблю подразнить тебя. Деньги на детей давал три недели назад, сама помнишь.
— Это называется “деньги”?
Привез какие-то жалкие крохи.
— Я ведь тут не живу… — криво улыбнулся он, — За меня платить не надо. Только на детей. Но в следующем месяце постараюсь дать больше.
Лена с трудом сдерживает желание запустить в него сковородкой.
Все-таки она готовит блины, достав муку.
Через час Женя уже сидит за столом, уплетая блины со сметаной за обе щеки, при этом умудряясь листать ленту в телефоне. Дети тоже довольны, они уж и не ждали, что их желание сбудется.
— Вкусно, мам!
— Спасибо, мамочка!
Женя молчит, только чавкает и изредка отрывается от телефона, чтобы заглотить очередной блин.
После обеда Лена начинает собирать Жене “паек” с собой. Еще успевает сделать пюре. Она все это аккуратно складывает в контейнеры и кладет в спортивную сумку Жени.
— А это зачем? — спрашивает Женя, делая вид, что не понимает. Хотя прекрасно знает, зачем.
Сам же сто раз просил.
— Чтобы ты не голодал.
— Я же пошутил, — повторяет Женя свою любимую фразу, которая уже давно перестала быть смешной, — Пошутил. Заберу, конечно. Хотя я же завтра все равно заеду, лучше чего-то посвежее.
— А деньги ты на продукты давать не хочешь?
— Так я ж дал.
— На детей. Но не на себя.
— Лен, ну, что, я тут буду высчитывать стоимость тарелки еды? Куплю потом тебе продукты, не переживай.
Он берет сумку и направляется к выходу.
— Спасибо за обед, — говорит он на прощание, — Было очень вкусно. Ты у меня лучшая хозяйка!
Лена идет на кухню, чтобы прибраться. Что-то ей уже не хочется угождать мужу, который считает себя вправе приезжать, когда ему вздумается, есть, что ему нравится, и уезжать, когда ему надоест.
А что она? Кто подумает о ней? Кто спросит, как она себя чувствует? Никто.
Денег Женя стал давать очень мало. Он мотивировал это тем, что он же тут не живет, значит, на него расходов нет. А на детей он деньги дает. Меньше, чем раньше, но дает.
— Жень, ты же понимаешь, что ты тоже сюда приходишь, тоже ешь, с собой берешь? Рубашку тебе опять, почему-то, покупаю я. А деньги твои в бюджет больше не попадают.
— Вообще-то, и ты работаешь, — отвечал Женя, — Я же не могу все на себя брать. Ты же знаешь, у меня тоже расходы есть. Квартира, еда, бензин… Еще и коммуналку теперь за ту квартиру я сам плачу. Это удар по кошельку. А тебе продукты я куплю, я ж сказал, не надо мне опять напоминать. Кстати, завтра не приеду. У нас с пацанами, вроде как, пятничная традиционная встреча.
— Это когда это у вас появились такие традиции?
— Недавно…
Да понятно, когда. Когда Женя съехал. Видела Лена, что они постоянно куда-то ходят. А Лена теперь вообще никуда не ходит. Если раньше Женя, хоть и редко, но по вечерам оставался с детьми, а теперь он берет свои судочки с едой и прости-прощай.
Однажды Лена увидела в интернете объявление о распродаже полушубков. Цены были смешные, практически даром для такой вещи. Она давно мечтала о полушубке, но все никак не могла себе позволить. Каждый раз, когда она собиралась потратить деньги на себя, появлялись более важные расходы. А тут такая возможность! Нельзя упускать.
А у нее есть отложенные с зарплат деньги.
Когда она поделилась своей радостью с Женей, тот нахмурился и скривился, и пресек идею на корню:
— Какой полушубок? — спросил он, — Ты с ума сошла? Совсем деньги девать некуда? То есть, мне ты говоришь, что тебе до зарплаты не хватает, а сама шубы покупаешь?
— А что такого? — удивилась Лена, — Я же себе покупаю. На свои. И до зарплаты у меня еще останется с лихвой.
— Тебя не напрягает, что ты со мной даже не посоветовалась? Взяла и решила она. Такие вопросы мы должны решать вместе, — назидательно произнес Женя, — Я тебе муж вообще-то. И имею право знать, на что ты тратишь деньги.
И планка упала.
— Муж? — Лена усмехнулась, — Ты живешь отдельно, с детьми не помогаешь, денег выделяешь три копейки, зато как за едой приехать, так сразу муж! Как что-то запретить, так сразу имеешь право?
— Опять ты за свое. Не начинай.
А Лену уже несло. Что-то ей этот гостевой брак не показался “легким”. На ней только больше обязанностей повисло. А Женя теперь живет так, как хочет. Еще и приезжает сюда, как в столовку. На-до-ел. Нет у нее уже никакого мужа. И сейчас она это почувствовала.
— А я и не начинаю, — ответила Лена, — Просто я хочу, чтобы ты понял, что ты мне не муж. Приезжаешь, когда тебе удобно, играешь с детьми, ешь, что я приготовлю, и уезжаешь. А все остальное время я тут одна. Я и мать, и отец, и работник, и домохозяйка. А ты… ты просто гость.
— Ну, Лен… — Женя не знал, что ответить. Он привык, что Лена всегда молчит и терпит, что она всегда подстраивается под него.
— Вот и все, — сказала Лена, — Раз мы живем отдельно, то ты мне не муж. А для детей — воскресный папа. Забирай их на выходные, корми, лечи, развлекай, раз уж ты так любишь с ними играть. Сюда больше не являйся. Квартира моя. А бывших мужей к себе не водят. И больше никаких “ты мне муж”. Я сама буду решать, что мне покупать, и на кого мне тратить деньги.
Женя хотел прочитать ей очередную лекцию про отношения, но поезд ушел.
— Все, разговор окончен, — отрезала она, — Не хочу больше ничего слушать.