– Ты чего такой? – Василий Андреевич заметил, что коллега последнее время ходит без настроения, – случилось что?
– Все нормально, – Ивану явно не хотелось отвечать на вопрос.
– А все-таки? Не зря же говорят: «Одна голова хорошо, а две – лучше». Вдруг я смогу тебе чем-то помочь? Чай, побольше тебя пожил на этом свете.
– Мне уже никто не поможет, – отозвался Иван, – да и незачем. Просто… Вот вы мне скажите, Василий Андреевич, почему женщины так странно себя ведут?
– О, братец! Тайна сия велика есть! Они, знаешь ли, все видят и чувствуют по-другому. Хотя… Женщины тоже бывают разные. А ты, небось, с женой поругался?
– Разводимся мы…
– Да ты что? Вы же столько лет вместе!
– Это не помешало ей…, – Иван замялся, – не помешало… с легкостью прыгнуть в чужую койку, – его лицо перекосилось от обиды и отвращения.
– А ты уверен, что она тебе изменила? Очень часто мы делаем поспешные выводы.
– Уверен. Да она и сама подтвердила.
– Ого! Тогда это серьезно…, – Василий Андреевич покачал головой, – и давно ты узнал?
– Подозревал давно. А когда узнал наверняка – подал на развод.
– Не поторопился? Все-таки дети у вас, пусть и взрослые. Может, она одумается.
– Может, и одумается. Да только я не смогу ее простить. Как она ни старается…
– А она старается?
Иван тяжело вздохнул:
– Не то слово!
***
Они поженились в студенческие годы: веселушка Наташа и спокойный, вдумчивый Иван.
Сначала комнату снимали, потом, когда первенец родился, сняли квартиру.
Наташа, не выходя из одного декрета, сразу пошла во второй. На этот раз родилась девочка.
Супруги были счастливы! Жили хорошо, дружно.
Наташа детьми занималась, Иван деньги зарабатывал. Уставал, конечно. Но всегда, приходя домой, помогал жене, чем мог. И с детьми посидеть не чурался.
Дети подрастали.
Двадцать лет пролетели как один день.
Всякого в жизни было. И ссорились, и мирились. О разводе никогда не думали.
Пока Наталья не съездила в санаторий…
Иван скучал, звонил каждый день.
Она поначалу тоже названивала. А потом – словно провалилась.
Ни звонка, ни эсэмэски…
Приехала как ни в чем ни бывало.
На вопрос почему не звонила, отмахнулась:
– Некогда было. Процедуры, прогулки, связь плохая…
Иван принял ответ, не рассуждая. Не хотелось рассуждать…
Спустя какое-то время заметил у жены новые сережки, потом колечко…
– Откуда? – спросил между делом, – дорогие наверно?
– Ерунда! – бросила Наталья слишком безразличным тоном, – это бижутерия. Копейки стоит. Просто решила себя порадовать.
Иван опять ничего не сказал. Подумал только: «С каких это пор ты, дорогая женушка, стала интересоваться украшениями? Ты же серьги сроду не носила».
А потом…
Наталья объявила, что едет на десять дней на какие-то курсы. Мол, с работы посылают.
Иван насторожился. Да же не так. Он прямо кожей почувствовал, что Наталья лжет. Зачем, спрашивается? И куда она собралась так надолго?
Пока жена была в ванной, Иван открыл ее сумочку.
Там было два билета в Турцию…
– И с кем ты едешь отдыхать? – спросил он в лоб, когда Наталья с полотенцем на голове появилась в комнате.
Жена растерялась, побледнела (это было видно даже сквозь разрумянившиеся после ванны щеки), но быстро нашлась:
– А ты с какой стати в моей сумке роешься? Не стыдно?
– Ты не ответила на вопрос, – резко остановил ее Иван, – и не ври, что едешь с подругой. Я ведь их всех обзвоню прямо сейчас, при тебе.
– Это не мои билеты.
– Неужели?
– Не хочешь – не верь.
– Хочу, но не верю, – в голосе Ивана зазвучал металл, – дай-ка мне твой телефон.
– Это еще зачем? – испугалась Наталья.
– Ты прекрасно знаешь, зачем.
Иван силой забрал телефон у жены.
Сразу увидел переписку… Прочитал…
Поднял глаза на жену:
– Как это понимать?
– Как хочешь! – бросила Наталья, – я не собираюсь оправдываться.
– Ты ведь в санатории с ним познакомилась… Я прав?
– Ну и что? – не выдержала Наталья, – ну и познакомилась. В кои-то веки женщиной себя почувствовала! Ты хоть помнишь, когда последний раз меня поцеловал?
– И поэтому ты…
– Не только поэтому! – Наталью понесло, – мне надоело обслуживать твои хотелки! Танцевать вокруг тебя с бубнами! А он – танцует вокруг меня! Он на руках меня носит! И те серьги с кольцом – никакая не бижутерия!
– Я знаю… Думала, я не отличу простую стекляшку от бриллианта? Ладно. Я все понял. Завтра же подам на развод. Поезжай в свою Турцию… Отдыхай.
– На развод? Зачем? – казалось, Наталья, ничего подобного не ожидала, – а как же дети?
– Ты серьезно? – усмехнулся Иван.
– Но… Я не хочу развода, – совсем растерялась Наталья, – я не собиралась…
– А на что ты рассчитывала? – удивился Иван, – что я буду терпеть твои…курсы?
– Но… это же все не серьезно, – Наталья попыталась улыбнуться, – я собиралась порвать с ним.
– Не собиралась. Ты была уверена, что я ничего не узнаю. Короче: езжай, развлекайся, но потом домой – ни ногой.
– В смысле?
– А прямом. Надеюсь, ты не забыла, что эта квартира принадлежит только мне? А я больше не хочу тебя здесь видеть. Так что перед отъездом собери свои вещички. Потом скажешь, куда отвезти. И за детей не переживай. Я им все объясню.
– Объяснишь? Как? – ахнула Наталья, которая уже едва держалась на ногах.
– Очень просто. Я скажу им правду.
– Иван!
– А ты как хотела? Ничего. Они уже взрослые. Все поймут.
Счастливого отдыха!
Иван ушел в спальню и закрыл дверь на щеколду. Когда-то они со смехом ее установили, чтобы дети не залетали в комнату в самый неподходящий момент…
Наталья без сил рухнула в кресло… Такой категоричности она от своего Ванечки не ожидала…
Внезапно у нее завибрировал телефон: пришла эсэмэска.
Наталья пробежала ее глазами и, не раздумывая, ответила:
«Прости, я никуда не еду»…
***
– И что, неужели она уехала в Турцию? – спросил Василий Андреевич, который внимательно слушал рассказ Ивана.
– Не поехала. Но это ничего не меняет.
– Не скажи… Испугалась…
– Это не имеет значения. На развод я все равно подал. Жить с ней я просто не могу. И не хочу. И прощать не собираюсь.
– Ты и правда ее на выход попросил?
– Да. Она сняла квартиру.
– А дети?
– Они на моей стороне.
– Тогда, в чем проблема? Ведь все идет как ты задумал.
– Она не оставляет меня в покое. Клянется, что любит, что все это было ошибкой. Что она очень сожалеет. Что больше никогда…
– Ну, нормальное поведение…
– Нормальное?
– Конечно. Женщина опомнилась, поняла, что заигралась. А еще поняла, что теряет.
– Вот именно – «что»!
– Ну, разумеется. Она же не думала, что останется на бобах. Что потеряет доверие детей. Что останется одна. Почти все они считают мужа своей собственностью. А тут такое. Вот и ластится как кошка.
– И что больше всего обидно, Василий Андреевич, она ведь была практически идеальной женой. Никогда не жаловалась. Ни о чем не просила. Я считал себя счастливым человеком. А она, получается, лгала мне все эти годы.
– Видимо, чего-то ей все-таки не хватало, Иван. Да… Кто их поймет этих женщин?
– Ничего я понимать не собираюсь. Нашла другого – скатертью дорога.
– Так она же говорит, что любит. Прощения просит… Подумай, может, еще не поздно все вернуть.
– Я больше не верю ни одному ее слову. Это ж надо такое придумать: только теперь, когда все открылось, она поняла, как сильно меня любит! Целыми днями атакует своей любовью. Ночью эсэмэски шлет. А как же те двадцать лет, что мы прожили вместе? Они ничего не значат? Тогда она не знала, что я ей так дорог? Получается: жила на автомате. А как подвернулся первый попавшийся мужик, она к нему в койку? У меня вообще такое ощущение, что сейчас ее слова: «Я люблю тебя» звучат приблизительно так же, как: «Я задержусь на работе». Не знаю, короче, зачем она это делает. Надеется, что растаю и прощу ее?
Нет уж. Умерла, так умерла…