Ирина стояла у плиты и помешивала соус. На её маленькой кухне всегда было тесно, зато очень уютно. Ещё год назад она думала, что будет жить совсем в другом месте: в родительском просторном доме, где каждой весной цвели роскошные пионы, а на веранде всегда стояли удобные кресла с мягкими пледами. Но жизнь пошла иначе.
— Ну что ж… — пробормотала она, всыпая в сковородку последние специи. — Обед готов, а дел-то ещё куча.
В дверь громко постучали. Соседка затеяла ремонт, и Ирина вздохнула, думая, что это опять электрик или сантехник. Однако на пороге её квартиры стоял отец — Виктор Павлович. Человек, который год назад фактически «отрёкся» от дочери и выгнал её из родного дома.
— Здравствуй, дочка, — произнёс он хрипловатым, неуверенным голосом. — Вот решил… заехать поговорить.
Ирина застыла на месте. Она не видела его со дня скандала, после которого ушла из родительского дома только с одной сумкой в руках. Её до сих пор передёргивало от воспоминаний:
-
Как отец кричал, что «не желает больше кормить чужого нахлебника» (так он называл тогдашнего жениха Иры).
- Как он вынес её вещи на крыльцо и велел «проваливать» вместе с женихом хоть на все четыре стороны.
- Как с той поры они не общались и не поздравляли друг друга даже с праздниками.
А сейчас отец стоит на пороге: небритый, в старой куртке, которую Ира узнала — он надевал её только «в самые плохие времена», когда ездил чинить забор или копать грядки.
— Пап, а что случилось? — спросила Ирина, приглушая в голосе колючую нотку. Конечно, она была обижена до глубины души, но привычка к вежливости пересилила.
— Дочка… Я, это… — Он запнулся, заёрзал, будто сомневался, заходить ли в квартиру или нет. — Можно войти?
Она тяжело вздохнула и пропустила отца внутрь.
Страшный разговор у кухонного стола
Кухня Ирины представляла собой «три шага в одну сторону, три в другую». Но всё, что нужно для жизни, здесь помещалось. Отец неловко присел на табурет у стола.
Ира достала чашку, налила чай и поставила перед Виктором Павловичем тарелку с макаронами и томатным соусом.
— Вот, поешь. Тарелка чистая, не бойся, — чуть саркастично сказала она. — Я работаю бухгалтером, так что знаю, как считать. Я и лишние тарелки умею считать.
— Спасибо, — отец кивнул, принимая её колкость за должное.
Виктор Павлович попробовал макароны, шумно вздохнул, посмотрел на дочь и произнёс фразу, от которой у Иры чуть не выскочили глаза:
— Нам с Валентиной Васильевной (так звали его новую супругу) нужно пожить у тебя какое-то время.
Ирина чуть не выронила ложку. Он сказал это так буднично, будто речь о том, чтобы попросить у дочери тёплых носков или зонтик на час.
— Пап, может, я ослышалась? — переспросила она, давая ему шанс забрать слова обратно.
— Нет, ты всё верно поняла… Видишь ли… — Он отвёл взгляд в сторону. — Наш дом забрали.
Ирина вскочила со стула:
— Как это «забрали»? Ты же сам меня выгнал, утверждая, что дом твой!
— Долги, — глухо ответил Виктор Павлович. — Я вложился в одно дело, хотел расширить бизнес. Да только партнёры кинули… В итоге — задолженность, суд, банк. Дом пошёл под залог, и нас с Валькой попросили выметаться.
Он умолчал, что ещё и машину переписал на жену, а та, видимо, продала её без его ведома и уехала на отдых, когда поняла, что дело пахнет керосином. Но Ирина знала характер мачехи и догадывалась о каких-то подобных «подводных камнях».
— И почему сразу ко мне, а не к другим родственникам? — спросила Ирина уже более жёстко. — У тебя есть двоюродная сестра Лариса, а ещё когда-то Валька хвасталась, что у неё квартира в центре.
Отец горько усмехнулся:
— Ой, не напоминай. Лариса сказала, что у неё вся квартира сдана по комнатам, да и вообще… не хочет связываться. А жильё Вальки — уже не её: она его на «благотворительный фонд» переписала. Не спрашивай, почему. Я сам не понял!
— То есть тебя — тоже кинули? — Ирина невесело рассмеялась. — Ты сначала выгнал собственную дочь, лишил меня дома, а теперь просишь приюта?
— Так получилось. И потом, мне стыдно просить, но… некуда больше идти.
Ирина вздохнула. Она очень хотела прямо сейчас припомнить ему каждое слово обид, все насмешки над её выбором, все упрёки, когда Ира искала работу, а отец повторял, что его дочь «никчёмная», «всё равно только в нагрузку сидит».
Но она сдержалась. Мать её учила: «Нельзя быть злопамятной. Вдруг, когда-нибудь, ты сама окажешься в сложном положении».
— А Валентина Васильевна где? — немного сбавив тон, уточнила Ира.
— Живёт временно у своей подруги, но та скоро уезжает, и оставаться там нельзя. Короче, есть риск, что мы окажемся на улице, — сказал отец, потупив взгляд.
Повисла тишина. Ирина всё внутри кипела от противоречий. С одной стороны, она — человек добрый и понимала, что отец в беде. С другой стороны — это же он своими руками разрушил все мосты! Она спросила себя: «Хочу ли я видеть этих людей в своей крохотной квартире?»
Жить было тесно даже одной Ирине: она снимала однокомнатную квартиру, ведь своего жилья у неё не осталось. Денег на покупку (или ипотеку) пока не накопила.
— Пап, смотри сам: у меня тут кухня — семь метров, комната — двенадцать. И вы вдвоём сюда хотите? — Она махнула рукой в сторону коридора, где развернуться можно только бочком. — Это будет очень… хм… «комфортное» соседство.
— Я понимаю, доченька. Но я обещаю, что это ненадолго. Пока я не найду новую работу, а Валька не придумает, как выкрутиться. Потом снимем что-нибудь…
— Найти новую работу в твоём возрасте и с долгами? Дело небыстрое, — вздохнула Ира. — Ладно, давай так: я подумаю. А пока вот тебе тарелка горячих макарон. Можешь поесть, а потом… извини, пап, но переночуй сегодня в хостеле.
Отец поднял на неё удивлённые глаза:
— Ты меня выгоняешь?
— Нет. Просто я не готова, чтобы ты в моём пространстве оставался без предупреждения. Я же не жестокая, но мне нужно обдумать это.
— Понял… — Он сгорбился над тарелкой, выглядел вдруг таким уставшим, будто постарел на десять лет.
Воспоминания, которые не дают покоя
Когда отец ушёл, Ирина сидела на диване и вспоминала, как ещё несколько лет назад он был самым главным человеком в её жизни. Мама давно ушла из семьи — сразу после того, как поняла, что Виктор Павлович нашёл себе другую женщину. Ира на тот момент как раз собиралась поступать в университет.
Виктор Павлович женился на Валентине Васильевне, и та, войдя в семью, потихоньку начала оттеснять Ирину:
-
«Зачем тебя кормить? Ты уже взрослая!»
-
«Твой жених, Кирилл, точно за твой счёт жить будет!»
Папа почему-то всё это слушал, а потом поддакивал.
В результате отцовского давления Ира потеряла и будущего жениха — Кириллу было невыносимо, что его унижают в собственном доме. Он просто исчез, сославшись на то, что «не хочет влезать в эти семейные разборки».
Несмотря на то, что жених ушёл, отец и его новая супруга продолжали «ковырять» Ирину. Мол, сидит на их шее, денег сама не зарабатывает, «квартирку мы тебе не обязаны покупать». Когда она наконец устроилась бухгалтером в небольшую компанию, особо ничего не изменилось — отец даже не замечал её успехов.
Апофеозом стал тот день, когда Ира поссорилась с Валентиной на почве того, что в гостиной включила слишком громко музыку. Тогда Виктор Павлович сказал: «Вали из моего дома!» Ира собрала сумку — по сути, весь её багаж уместился в один чемодан — и ушла.
Так она оказалась в этой арендованной «однушке», о которой заботилась уже год. И научилась жить самостоятельно. Сначала было очень тяжело: приходилось экономить на всём, поскольку зарплата у бухгалтера в маленькой фирме довольно скромная. Но зато здесь Ира чувствовала покой: никто не ворвался в её жизнь с очередными претензиями, никто не говорил, какая она «никчёмная».
— И вот теперь, когда всё у них рухнуло, они пришли с повинной, — проговорила Ира вслух самой себе. — Не слишком ли поздно?
Дружеский совет
Вечером Ирина вызвонила на чай свою давнюю подругу Оксану — единственного близкого человека, с кем она беседовала на чистоту.
— Подруга, мне нужны твои мудрые слова, — сказала Ира, наливая Оксане зелёный чай. — Как думаешь, стоит ли мне их пускать в квартиру?
— Хм. А ты их простила?
— Нет, — честно призналась Ира.
— Тогда смысл? У тебя тут тесно, а они вдвоём — это постоянная возня, ещё и с учётом, что Валентина та ещё… звезда.
— Но если я откажу, буду ли я выглядеть как бессердечная дочь?
— Подожди. А твой отец беспокоился, как он выглядит, когда выставлял тебя из дома?
Ирина откинула волосы со лба:
— Вот именно. И вроде бы по справедливости — не хочу их впускать. С другой стороны, он мой папа…
— Значит так, делай так, как подсказывает совесть. Не позволяй собой пользоваться, но и не уподобляйся им в жёсткости. Есть ведь компромисс: например, поставить условия, при которых ты готова помочь. А они либо согласны, либо нет.
Ира задумалась. Да, это был верный путь.
Жёсткие условия
На следующий день она позвонила отцу и предложила встретиться в кафе рядом с её домом. Пришли оба — Виктор Павлович и Валентина Васильевна. Та выглядела приунывшей, без изящных серёг и дорогой одежды, к которой Ирина привыкла.
— Здравствуйте, — сказала Ира, садясь за стол. — Раз уж мы собрались, давайте сразу к делу.
— Дочка, — начал отец, — я буду краток: мы согласны на всё, лишь бы не оказаться на улице. Ты нас пускаешь?
— Пускаю, но по условиям, — ответила Ирина. — У меня однокомнатная квартира, поэтому я буду спать на диване, вы же вдвоём на полу, на надувном матрасе. Придётся сложить мою одежду и освобождать вам угол.
— Ладно, это нормально, — буркнула Валентина, хотя лицо у неё стало, будто от лимона. Видимо, роскошные хоромы в прошлом, а теперь — «угол»?
— Следующее. Я не могу обеспечивать вас. Коммунальные услуги я оплачиваю сама, и денег впритык. Так что за время проживания вы будете мне каждый месяц отдавать половину расходов на квартиру.
Отец и Валентина быстро переглянулись. Видно было, что рассчитывали на «бесплатно». Но спорить побоялись.
— Ладно, — кивнул Виктор Павлович.
— И третье, — продолжала Ира. — Никаких оскорблений, упрёков и требований. Мы общаемся вежливо, готовим по очереди, продукты покупаем тоже в общий котёл, без «а почему это я должен платить?» Папа, если тебе вдруг неприятно — давай сразу на выход.
Она ждала, что Валентина сейчас взорвётся, но та странно молчала, уставившись в чашку с кофе. Возможно, понимала: выбора нет.
— Хорошо, — отец выдавил эти слова. — Согласен.
— Тогда заселяйтесь завтра, — заключила Ирина.
Временные соседи
Вечером следующего дня Ирина открыла дверь — и увидела маленькую горку вещей: чемодан, сумка, старый потрёпанный пакет. Судя по скудному багажу, Виктор Павлович и Валентина Васильевна остались практически ни с чем.
В первые дни бывшие «хозяева жизни» выглядели растерянно. Валентина таскала по квартире взглядом, будто не веря, что придётся обитать «в клетушке» и спать на надувном матрасе. Отец же старался держаться, делал вид, что всё под контролем, хотя Ирина замечала: он сидит по вечерам за ноутбуком и грустно листает сайты вакансий.
Прошло две недели, и началась неизбежная бытовая неразбериха: то кто-то занял ванну на полчаса дольше, то Валентина возмущалась, что «здесь вообще нет посудомоечной машины», то отец провоцировал ссору фразами вроде «Ну и бардак в этой комнатёнке!»
— Пап, учти: хоть раз повысишь голос — переселяйся в подъезд, — напоминала Ирина строго.
Она удивлялась собственной решительности. Вдруг стала чувствовать себя хозяйкой положения. «Ирония судьбы, — думала Ира. — Меня выгоняли из куда более просторного дома, а теперь я устанавливаю правила в крохотной квартире».
Валентина временами пыталась командовать: «Ирочка, помой за мной посуду, у меня ногти», «Ирочка, постели мне другую простынь»… Но на все её притязания Ира отвечала коротко: «Твоё желание — твои проблемы».
Не то чтобы Ира хотела специально унижать их, но вспомнив, как они обращались с ней раньше, становилось полегче, когда приходилось «ставить их на место».
Небольшой прорыв
Спустя месяц Виктор Павлович всё-таки нашёл подработку. Не руководство крупной фирмы, как в былые годы, а обычную должность менеджера. Зарплата скромная, но хоть что-то. Он стал отчислять Ирине больше денег, чем договорились, — наверное, совесть зашевелилась.
Валентина — удивительное дело — собралась и уехала к подруге: «Мне надоели твои условия», — бросила она напоследок в адрес Ирины, прежде чем захлопнуть дверь. Отец не стал её удерживать. Потом выяснилось, что подруга всё-таки согласилась приютить Валю, но в качестве «сиделки» за её капризным ребёнком.
— Мне, честно говоря, легче так, — признался отец. — Тебе, наверное, тоже.
— Ну, ещё бы, — тихо ответила Ирина.
— Знаешь… я хотел извиниться, — Виктор Павлович замялся, отводя глаза. — За то, что вёл себя с тобой ужасно. Я понимаю, уже поздно, но всё же…
Она промолчала, вспоминая, как мечтала услышать извинение когда-то. И вот оно прозвучало — не громко, без торжественных речей, но искренне.
— Ладно, — только и сказала она.
Всё ли наладилось?
Следующие недели прошли спокойнее. Ира видела, что отец с трудом привыкал к новой жизни: считал каждую копейку, иногда варил пельмени себе и дочери и неловко спрашивал: «Нормально, если я принесу дешёвую колбасу, а не деликатесы?»
Ирина лишь улыбалась: «Пап, конечно нормально».
Она чувствовала, как злость на него потихоньку уходит. Может, потому что он старался помогать по дому, старался быть вежливым, уже не бурчал по пустякам. Ира видела, что отец повзрослел после потери дома и ударов судьбы.
Однажды вечером она застала его сидящим на корточках перед её книжной полкой.
— Я тут заметил, у тебя всякие пособия по дизайну, бухгалтерии, даже книга «Психология обиженных людей», — усмехнулся отец. — Это всё тебе нужно по работе?
— По работе и по жизни. Когда меня выгнали, пришлось самой решать, что делать со стрессом, как справиться со своими комплексами…
Он грустно кивнул.
— Знаешь, я всегда любил командовать, — сказал Виктор Павлович. — Считал себя главным во всём. А теперь понимаю, что остался у разбитого корыта, да ещё и на шее у дочери. Дочка, я чувствую себя должником перед тобой…
— Может, это шанс для нас обоих, — мягко сказала Ира. — Шанс учиться уважать друг друга.
Прошло ещё два месяца. Отец накопил немного денег, нашёл дешевую «двушку» в соседнем квартале и предложил Ирине переехать вместе с ним:
— Мало ли, здесь ведь съём, ты не привязана. Да и места там побольше. Могли бы жить вместе, раз уж… семья.
Но Ирина лишь покачала головой:
— Пап, я давно привыкла, что семья — это я сама для себя. Я не против общаться, но давай оставим дистанцию. У нас всё-таки разный ритм жизни.
— Понимаю… — он грустно улыбнулся. — Ну что ж, я тогда съезжаю на днях. Спасибо тебе, Иринка… За всё.
В его глазах промелькнула благодарность, и Ира ощутила что-то вроде «финального аккорда». Словно давняя обида отпустила её окончательно.
Виктор Павлович переехал, договорился с хозяйкой «двушки» о рассрочке. Валентина, когда узнала, попыталась вернуться к нему, но отец уже не захотел с ней жить.
— Надоело мне всю жизнь плясать под чужую дудку, — сказал он в телефонном разговоре с дочерью. — Я полагаю, если уж что-то новое строить, то не с человеком, который меня бросил на мели.
Ирина мысленно согласилась. Прежняя жизнь её отца закончилась, да и у неё самой начался какой-то следующий этап: без горечи, зато с осознанием собственного достоинства.
— Ну что, — сказала она вечером, после переезда отца, — время забрать ключи и жить своей жизнью?
Она зашла в комнату, где ещё вчера стоял надувной матрас, подняла его с пола и сложила в пакет. Никаких следов пребывания «гостей» — будто этого эпизода и не было.
Но он был. И он многое изменил.
Эпилог: короткий телефонный звонок
Спустя неделю телефон Ирины звонко тренькнул. «Папа» — высветилось на экране. Она подняла трубку:
— Привет, дочка. Скажи, ты занята вечером?
— Зависит от ситуации. Что-то нужно?
— Я просто подумал… Может, вместе поужинаем? Я приготовлю — помнишь, я научился делать картошку в сырном соусе? Да и поговорим спокойно. Как отец с дочкой… без скандалов и ультиматумов.
Ирина усмехнулась. Когда-то она мечтала о таких простых вещах: чтобы отец просто позвал её поужинать, без высокомерного тона. Словно тот прежний Виктор Павлович и не существовал.
— Давай попробуем, пап, — ответила она. — Мне тоже хочется верить, что у нас теперь всё будет… по-другому.
— Спасибо, доченька. До вечера!
Она положила телефон на стол и улыбнулась:
«Кто бы мог подумать, что мне всё-таки придётся давать приют отцу и его жене… А в итоге они сами оказались «лишёнными» всего. И тут пришлось просить помощи у меня — у той, кого когда-то выгнали. Вот как жизнь повернулась…»
Ирина ещё раз убедилась: да, люди порой возвращаются туда, откуда когда-то выгнали другого. Ирония судьбы… Но всё же ей стало легче на душе. Иногда больные узлы развязываются самым удивительным способом.
Оставалось только пойти вечером в магазин и докупить нужные продукты для ужина. На сей раз — без всякого чувства обиды, а наоборот, с каким-то новым ощущением: она больше не «лишённая», а полноценная хозяйка своей жизни.
