— Маш, ну а чего это я вдруг должен решать твои проблемы? Мне и самому деньги нужны, знаешь ли.
— Мы же… вместе.
— И что? Ты мне не жена ведь, — бросил Никита так обыденно, будто это было чем-то очевидным.
***
— Манька, бросай его и ищи нормального мужика.
— Мам, это же чем тебе Олег ненормальный?
— А вот ты сама рассуди. Знакомы вы с детства, узнавать особо ничего друг о друге не надо – в соседних домах росли, в одном классе учились. Правду я говорю?
— Правду, — помявшись, признала девушка.
— Дальше смотри. Встречаетесь вы уже два года. И где предложение?
Живешь ты у него, за домом следишь, обстирываешь-убираешь, еду ему готовишь чуть ли не ведрами… А что за это имеешь?
— Мама, ну нельзя же так! Ты все деньгами меряешь, будто бы нет ничего другого.
— Отчего же? Есть что-то другое, есть. Готовность мужчины взять на себя ответственность за женщину и общих детей.
Вот залетишь ты сейчас от него, не дай-то боже, и что будет? Враз он тебя выгонит, да в самом лучшем случае будет алиментов пять тысяч платить.
И что ты против него сделаешь, если ты ему по документам никто?
А случись что с тобой, что тогда? О жене муж, между прочим, по закону обязан заботиться. И даже если разведется с ней, помогать обязан.
Вон, у Сашки-то жена в аварию попала, он только слинять собрался, а ему судья сразу такая – нет уж, милый, инвалидом она в браке с тобой стала, так что ты теперь ей обязан хоть копейкой, но помогать.
Да, всего несколько тысяч она с него получает. Ну так получает же. Да и общественное осуждение имеется.
Рассказывала ведь я, как ему повышения не дали, потому что в начальниках блюститель морали попался? Вот тебе и последствия.
А так, как ты со своим Никитой живешь – это ведь ни ответственности, ни обязанностей – так, баловство одно. Ему, не тебе.
Ты, как мужняя жена, после работы еще у плиты стоишь. А за что стоишь, если так же, как он, работаешь, и даже продукты пополам покупаете?
— Я живу в его квартире, — помялась Маша. Понимая, что и этот аргумент мама не признает.
— Живешь, и что? Снимала бы себе комнату, платила тысяч семь-восемь вместе с коммунальными.
У вас там не Москва. Зато времени тратила бы намного меньше на обслуживание этого своего…
— Мама, не надо о Никите так! Вот увидишь – все у нас будет хорошо. Мы все равно поженимся, раньше или позже – какая разница?
Мама лишь качала головой, бормоча себе под нос что-то нелестное о дочкином ухажере.
В город Маша возвращалась расстроенная. И, так или иначе, но заводила разговор о возможной росписи с Никитой.
— Мы ведь уже третий год встречаемся. Может, стоит все-таки нам пожениться?
— Маш, вот а какая разница? Ну поженимся – и что дальше? Можно подумать, сейчас штамп в паспорте что-то меняет.
Посмотри вокруг, куча народу только за то время, что мы встречаемся, успели и пожениться, и развестись. И вот надо оно, туда-сюда бегать.
— Так ты уже расходиться со мной собрался? – возмутилась Маша.
— Вот не передергивай мои слова. Не передергивай, — замахал руками Никита. – Я как раз-таки расходиться не хочу.
Поэтому и жениться буду только когда мы оба будем уверены, что хотим друг с другом остаток жизни провести.
Ну, знаешь, все вот эти в горе и радости, богатстве и бедности…
— Ладно. Пожалуй, я понимаю.
— Ты у меня умница, — улыбнулся Никита. – Кстати, что ты там говорила о грибном пироге?
Вкусную еду Никита любил. А еще – ежедневно менял рубашки, которые обязательно должны быть отглажены с двух сторон, не терпел в доме грязи и порой нуждался в другой помощи.
— Машунь, у тебя ведь выходной завтра? – частенько спрашивал он в пятницу вечером.
У Маши, работающей пять на два, действительно суббота и воскресенье были выходными.
А вот Никита, трудящийся два через два, иногда был вынужден в эти дни тянуть лямку трудовой повинности.
— Да, а что случилось?
— Отвезешь меня с утра на работу. Я бы поспал по пути час лишний. А то с пацанами засиделся в онлайн-шутере, завтра, наверное, некромант понадобится. То есть уже сегодня.
— Можно ведь на автобусе… — в первый раз попыталась отговориться Маша.
— Зайка, ты что, совсем меня не любишь? Там же бабки эти с сумками, по телефону кто-нибудь постоянно будет болтать.
А то и стоя ехать придется, утро выходного дня все-таки, куча народу на рынок и по магазинам поедет.
О том, что Маша сама хотела поехать на рынок или просто поспать, Никита и слушать не хотел.
— Ну отвезешь меня, вернешься домой – и спи, сколько влезет. Тебе же не на работу, весь день свободный.
И ведь так логично все объяснял, как-то у него так получалось, что самой себе Маша под конец этого разговора казалась стервой бесчувственной, которой жалко для любимого человека сделать сущую мелочь.
Наверное, так бы и посвящала она всю себя их импровизированной «почти-семье», если бы не один случай.
Случай был несчастным, как это обычно и бывает во время гололеда.
Маша шла по тротуару, нога подвернулась, поехала вбок – и вот уже девушка лежит на земле.
Ноги остались целыми, а вот передний зуб сломался ровно поперек. Больно было, конечно, но еще сильней, чем боль, была обида.
Ведь буквально три дня назад они с Никитой купили новый телевизор, так что Маша после этого осталась и вовсе без копейки.
А ведь говорила она любимому, что стоит обождать с этой покупкой. Да только он так загорелся идеей смотреть обожаемый футбол на выгнутом каким-то хитрым образом экране, что Маше ничего не оставалось, кроме как распотрошить кубышку и сделать свой равноценный вклад.
Хотя к телевизору с тех самых пор она не подходила.
— Никит, привет. У тебя деньги есть? – спросила она вечером первым делом, как только парень пришел домой.
— Может и есть, зависит от того, сколько тебе нужно и когда отдашь.
«Когда отдашь» неприятно царапнуло Машино самолюбие. Хотя бы потому, что тут же всплыли все многочисленные истории, когда Никита болел, срочно в чем-то нуждался и перехватывал у Маши пару тысяч «до зарплаты», при этом не утруждая себя отдачей.
А Маша и не напоминала, ведь они же семья… Вроде бы…
— Тысяч десять, может, пятнадцать. Сам видишь, — она улыбнулась, показывая Никите отколовшийся зуб. – Сколько возьмут за штифт и наращивание – пока точно неясно, но проблему надо решить как можно скорей.
— Маш, ну а чего это я вдруг должен решать твои проблемы? Мне и самому деньги нужны, знаешь ли.
— Мы же… вместе.
— И что? Ты мне не жена ведь, — бросил Никита так обыденно, будто это было чем-то очевидным.
Маша почувствовала, как в горле комом встали слезы. Потому что вот сейчас стало понятно, что мама была как раз-таки права, когда говорила о том, что Никита ее просто использует, что он ее не любит и если бы любил…
— Я тебя поняла, — почти прошипела Маша сквозь зубы.
А на следующее утро, когда Никита ушел на работу, поехала и отвезла злосчастный телевизор обратно в магазин.
Две недели еще не прошли, так что после осмотра технику без проблем приняли обратно и вернули всю сумму наличкой, как и платила Маша всего несколько дней назад.
Половину денег она демонстративно положила на тумбочку в прихожей. И после этого принялась собираться.
Никита вернулся, когда таксист, которому Маша доплатила за услуги грузчика, уносил последние две сумки с ее вещами.
— Я не понял, что происходит? И где наш телевизор?
— В магазине. Твоя половина денег на тумбочке. Ну а что поделать, милый, мне нужны были деньги на съемную квартиру, ремонт зубика, да и вообще на жизнь пригодятся больше, чем на потакание твоим хотелкам. Раз уж я тебе никто, пора мне пересмотреть приоритеты.
— Я не понял, ты что, бросаешь меня? Уходишь? Я ведь жениться на тебе хотел, уже и кольцо выбрал, и место для предложения подобрал. А ты берешь – и вот так вот меня в расход? – возмутился Никита.
— Именно так. В расход. Предложение мне твое уже не надо. Да и ты сам не сдался ни за каким чертом. И знаешь – хорошо, что мы не были расписаны. А то пришлось бы сейчас еще с документами возиться.
А так все честь по чести, деньги за телик я разделила, тебе оставила стиралку, себе забрала микроволновку и пылесос, благо что по цене то на то и выходит, да и оформлена машинка на тебя, а все остальное по чеку с моей карты оплачивалось.
Пора двигаться дальше. Прощай и не поминай лихом.
Никита проводил Машу ошарашенным взглядом и вернулся к квартиру. Хлопнул дверцей холодильника и понял, что Маша даже не стала готовить ему ужин.
В корзине для грязного белья валялись рубашки и носки, которые нужно было постирать. Это что, вот так вот из-за каких-то жалких десяти тысяч она взяла – и его бросила?
Ну, Маша… Ничего, еще пожалеешь о том, что отказалась от своего счастья.
Маша не жалела. Замуж она вышла через год за бывшего однокурсника. Никита, как ей сообщила мама, до сих пор так и не женился.
И почему-то так и не смог завести себе новую девушку. Видимо, последним «не-мамонтом» была Маша, а ей на замену такой же дамы для Никиты не нашлось.
Ну ничего, Машу проблемы бывшего парня теперь не волнуют. Зато Никита порой поминает бывшую девушку недобрым словом. Это ведь надо же, микроволновку с собой забрала!
Ему ведь даже не в чем было еду разогреть тем вечером! Бросила, вероломно предала, значит – совсем, совсем его не любила. Может быть и не зря он к ней присматривался, проскочила-таки гнилая натура…
