Тимофей привёз её знакомиться с родителями, а сам смылся. Не специально, конечно. А, может, и специально. К нему зашёл друг, и Тимофей убежал.
-Я на полчасика!
Друг учится в Питере, Тимофей рассказывал про него. Друг детства, самый близкий, и тут приехал на каникулы. Как не увидеться?
Маша чувствовала себя неловко. Родители занимались поливкой – сами только приехали на дачу, но, когда она предложила помощь, отмахнулись.
-Помоги пока бабушке на кухне!
Бабушка, по отзывам Тимофея, была мировая: присылала ему всё время деньги, покрывала от родителей, когда он сессию завалил, и готовила так, что пальчики оближешь! Это было так: Маша пробовала печенье и знаменитый пирог с рыбой, Тимофей угощал её.
Называть её бабушкой язык не поворачивался: стройная, с прямой балетной спиной и аккуратной стрижкой без намёка седины, Валентина Андреевна была похожа на французскую актрису. Она как раз занималась тем самым пирогом, знала, что любимый внук приедет.
-Давайте я вам помогу, – предложила Маша и ещё раз помыла руки, а то вдруг Валентина Андреевна подумает, что она грязнуля.
-Лук порежь, – сказала Валентина Андреевна.
Тон у неё был не то, чтобы дружелюбный. Маша расстроилась. Она очень хотела понравиться семье Тимофея. Зря, конечно, но на днях, пока он спал, она рылась в его шкафу – заметила, что он странно себя ведёт и будто бы что-то прячет. Почему-то решила, что второй телефон – у её прошлого парня был тайный телефон, с которого он переписывался с другими девушками.
Но это был не телефон. Это была бархатная коробочка с кольцом. От волнения и расстройства, что сама себе испортила такой сюрприз, Маша тогда расплакалась.
Предложение Тимофей пока ей не сделал. Видимо, сначала решил показать родителям. Поэтому Маше так важно было понравиться им. И бабушке в том числе.
-Да бабуля меня практически вырастила, – рассказывал Тимофей. – Мама карьерой занималась, папа у нас вообще к жизни не приспособлен. Повезло мне с бабушкой. Вот увидишь, она и тебя полюбит.
Напрасно Тимофей так думал.
-Ну кто так лук режет? – гаркнула Валентина Андреевна так, что Маша чуть нож не выронила. – Тоньше надо и полукольцами, что за обрубки?
-Простите, – пискнула Маша. – Это я с непривычки. Тимофей говорит, что такого пирога, как вы, никто не печёт.
Может, лесть поможет немного её смягчить?
-Ещё бы, – хмыкнула Валентина Андреевна. – Ты режь, не отвлекайся.
Сама она раскатывала тесто.
-А тесто вы покупаете или сами делаете? – не теряла надежды на светский разговор Маша.
-Ну, такие как ты, может, и покупают.
Повисло неловкое молчание, только стук ножа по доске, да жужжание назойливой мухи. От лука слезились глаза, и Маша надеялась, что тушь не потечёт.
Валентина Андреевна взялась за рыбу: достала из холодильника большой розовый кусок в полиэтилене.
-Это сёмга? – заискивающе спросила Маша. – А где вы…
-Послушай, деточка, – перебила её Валентина Андреевна. – Я таких, как ты, знаю: что, думаешь, нацепила джинсы в обтяжку, и он уже твой? Вокруг Тимоши вечно девки крутились – не ты первая, не ты последняя. А что про свадьбу он поёт – ты не мечтай даже! Мало ли, что он там говорит. Ты, понятно, пришла в университет, чтобы замуж удачно выскочить, а Тимоша профессию получает. И ближайшие пять лет будет заниматься карьерой, а не глупостями этими.
Нет, Маша ожидала, конечно, что её будут расспрашивать, проверять, но не до такой же степени? Хорошо, что слёзы выступили от лука, не хватало ещё разреветься.
-Я учусь лучше, чем Тимофей, – вставила Маша, чтобы уж совсем не молчать, как дурочка.
-Ой, учится она там! Да чего ты там можешь учиться! Будто я не знаю, как студентки зачёты получают. Вон, вырез подходящий.
Кровь прилила к Машиным щекам. Как поступить? Встать и уйти? Спросить, что она ей такого сделала?
-И я бы на твоём месте не носила обтягивающую одежду, и на пироги не налегала. Тимофей стройных любит.
Это был удар ниже пояса: Маша вечно загонялась из-за своего веса, на диетах сидела, но всё без толку. Родители у Маши были высокие, крупные, и она в них пошла.
Маша резанула по луковице, нож сорвался и прошёлся по пальцу. Это было отличным предлогом, чтобы покинуть старуху, да и эту дачу вообще: если бабушка так настроена, можно представить, что скажет мама Тимофея: на вид ещё более строгая и высокомерная. Сейчас возьмёт свою сумку и пойдёт на электричку, хорошо, что не успела от порога никуда её унести.
Маша зажала пострадавший палец и выскочила в коридор. Схватила сумку и, даже не попрощавшись, вышла из дома.
Солнце ударило в глаза. Маша зажмурилась, вытерла слёзы.
-А ты куда собралась?
Это мама Тимофея в перчатках и с лейкой наперевес.
-Домой, у нас там… В общем, мне срочно надо, передайте Тимофею… Или я ему сама напишу.
Маша надеялась, что глаза у неё не заплаканные.
-А с пальцем что?
-Ничего, нормально.
Мама Тимофея сняла перчатки, поставила лейку на землю.
-Так… Валентина Андреевна, да?
Маша шмыгнула носом.
-Иди сюда. Садись. Что бы там она тебе ни сказала – ты её не слушай. Бабушка у нас специфический человек. Но хороший. У неё есть куча достоинств. Если покопаться. Очень глубоко.
И рассмеялась. А Маша за ней.
-Ой, знала бы, как она меня встретила, – продолжала говорить мама Тимофея сквозь смех. – Это ты кого, говорит, привёл, лошадь? Что с зубами у неё? А мне тогда восемнадцать было, совсем девчонка. Расплакалась, как ты. Но это ещё цветочки были. Ладно, всё, не плачь. Пусть сама свой пирог печёт. Рецепт мне до сих пор не сказала, коза. Пошли, палец тебе обработаем, а то мало ли. Тима скоро придёт, шашлыки будем жарить. Пошли, не надо переживать. Это всё временные трудности. Бабушка у нас мировая, ты ещё увидишь…
И Маша увидела. Нет, она всё также слышала комментарии по поводу своего веса, манеры одеваться и даже повышение понятно, как получила: не может же женщина больше мужа зарабатывать! Но в чём-то мама оказалась права: у бабушки была куча достоинств. Во-первых, она отменно готовила, хоть и не делилась ни с кем своими рецептами. А, во-вторых, обожала внука. И правнука тоже. Поэтому Маша занималась карьерой и ездила с подружками в кафе, даже на море с Тимофеем спокойно летала. Её сын, а потом и дочь, были в надёжных и любящих руках – этого у бабушки не отнять.
Рецепт пирога, как и всех других блюд, нашли после смерти бабушки, записанные её строгим почерком в синюю тетрадку. Там же цитаты о жизни, диеты и дни рождения любимых исполнителей. Эту тетрадь Маша отдала дочке: пусть учится премудростям, ей уже не надо. А когда сын привёл девочку на знакомство, Маша повела её резать лук. Так, на всякий случай.
