— Кто позволил тебе командовать в моей семье?! — во взгляде Татьяны Викторовны плясали недобрые искры.
— Мам, не надо кричать, — Паша смущённо потёр лоб, стараясь сдерживаться. — Мы ведь не хотим ничего плохого. Просто…
— «Просто»?! — свекровь отмахнулась от сына резким жестом. — Да если б я догадывалась, что твоя Лиза выдумает такое безумие… Предлагать нам всё продать! Ты хоть понимаешь, какая это чепуха?
Я стояла рядом. Не хотелось подливать масла в огонь, но оставаться в стороне уже не могла.
— Татьяна Викторовна, — произнесла я ровным тоном, — давайте разберёмся. Ведь именно вы предложили сдавать мою квартиру и отдавать вам все деньги. Было ведь такое? Но подумайте как следует, ведь это вообще нелогично.
— Нелогично?! — свекровь аж задохнулась от возмущения. — Я тут хозяйка, а ты мне указываешь, что логично, а что нет? Я и сама знаю, когда и кто должен жить в моём доме!
Сергей Анатольевич, свёкор, осторожно вышел в коридор и застыл, не зная, куда себя деть. Было видно, что он не желает лезть в женскую перепалку. Паша попробовал встать между мной и матерью, но Татьяна Викторовна недовольно отстранила его:
— Не мешай. Я сама с твоей женой поговорю.
Сердце у меня колотилось так, будто собиралось выскочить. Конфликт зрел уже месяцы, а разгорелся только сейчас. Слёзы подкатывали, но я понимала, что если промолчу, меня попросту задавят.
— Татьяна Викторовна, я никогда не запрещала вам высказываться, но и вы меня выслушайте.
Свекровь тяжко вздохнула, недовольно сжав губы:
— Ну-ка, растолкуй, чем моя задумка не угодила. А то я вся в нетерпении узнать, что у тебя на уме.
Паша посмотрел на меня с явным сочувствием, но я уже сделала глубокий вдох:
— У меня есть маленькая квартира, которую помогли купить родители. Вы предлагали её сдавать, чтобы мы с Пашей перебрались к вам, а деньги отдавали вам на «коммуналку и расходы». Но это же несправедливо. Во-первых, нам тоже нужно собственное жильё, а во-вторых, зачем нам сидеть у вас на шее, если можно иначе решить вопрос?
— Значит, я плохая? — свекровь прищурилась. — Хотела же как лучше: у нас квартира большая, только о вашем удобстве и думала…
— А почему бы тогда не продать сразу и вашу большую, и мою, и вместо этого купить две двухкомнатные рядом? — не сдержалась я. — Вы ведь сами говорили, что хотите, чтобы мы жили поблизости, чуть ли не на одной площадке. Мой вариант разве не решает разом все проблемы?
Наступила тишина. Паша даже перестал дышать, наблюдая, как мать побелела и сжала кулаки.
— Ты, часом, не рехнулась? — прошипела Татьяна Викторовна. — Продать нашу квартиру? Что за безумие…
— Но сама же ты настаиваешь, что семья должна быть дружной и держаться вместе! — вмешался Паша. — Мы с Лизой думали, что тебе такая идея придётся по душе.
— По душе?! — свекровь картинно прижала руку к груди. — Вот сынок… значит, я должна всё бросить, уйти из родного гнезда? Серёжа! Иди сюда!
Сергей Анатольевич подошёл, потирая ладони:
— Я всё слышал, Татьяна, но… тяжело вставить слово, когда вы кричите.
— Скажи им, что это бред! — свекровь метнула на него взгляд. — Ведь никто не собирается продавать нашу квартиру.
— Ну… — он замялся, не решаясь смотреть мне в глаза. — Вариант с двумя отдельными квартирами, конечно, возможен. Но, Лиза, ты же понимаешь, мы так долго выбирали это жильё, ремонт делали…
Мы с Пашей познакомились в Новосибирске, где я жила в своей небольшой однушке, купленной при поддержке моих родителей. Она была крошечной, но зато своей. Паша приехал из Ижевска, а вскоре после начала наших отношений его родители тоже перебрались в Новосибирск, желая быть ближе к сыну. Они приобрели трёхкомнатную квартиру в спальном районе неподалёку от нашей работы.
Когда мы поженились, Татьяна Викторовна предложила:
— Теперь вы семья, зачем вам тесниться? Переезжайте к нам: квартира большая, комнаты просторные. Вы будете в одной, мы в другой, а третью оставим для гостей… или для будущих внуков.
Я сперва не стала перечить. Мы с Пашей попытались пожить у свекрови. И какое-то время действительно всё выглядело мирно, я даже надеялась на тёплые отношения. Паша искренне верил, что его родители примут меня как свою дочь. Я готовила, свёкор помогал резать салаты и с пониманием качал головой, когда Татьяна Викторовна ворчала на мою стряпню.
— Лиза, котлеты чуть дольше подержи на сковороде, — замечала она. — И масло бери другое, а то это сильно пахнет…
Ничего критичного, думала я. Но спустя неделю свекровь заявила, что моя квартира «простаивает», и предложила её сдавать.
— Нам же деньги не помешают, — приговаривала она за завтраком. — Коммунальные платежи сейчас высокие, а совместное проживание обходится дороже. У вас своя комната есть, так что вам эта однушка без надобности. Сдавайте и отдавайте мне арендную плату. Всё будет отлично.
Паша растерянно спросил:
— Мам, а почему именно тебе? Может, мы бы копили эти деньги?
Свекровь вздохнула:
— Да что вам сейчас копить? Вы молодые, поживёте со мной да с отцом, а если захотите расшириться, тогда и думать начнёте. А пока ваша обязанность — помогать нам, частично оплачивать расходы.
Мне это сразу не понравилось, но я пару дней выждала, в надежде, что вопрос снимется сам собой. В итоге стала обсуждать с Пашей наедине:
— Паш, почему мы должны отдавать всю аренду твоим родителям? Может, хоть распределим траты разумно?
— Ну… маме будет спокойнее, — неуверенно пожал он плечами. — Может, она считает, что вправе претендовать на эти деньги…
— На каком основании? Это моя квартира. И стоит ли нам вообще жить у твоих родителей? У нас своя семья, со временем будут дети… Как растить их в такой обстановке?
Постепенно отношения накалялись. Свекровь ревниво наблюдала за каждым моим шагом: что и где покупаю, как мою посуду, сколько стираю. А главное — говорила Паше, что я веду себя «не по-семейному».
— Потерпи, Лиз, — просил он. — Может, мама привыкнет.
— Не привыкнет, — отвечала я. — Я ей не по душе.
На одном из ужинов я рискнула предложить:
— Татьяна Викторовна, а если мы все вместе — вы с Сергеем Анатольевичем и мы с Пашей — купим две квартиры рядом? Вы ведь сами говорили, что удобнее жить поблизости, заходить друг к другу в гости. А сейчас, по-моему, ситуация перекошена.
— Да в нашей семье всё в порядке! — свекровь вскинула брови. — Только ты всегда отступаешь, когда речь о чём-то коллективном.
Её надменный тон дал понять: серьёзный разговор не за горами. Паша попытался вставить слово, но мать жестом велела ему замолчать. И когда она в очередной раз повторила, что мою квартиру непременно нужно сдавать, я решилась на последний аргумент:
— Хорошо, давайте тогда продадим обе квартиры — вашу большую и мою маленькую. Купим две двухкомнатные в одном районе. Будем жить рядышком, но порознь.
Глаза Татьяны Викторовны округлились, и я осознала, что спокойно вечер не закончится.
***
— Как ты могла так сказать?! — свекровь явно боялась перемен не меньше, чем злилась. — Где я тогда буду хранить все свои запасы? У нас же огромный балкон, кладовая… Как в «двушке» всё уместится?!
— Мам, мы не хотим тебя обидеть, — тихо подал голос Паша. — Но если тебе важна жизнь по соседству, почему бы не обдумать этот вариант?
— Не укладывается в голове, что ты, сын, встал на сторону чужой женщины… — свекровь стиснула губы.
Я попыталась вмешаться:
— Я не чужая, я ваша невестка. Понимаю, что этот дом вам дорог, но…
— Не лезь ко мне со своими планами! — взмахнула руками свекровь, будто отмахиваясь. — Вы просто хотите избавиться от старших и жить, как пожелаете!
Из кухни раздался грохот: свёкор уронил крышку от кастрюли. Поднял её и растерянно пробормотал:
— А может, и правда пока не торопиться…
— Нет, Серёжа, это принципиально! — воскликнула Татьяна Викторовна, вскидывая палец. — Никто мою квартиру продавать не будет. Я не дам согласия.
Паша бросил на меня взгляд, полный сожаления, но я уже твёрдо решила:
— Тогда мы с Пашей уйдём и будем жить в моей однушке. Хоть там мы сами себе хозяева.
— Убирайтесь! И не вздумайте возвращаться, — презрительно бросила свекровь. — Посмотрим, как долго вы протянете в ваших «хоромах».
Со слезами на глазах я направилась за курткой, Паша пошёл за мной. Сергей Анатольевич растерянно спросил:
— Ребята, может, вы позже всё обсудите? Куда это вы сейчас?
— Домой, к себе, — сказала я.
— Пашенька, — резко повернулась свекровь к сыну, — ты понимаешь, что я перестану с вами общаться, если вы вот так сбежите?
Повисла гнетущая тишина. Паша медленно произнёс:
— Мама, я тебя люблю, но я взрослый, а Лиза — моя жена. Мы хотели найти компромисс, но если ты категорически отказываешься хотя бы подумать об этом… прости.
Он взял меня за руку, и мы ушли.
***
Неделю спустя мы сидели на маленькой кухоньке в моей знакомой однушке. За окном завывал ветер, в кастрюле кипел суп. На душе ещё остался тяжёлый осадок из-за всего случившегося, но дышалось заметно легче. Паша просматривал сообщения: свекровь прислала несколько гневных СМС с требованием «вернуть всё назад», но больше не настаивала, чтобы мы возвращались.
— Лиз, — тихо сказал он, убрав телефон, — мне жаль, что всё вышло так тяжело. Спасибо, что ты не побоялась возразить маме. Может, она когда-нибудь поймёт, что мы не хотели ей зла.
Я пожала плечами:
— Будем надеяться. Может, она смирится и оставит нас в покое.
Паша слабо улыбнулся и накрыл мою ладонь своей:
— По крайней мере, теперь у нас есть личное пространство. Никто не диктует, куда тратить деньги от аренды и что подавать на завтрак.
