— Мам, ты дома? — голос Кости раздался из прихожей уверенно, едва он переступил порог.
— Я на кухне, проходи, — откликнулась Татьяна Сергеевна, продолжая листать свежие отчёты по своим инвестициям.
Костя скинул кроссовки и заглянул на кухню. За ним нерешительно проследовала Алла, его молодая жена. Она, стараясь выглядеть дружелюбной, попыталась улыбнуться, но только нахмурила брови.
— Здравствуйте, Татьяна Сергеевна, — выдавила Алла, будто заставляя себя сказать эти слова, — можно мы с вами поговорим?
— О чём же? — хозяйка дома выпрямилась на стуле и сдержанно улыбнулась невестке.
Костя широко вздохнул.
— Мам, мы хотели обсудить твою вторую квартиру. Нам бы с Аллой… ну, мы же поженились, собираемся рожать детей. А как тут в одной квартире всем разместиться? Да и тебе уже надо отдохнуть, пожить в спокойствии…
— Вы же, конечно, хотите, чтобы мы поскорее завели детей? — подхватила Алла. — Вам ведь внуки нужны, правильно, Татьяна Сергеевна?
Хозяйка отодвинула бумаги в сторону и потерла уставшие глаза.
— Дети, я понимаю ваше стремление размножаться. Но вы хотя бы обдумывали, как вы сами сможете оплатить содержание такой квартиры, налоги, ремонт? Там сейчас жильцы, которые исправно платят аренду.
— Мам, — перебил Костя, стараясь выглядеть спокойным, — мы подумали, что ты просто перепишешь на меня ту квартиру. Или на нас двоих, уже как удобнее. Мы молодые, не на улице же нам жить. Мы же твои родные, мы же семья.
— Костя, я вам сто раз говорила: та квартира приносит мне стабильный доход. Эти деньги плюс акции, оставленные вашим отцом, обеспечивают мне нормальное существование. Я много лет работала, а теперь хочу пожить для себя.
Алла поджала губы, но тут же спохватилась и попыталась сменить интонацию:
— Если будет ребёнок, ведь и ему жильё потребуется. Зачем нам толкаться всем в одной квартире, если у вас есть вторая?
Татьяна Сергеевна откинулась на спинку стула. Где-то внутри у неё шевельнулась досада, но она старалась сохранять ровный тон. Она вспомнила, сколько лет прошло с тех пор, как умер её муж, сколько усилий ушло на то, чтобы не сломаться от горя и забот о маленьком сыне. Всё тянула сама: и работу, и дом, и воспитание Кости. Муж оставил ей надёжную финансовую базу — он в своё время вложил средства в удачные проекты, и сейчас дивиденды исправно капали на счёт. Но это была её подушка безопасности.
— Дети, — проговорила она негромко, — вы женаты всего пару месяцев. Вы уже решили, что у вас в ближайшее время будут дети?
— Ну а что, — промямлил Костя, — может, и будут. Алла говорила, что и её родители ждут внуков, и тебе, мам, наверняка хочется…
— Странно, что вы так уверены, что знаете, чего мне хочется, — усмехнулась Татьяна Сергеевна. — Кто сказал, что я жду внуков? Я вырастила одного сына, и мне хватило.
Алла изумлённо повернулась к мужу:
— Костя, я не поняла… Твоя мама не хочет стать бабушкой?
— Алла, успокойся. Мам, ну чего ты так говоришь?
Но Татьяна Сергеевна уже не сдерживалась. Накипело.
— Что значит «чего я так говорю»? Я — взрослый человек. Планы на мою жизнь у меня другие. Я устала. Мне достаточно того, что я однажды уже прошла через все родительские переживания. Знаете, какой это труд — воспитать ребёнка? Я, между прочим, много лет была замужем, мы с твоим отцом влезали в кредиты, в ущерб себе покупали и обустраивали жильё. А вторая квартира досталась от родни твоего отца, когда они умерли. Это всё не свалилось на меня легко. Довольно вложено нервов и денег, — она выдержала паузу, потом добавила: — И теперь я хочу пожить спокойно.
— Но, мам, — Костя было попытался сказать что-то ещё, однако Алла не выдержала:
— Татьяна Сергеевна, это же эгоизм! Мы теперь молодая семья, а вы сами говорите, что у вас много чего есть. Неужели вам жалко отдать нам ту квартиру?
Татьяна Сергеевна посмотрела на Аллу внимательно.
— А тебе не кажется, что если вы хотите «жить красиво», то должны на это заработать сами?
Наступила секундная пауза. Костя крутил в руках связку ключей, а Алла продолжила давить:
— Костя ваш единственный сын. Разве неправильно помочь ему с жильём? А мы вам за всё будем благодарны. Мало ли что…
В ответ мать только развела руками.
— Вам виднее, кто и за что благодарен. Но в моей квартире, вот в этой, — она обвела взглядом стены, — пока вы проживаете на птичьих правах. Я пускаю вас, ведь вы — мои родные. Но не забывайте: вам уже не по шестнадцать лет, оба совершеннолетние и, как вы утверждаете, очень самостоятельные.
— Мам, давай не будем ссориться, — бросил Костя. — Мы же семья. Просто поясни нам сразу, чтобы не мучиться: ты не отдашь нам вторую квартиру?
— Не отдам, и точка. Она сдаётся, приносит доход, с которого я живу.
Алла резко вскочила со стула.
— Значит, вы хотите лишить нас нормального будущего? А как тогда детей поднимать? — и вновь в её голосе зазвучал упрёк.
— Я не собираюсь лишать вас будущего. Но почему оно должно оплачиваться мной? — Татьяна Сергеевна говорила ровно, но внутри у неё полыхали эмоции.
Костя нахмурился:
— Мам, подумай, мы же молодые. Я только начал делать карьеру. Алла пока не работает, да и потом, если ребёнок появится, что же…
— Костик, — мать перебила его, — я не понимаю, почему вы решили, что мне это так необходимо — внуки, новые хлопоты, лишняя суета?
Алла заметно побледнела от такого откровенного высказывания.
— Вот это поворот…
Татьяна Сергеевна ответила уже жёстче:
— Хватит. Я решила. Моя квартира — не вашего ума дело. Хотите жить красиво — заработайте. А теперь слушайте внимательно: вам, ребята, лучше начать искать съёмное жильё. Я дала вам возможность пожить у меня, чтобы вы немного окрепли, но, вижу, вы решили, что можно вообще пересесть ко мне на шею. Или заставить меня переоформить вторую квартиру, да? Так вот, нет. Даю вам неделю.
— Мама! — у Кости вылетело это слово растерянно. — Куда ж мы за неделю? Алла ещё не устроилась работать, у неё вообще нет заработка…
— Костик, — голос матери зазвучал мягче, — а кто тебе сказал, что я обязана обеспечивать твою жену? Если вам так важна отдельная площадь, оплачивайте аренду сами. Вы ведь семья?
Алла сидела притихшая, явно в шоке. Тогда она неожиданно выпалила:
— Может, у вас просто новая жизнь, и внуки не нужны, потому что вы снова хотите замуж?
— Алла, — Татьяна Сергеевна даже рассмеялась, — боюсь тебя разочаровать, но это моё личное дело: как я хочу и с кем я хочу жить. А вы должны позаботиться о себе самостоятельно.
Костя оглянулся на жену, чуть склонился к её уху и тихо буркнул:
— Пойдём, поговорим без неё.
Они удалились в свою комнату. Татьяна Сергеевна краем уха слышала, как там спорят, переругиваются. Она встала, прошла в гостиную и села у окна. Снаружи гулял холодный ветер, и женщина на миг задумалась: «Может, я слишком резко? Но ведь они наглеют с каждым днём».
Сын и невестка появились спустя минут двадцать. Вид у обоих был мрачный.
— Мам, мы поняли тебя, — вздохнул Костя. — Только знай: ты нас ставишь в жёсткие рамки. Прости, но мы такого от тебя не ожидали.
— Сынок, я давно планировала пожить одной. Вдовой быть не сахар, но и вас кормить пожизненно я не намерена. Лучше, если вы сами придумаете, как зарабатывать. А тот, кто действительно хочет семью и детей, не рассчитывает, что мать или кто-то ещё даст им всё на блюдечке, — она с твёрдой печалью посмотрела на сына. — Мне жаль, что вы не цените то, что у вас уже есть.
* * *
На следующий день Алла ходила по квартире, злилась, Костя тоже выглядел обеспокоенным. Они почти не разговаривали с Татьяной Сергеевной, а друг с другом шептались урывками. Потом они оба ушли, вернулись поздно, говорили громко, но услышала она лишь пару фраз.
— Я не собираюсь жить в съёмной конуре, — почти кричала Алла. — Если твоя мать не отдаёт нам ту квартиру, зачем мы вообще женились?
— И что теперь делать? — возражал Костя. — У нас же нет денег на ипотеку. Да и мне пока рано влезать в кредиты, я только-только устроился в компанию.
— Может, подадим на развод, пока всё не зашло слишком далеко? — сварливо произнесла Алла, уже даже не стесняясь свекрови за стеной. — Я думала, что после свадьбы всё решится. У тебя ведь мать «с деньгами», я была уверена, что она захочет побыстрее нас куда-то пристроить. А получается, что нас вообще подгоняют с чемоданами к двери.
— А что я могу? — с болезненной обречённостью сказал Костя. — Она ведь не только мудрая, но и упрямая.
Татьяна Сергеевна, услышав всю эту тираду, тяжело выдохнула. Промелькнуло горькое чувство, будто сын совсем не рад тому, что у него есть мать, которая всю жизнь буквально спасала его от всех невзгод. Она вспомнила, как лежала с ним в больнице, когда в детстве он подхватил воспаление легких, как водила его на кружки, как часами готовила его к экзаменам, чтобы он поступил в хороший вуз. А теперь он больше беспокоится, что жена не хочет жить в съемной квартире.
Наутро за завтраком все были молчаливы. Первой заговорила Алла:
— Татьяна Сергеевна, мы с Костей решили… наверное, надо подумать о разводе. Раз нам и жить негде, и вы нам помочь не хотите.
— Алла, у вас свои головы на плечах, — спокойно ответила женщина.
Костя подавленно глядел на мать:
— Мам, слышишь, мы не сошлись во взглядах, что ли. Алла считает, что торопиться было не надо со свадьбой. Квартиры у нас нет, родить ребёнка пока нереально, работы нормальной у неё нет. Зачем тогда это всё?
Татьяна Сергеевна смотрела на сына, и в глубине души её кольнула жалость. Но слишком долго она терпела, слишком много всего накопилось.
— Знаешь, сынок, брак — ваше личное дело. Если вы приняли такое решение, значит, так тому и быть. Я не буду вас уговаривать оставаться вместе. Но и своего решения не меняю.
Алла вздохнула, будто подтверждая, что всё кончено.
— Раз так, я подаю на развод.
* * *
Костя не пришёл домой вечером. Татьяна Сергеевна ждала его, думая, что он хотя бы объяснится подробнее. Наконец, ближе к ночи, он открыл входную дверь и тихо проследовал на кухню. Мать сидела за столом, пила воду, стараясь остудить разбушевавшиеся мысли. Он опустился напротив.
— Мам, прости, что поздно. Мы уже подали заявление — будем разводиться, — проговорил он хрипло. — Я понимаю, это звучит дико, но мне кажется, мы с Аллой явно поспешили. Она начала мне рассказывать, что вообще не понимает, зачем всё это нужно, если «нет нормальной базы». Меня ломает осознать, что мы вот так разбегаемся, но и не вижу смысла оставаться.
— Ну что ж, ты взрослый. Всё равно решай сам, — проговорила мать, и в голосе её прозвучала искорка грусти. — А что дальше?
Костя потер шею.
— Я не знаю. Возможно, сниму студию где-нибудь поближе к работе. С Аллой мы вместе жить не будем, она уедет к родителям. Я только хотел спросить… Можно мне остаться в твоей квартире дольше, чем на неделю? Пока хотя бы не найду подходящий вариант для аренды?
Татьяна Сергеевна покачала головой:
— Нет, сынок. Я сказала: у тебя семь дней. Теперь вы с Аллой приняли решение разводиться — это ваш выбор. Но моё условие остаётся. Пойми, я не желаю тебе зла, наоборот, я хочу, чтобы ты наконец стал самостоятельным.
Он застыл.
— Серьёзно? Мам, ты меня просто выгоняешь?
— Называй это как хочешь. Но тебе двадцать пять, и давно пора самому содержать себя. Либо уходи в свободное плавание, либо… нет, вариантов других нет, — она устало улыбнулась. — Костя, я люблю тебя. Но ты не захотел прислушаться к моим советам и торопился жениться, потому что рассчитывал на лёгкую жизнь. Никак не ожидал, что мать закроет кран, откуда текли все блага. Сынок, у меня за плечами жизнь, полная испытаний. Теперь я хочу пожить спокойно. А ты уж как-нибудь без меня обойдёшься.
Он молчал, стараясь скрыть собственное смятение. Несколько мгновений они просто сидели, думали каждый о своём. Потом он поднял взгляд:
— Ладно, мам. Я понял. Спасибо, что хотя бы дала мне эти дни.
Татьяна Сергеевна улыбнулась ему:
— Хорошо, что понял. Не тревожься, у тебя всё получится.
* * *
Через четыре дня Алла уехала к своим родственникам. Костя в спешке собирал вещи, договариваясь с приятелем об аренде комнаты. Татьяна Сергеевна натыкалась на его пакеты и сумки в коридоре, но почти не вмешивалась.
— Мам, у меня осталось два дня, я уеду завтра, — произнёс он вечером. — Нашёл недорогую комнату недалеко от офиса, мне пока хватит.
— Конечно, хватит, — с мягкой уверенностью кивнула Татьяна Сергеевна. — Ты всё сделаешь правильно, сынок. Подумай, как жить дальше, на ноги встанешь, потом, может, встретишь девушку, которая полюбит тебя без всяких условий.
Костя грустно улыбнулся.
— Ты вообще не жалеешь, что нас с Аллой так быстро разлучила?
— Жалею? Тут всё ваше решение. Я лишь не позволила вам навязать мне роль в вашей семье. Если у вас отношения построены на одном расчёте, значит, эти отношения неверные. Брак — это не требование к родителям о квадратных метрах. Если действительно любили бы друг друга, то вопрос жилья решили как-нибудь сами, не упрекая меня.
— Может быть, — тихо согласился Костя. — Я пока ничего не понимаю, но чувствую, что так даже к лучшему.
Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь пока еще своей комнаты, оставив мать в задумчивой тишине.
* * *
Утром Костя с чемоданом отправился на работу, а в обеденный перерыв зашёл за оставшимися пакетами и мимоходом попрощался с Татьяной Сергеевной.
— Мам, спасибо за всё. Правда. Не сердись, что мы на тебя давили.
— Я не сержусь. Сынок, держись и помни: моя дверь для тебя всегда открыта, если речь идёт о нормальном человеческом общении, а не о манипуляциях или требованиях.
Он вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Татьяна Сергеевна несколько минут стояла в коридоре, вглядываясь в пустое пространство. Одновременно ощущала жалость к сыну, обиду от всей этой ситуации, но и облегчение. По сути, она перестала быть чьей-то «дойной коровой» и снова обрела личную свободу.
Собравшись с мыслями, женщина пошла в спальню и взяла со стола отчёты, которые читала накануне. Ей предстояло распределить доходы по новым инвестиционным проектам, решить бытовые вопросы и спланировать очередное путешествие. Раньше она старалась не уезжать надолго, чтобы помогать сыну. Теперь же ничто не мешало ей отправиться куда захочется.
Она уселась перед ноутбуком и принялась изучать предложения для новых вложений, чувствуя, что теперь, наконец, может делать то, что давно хотела. Снова к ней вернулась уверенность: всё, что происходит, идёт к лучшему. Возможно, однажды сын окрепнет, разберётся в своих желаниях и создаст семью на правильном фундаменте — не на маминой собственности и деньгах, а на чём-то более искреннем и самостоятельном. И если внуки когда-нибудь действительно появятся, тогда она, может, и будет рада. А пока ей и в одиночестве неплохо.