– Ты уверена? – Андрей пристально вглядывался в лицо жены. – Это ведь та самая женщина, которая когда-то разрушила твою жизнь.
– Именно она, – Юля опустилась рядом с мужем на диван, сложив руки на коленях. – Но я должна это сделать. Не для неё – для себя.
***
– Сейчас-сейчас, ох, не так быстро… – за дверью раздался хрипловатый, дрожащий голос. – Подождите немного, я открываю.
Изнутри донеслось медленное, тяжёлое шарканье. Через несколько долгих секунд замок наконец щёлкнул, и дверь приоткрылась. Юля шагнула в прихожую – и застыла. Перед ней стояла сгорбленная старушка в выцветшем халате, с тусклыми, иссушенными временем глазами. Она опиралась о стену, тяжело переводя дыхание, будто только что поднялась по крутой лестнице.
– Юлечка! – раздался знакомый голос, но теперь он звучал слабее, чем в её памяти. – Я так боялась, что ты не придёшь! Проходи на кухню, – Надежда Петровна медленно развернулась и двинулась вперёд, держась за стену, словно боялась оступиться. – Там удобнее разговаривать.
– Что с вами случилось? Вы болеете?
– Инсульт, месяц назад, – свекровь тяжело опустилась на стул. – Думала, справлюсь сама, но… – она замолчала, не в силах договорить.
– Вы тут совсем одна? – Юля оглядела неуютную, запущенную квартиру. – А Денис? Он не приезжал, не помогает?
– Денис в Германии, ты же знаешь. С Владой, у неё научная карьера, им не до старухи, – Надежда Петровна опустила глаза. – А остальные… Кто на пенсии, кто болеет. Вот и не приходит никто. Юлечка, мне нужна помощь, я одна не справлюсь со всем этим. Я понимаю, что не имею права просить, но… Больше некого.
– По вашему наказу Денис меня бросил, что Вы теперь от меня хотите? – ледяным тоном спросила бывшая невестка.
В кухне повисла звенящая тишина. Только капала вода из подтекающего крана – мерно и гулко, словно отсчитывая секунды этого странного визита.
Юля внимательно посмотрела на бывшую свекровь. Куда делась та статная, властная заведующая больницей? Перед ней сидела маленькая сгорбленная старушка. Седые волосы небрежно собраны в пучок, в глазах – растерянность и что-то похожее на страх.
Вчера вечером, получив сообщение от бывшей свекрови с просьбой приехать, Юля несколько раз перечитала текст. Бывшая свекровь не общалась с ней больше десяти лет – с того самого дня, как Денис объявил о разводе. Первым порывом было удалить сообщение и забыть о нём. Но что-то в этих строчках – то ли непривычное «Юлечка», то ли просьба о прощении – заставило её остановиться.
– И что мне теперь с вами делать? – тихо спросила Юля, глядя на некогда грозную свекровь.
Юля прикрыла глаза, и прошлое нахлынуло волной воспоминаний. Больничный коридор, запах хлорки, и она – молоденькая медсестра, только после училища. Тогда она впервые появилась в отделении, где работал Денис – высокий, серьёзный, в белоснежном халате. Молодой врач, недавно из ординатуры, сын заведующей.
– Сестра, подготовьте, пожалуйста, перевязочную, – каждое утро начиналось с этих слов.
Она влюбилась не сразу – постепенно, незаметно для самой себя. Его спокойствие, внимательность к пациентам, мягкая улыбка… Денис тоже всё чаще задерживался на посту, якобы заполняя карты. А потом пригласил в кино.
Надежда Петровна приняла их роман холодно. Всё чаще заводила разговоры о том, как важно сыну сосредоточиться на карьере, намекала на то, что пора думать о защите кандидатской. Юля старалась не обращать внимания – ей казалось, что любовь всё преодолеет.
Первое время после свадьбы было счастливым. Они жили в маленькой съёмной квартире. Оба много работали, особенно Юля. Денис совмещал работу с написанием диссертации. Юля старалась поддерживать его, обустроить быт так, чтобы ему было удобно, чтобы не приходилось ни о чём думать.
Всё начало меняться через год, когда Надежда Петровна решила создать новую семейную традицию – еженедельные семейные обеды – «чтобы не забывал мать». Денис не мог отказать.
На одном из таких обедов появилась Владислава – молодой доктор из соседнего отделения, дочь давней коллеги Надежды Петровны. Юля сразу заметила, как оживилась свекровь:
– Влада, расскажи Денису о своей диссертации! Денис, ты представляешь, она уже третью статью в международном журнале публикует.
С тех пор Владислава стала непременным участником семейных обедов. Юля всё реже ходила на них – не хотелось видеть, как свекровь превозносит успехи молодой коллеги, как Денис увлечённо обсуждает с ней последние медицинские исследования.
А потом Владислава получила грант на стажировку в Германии. Через неделю Денис подал на развод. Он даже не попытался объясниться – просто сказал:
– Прости. Так будет лучше для всех.
Звук капающей воды вывел Юлю из оцепенения.
– Расскажите, что с вами случилось? – спросила она уже мягче.
– Месяц назад… Я проснулась утром, хотела встать – и не смогла. Правая сторона совсем не слушалась. Хорошо, телефон рядом лежал, успела в скорую позвонить.
– Почему мне сразу не написали?
– А что бы ты ответила? – Надежда Петровна горько усмехнулась. – Я думала, справлюсь. Положили в больницу, где всю жизнь проработала. Все такие внимательные, предупредительные – ещё бы, бывшая заведующая! А как выписали – никому не нужна стала. Сиделку наняла – так она через три дня сбежала. Говорит, тяжело со мной.
В кармане Юли запел телефон. На экране высветилось: «Андрей».
– Извините, я отвечу. Алло? Да, милый. Нет, я задержусь немного. Конечно, куплю. И тебя целую.
Юля улыбнулась, вспомнив, как познакомилась с Андреем. После развода она перешла работать в частную клинику – невозможно было работать под началом бывшей свекрови. Как-то раз Андрей привёз туда отца на обследование. Высокий, широкоплечий, он казался таким потерянным в больничных коридорах… Помогла ему разобраться с документами, показала, куда идти. А через неделю он появился снова – с букетом цветов и приглашением на ужин.
– У тебя всё хорошо сложилось? – тихо спросила Надежда Петровна.
– Да. Андрей… Он совсем другой, точно знает, чего хочет, и как этого добиться. Дочке нашей уже восемь. Сейчас второго ждём.
– Второго? – свекровь дёрнулась. – А я тут со своими проблемами…
– Четвёртый месяц, – с нежной улыбкой сказала Юля и положила ладонь на живот.
– Юлечка, прости меня, – голос Надежды Петровны дрогнул. – Я ведь всё разрушила – и ваш брак, и свою жизнь. Денис… Он теперь редко звонит. У Влады там карьера, конференции. А он… Да тоже карьеру строит, работает много. Некогда ему. Чужой стал.
Юля смотрела на сгорбленную фигуру в застиранном халате и думала о превратностях судьбы. Когда-то эта женщина разбила её жизнь, а теперь сама просит помощи. Тогда казалось – мир рухнул. А вышло, что тот развод привёл её к настоящему счастью.
– Давайте посмотрим ваши выписки, – Юля решительно придвинула к себе папку с медицинскими документами. – Надо разобраться, что именно вам необходимо. И сиделку нормальную найти.
– Ты… поможешь?
– Помогу, чем смогу. В конце концов, я медик, пусть и недоделанный.
Надежда Петровна дёрнулась… Именно так она сама называла Юлю в разговорах с сыном: «Ну куда тебе эта простушка? Медик недоделанный. Даже нормальное образование получить не смогла. То ли дело Влада».
Вечером Юля пересказала состоявшийся разговор мужу.
– Ты уверена? – Андрей внимательно посмотрел на жену. – Это же та самая свекровь, которая…
– Та самая, – Юля присела рядом с мужем на диван. – Я должна это сделать. Не для неё – для себя.
– А как же ребёнок? И у тебя работа…
– Андрей, я не собираюсь становиться сиделкой или торчать у неё вечерами. Просто помогу организовать уход, подберу специалиста. Буду иногда заходить проверять – всё-таки я медсестра, знаю, что и как должно быть. Ну если больше никто этого не сделает… Не бросать же.
Через неделю Юля привела к Надежде Петровне новую сиделку – немолодую, спокойную женщину с опытом работы после инсульта.
– Вот, знакомьтесь. Она очень опытная, со всем справится. Будет с вами весь день, поможет со всем, что необходимо, – объясняла Юля, раскладывая на столе лекарства по часам приёма. – Я договорилась в социальной службе о медсестре для уколов. Будет приходить по утрам. Я тоже буду заходить время от времени.
Надежда Петровна молча кивала, комкая в пальцах салфетку. Юля физически ощущала, как трудно гордой женщине принимать помощь от той, кого она когда-то считала недостойной своего сына.
Постепенно жизнь входила в новое русло. Юля действительно заезжала время от времени – проверить, всё ли в порядке, поговорить, спросить, нужно ли что. Однажды, в самый разгар зимы, они с Надеждой Петровной впервые по-настоящему разговорились.
– Денис звонил вчера, – свекровь задумчиво смотрела на чай в кружке. За окном медленно падал снег, укутывая город в белое безмолвие. – У Влады новое назначение, теперь она будет руководить отделением. А он… Тоже, вроде, хорошо устроился. Но так и живёт в её тени.
– Но вы же этого хотели? Чтобы он был с успешной женщиной, с серьёзными перспективами.
– Хотела… – Надежда Петровна горько усмехнулась. – Всю жизнь строила по каким-то лекалам. Сначала свою – знаешь, я ведь тоже когда-то выбирала между любовью и карьерой. Выбрала карьеру. Потом Дениса воспитывала, как считала правильным. А теперь вот… – она обвела взглядом кухню. – Сижу одна в пустой квартире. Сын далеко, звонит редко, словно по обязательству. Про здоровье даже не спрашивает. Внуков нет и, похоже, не будет – Владе всё некогда, она в науке.
Юля молчала, глядя на заснеженный двор. В свете фонарей кружились снежинки. Почему-то вспомнилось, как они с Денисом сидели в этой же кухне, строили планы, мечтали о детях…
– А ты счастлива, Юлечка? – вдруг спросила Надежда Петровна.
– Да, – ответила Юля просто. – Андрей… Он настоящий. Знаете, он никогда не стремился быть лучшим, первым, самым успешным. Просто делал своё дело, заботился о семье. Умеет прислушиваться к советам, но решает всегда только сам. Так, как он хочет. Как мы хотим.
– А Денис не умел принимать решения сам, – медленно проговорила Надежда Петровна. – Это я его таким вырастила. Всё за него решала. А потом удивлялась, почему он такой… удобный. Сначала я им управляла, теперь Влада.
За окном сгущались сумерки. Где-то на улице слышался детский смех – видимо, соседские ребятишки лепили снеговика. Юля положила руку на живот – её сын или дочка тоже когда-нибудь будет так же беззаботно играть в снежки.
– Я ведь не сразу поняла, что натворила, – голос Надежды Петровны дрогнул. – Когда они уехали в Германию, я ещё гордилась – вот, думала, как всё удачно устроила. А потом… Потом стало доходить. С каждым его звонком, с каждым приездом видела – не то. Всё не то. Но гордость не позволяла признать ошибку. А теперь вот… – она кивнула на свою полупарализованную руку. – Теперь поздно что-то менять.
– Знаете, – Юля поднялась, начала собирать чашки со стола, – я долго не могла вас простить. Не за развод – за то, как вы со мной обращались. Будто я не человек, а так, пустое место. Но в чём-то… – она помолчала, подбирая слова. – Наверное, я должна сказать спасибо.
– За что? – Надежда Петровна недоуменно подняла брови.
– За то, что всё сложилось именно так. Не будь того развода, не было бы у меня ни Андрея, ни дочки, ни этой новой жизни.
Надежда Петровна долго смотрела на падающий снег, потом медленно повернулась к бывшей невестке:
– А я вот думаю… Может, если бы тогда позволила Денису самому выбирать свой путь, он был бы счастливее? Не таким успешным, может быть, зато… – она не договорила, но Юля поняла.
К началу весны состояние Надежды Петровны намного улучшилось, хотя идеальным его назвать, конечно, было сложно. Она жила по давно устоявшемуся распорядку: по утрам – медсестра из поликлиники, днём – сиделка, которая не только помогала с бытом, но и делала с подопечной лечебную гимнастику. Иногда заходила Юля, но по мере роста живота всё реже.
Надежда Петровна заметно окрепла. Начала сама ходить по квартире сама. И даже выходить на улицу, пусть и с тростью. В доме стало чище – сиделка оказалась хорошей хозяйкой.
– Нужно обязательно продолжать гимнастику, – Юля внимательно изучала результаты последних анализов. – Как сегодня себя чувствуете?
– Получше. Может, чаю? – в голосе Надежды Петровны прозвучала плохо скрытая надежда. – Расскажешь, как дочка, как малыш?
– Спасибо, но мне пора. Андрей ждёт, – Юля улыбнулась и стала собираться.
В глазах свекрови мелькнуло разочарование, но она только кивнула:
– Конечно, иди. Спасибо тебе.
Надежда Петровна смотрела в окно, проводила взглядом удаляющуюся Юлю. Всё было правильно устроено – и уход, и лечение. Юля регулярно приходила, всегда была приветлива. Вот только… Этого оказалось так мало. Ей хотелось не просто помощи – хотелось тепла, участия, возможности быть частью чьей-то жизни. Узнавать про внуков – пусть и не своих, делиться переживаниями, просто разговаривать по душам.
Но разве имела она право просить об этом? После всего, что сделала?
Вечерами, когда сиделка уходила домой, тишина давила на плечи. Телефон молчал – Денис звонил редко, всё больше по праздникам. Надежда Петровна понимала: эта пустота – цена её собственных решений. Когда-то она разрушила чужое счастье ради амбиций. А теперь… Теперь оставалось только принять: некоторые вещи невозможно исправить, как бы ни хотелось.
Снег почти растаял, когда Юля в очередной раз поднималась по знакомой лестнице. С утра позвонила сиделка – у Надежды Петровны поднялось давление.
– Как вы? – Юля привычно осмотрела подопечную.
– Лучше уже, – Надежда Петровна наблюдала за чёткими движениями бывшей невестки. – Денис звонил сегодня. Влада получила какую-то премию…
– Это хорошо.
– Да. Наверное… – она помолчала. – А ты когда в декрет?
– Через месяц.
– То есть ты больше не придёшь?
– Я найду вам хорошую медсестру из нашей клиники. Она профессионал, вам не о чем беспокоиться.
Ответ прозвучал спокойно, но в комнате повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь каплями воды, монотонно падающими из старого крана. За окном воробьи сновали по веткам, наполняя воздух весенним оживлением.
Юля украдкой взглянула на свекровь. Та будто сгорбилась ещё сильнее, опустила плечи. В глазах мелькнула тень разочарования. Она надеялась… На что? На то, что их общение изменит что-то в их отношениях? Что они станут ближе, что прошлое можно переписать?
Но нет. Простить можно, а вот заново собрать разрушенное – не всегда. Юля мельком взглянула на своё отражение в стекле – молодая, уверенная, с округлым животом. Она шла своей дорогой, и это было правильно.
– Мне пора, – сказала она, убирая капельницу в сумку. – Если вдруг понадобится помощь – звоните.
Надежда Петровна кивнула, не поднимая глаз. Юля вышла, оставив её наедине с долгим вечером, тяжёлыми мыслями и осознанием, что прошлое не повернуть вспять.
А её ждали дома – муж, дочь, ещё не рождённый ребёнок. Два мира, случайно соприкоснувшихся когда-то, теперь окончательно расходились в разные стороны.