Александр на бегу чмокнул жену в щёку и, схватив со стола контейнер с обедом, торопливо вышел на работу. Этот утренний поцелуй был старым, привычным ритуалом, зародившимся ещё в те времена, когда они только поженились и всё вокруг казалось ярче, а чувства – острее. Сейчас же, когда Александру перевалило за пятьдесят семь, а Ирине – за пятьдесят пять, о той бурной страсти напоминала разве что эта молчаливая дань привычке. Взамен пришли спокойствие, уют и способность понимать друг друга без слов. И Александру казалось, что так и должно быть. Что всё в их жизни устоялось и их обоих вполне устраивает.
Тем сильнее его поразило то, что он увидел, вернувшись домой вечером. Полупустая квартира. Исчезли половина мебели, техника и почти все личные вещи жены. Даже кухонный гарнитур пропал, оставив лишь голые стены. А на середине пустой кухни, на одиноком столе, лежал сложенный лист бумаги. Записка.
– Саша, я ухожу. Да, ты удивишься, но я больше не могу так жить. Я давно тебя не люблю, и нас держит только привычка. Меня это угнетает. Я долго думала, это не внезапное решение. Мебель и техника куплены в браке, так что я забираю свою половину. Квартира пусть остаётся тебе. Скоро подам на развод.
Александр пробежал глазами текст, словно не веря написанному. Затем перечитал медленнее, вдумываясь в каждое слово. “Ты удивишься”… Слабо сказано! Он был ошеломлён.
– Нет… Нет, это неправда! Всё же было хорошо! Полный бред… – бормотал он себе под нос, лихорадочно проверяя карманы в поисках телефона.
Найдя его в куртке, висящей в прихожей, Александр с дрожащими руками набрал номер жены. Гудки тянулись бесконечно. Ирина не отвечала. Он пытался снова и снова, но результата не было. Тогда он набрал дочь.
– Вика, – голос у него сорвался на какой-то нелепый смех. – Я даже не знаю, как сказать… Твоя мама ушла от меня. Или это… розыгрыш какой-то?
– Пап, я тут рядом. Сейчас заеду к тебе, – ответила дочь.
К моменту приезда Вики Александр успел тысячу раз всё передумать и накрутил себя. Он дожидался дочь уже стоя в куртке и возбуждённо затараторил:
– Вика, слушай, что-то случилось. Твоя мама не могла так поступить. Ты сама знаешь, мы с ней хорошо жили. Это, наверное, какие-нибудь мошенники. Её заставили написать записку. Поехали в полицию.
– Приди в себя и объясни мне всё толком. Что у вас случилось?
Вике было тридцать три года, и это была довольно деловая женщина, умудрявшаяся при наличии двух детей и мужа строить карьеру. Она любила конкретику. Войдя в квартиру, сразу заметила отсутствие мебели и внимательно перечитала послание матери, когда отец сунул ей листок подрагивающей рукой.
– Странно, – пробормотала она. – Что это на маму нашло? Не понятно. Может быть, ты обидел её чем-нибудь?
– Да чем я её мог обидеть? – вскрикнул отец. – Я не помню, когда мы с ней последний раз ссорились. Всё было как всегда. Я ушёл на работу, она положила мне в контейнер обед. Вернулся и вот, – мужчина трагически развёл руками. – Ты же понимаешь, что тут дело нечисто? К тому же, она не берёт трубку. Скорее всего, у неё отобрали телефон.
– Да кто отобрал, папа?!! Что за детектив? Возможно, она просто не хочет брать трубку от тебя. Давай я попробую ей позвонить.
На номер дочери Ирина ответила сразу и подтвердила всё, что было написано в записке:
– Да, я ушла от твоего отца. Это не телефонный разговор. Нет, с ним я разговаривать не хочу, не надо передавать ему трубку. Я знаю, он сейчас не в себе. Пусть перебесится и смирится. Поговорим с ним, когда он успокоится. А впрочем, о чём нам ещё разговаривать? Я всё написала.
Озадаченная Вика нажала на кнопку отбоя и посмотрела на растерянного отца. У неё был хороший телефон с отличным динамиком, и Александр слышал всё, от слова до слова, что отвечала дочери Ирина.
– Папа, ты давай это… Не горячись и не переживай. Я прямо сейчас поеду к ней. Не может же такого быть, что без причины на ровном месте. Я догадываюсь, куда она перевезла мебель – в дом бабушки с дедушкой. Не зря же она так упорно отказывалась сдавать его внаём. Видимо, уже тогда планировала.
– Что планировала? – потирал лоб Александр. – Тёщи не стало год назад, ты что хочешь сказать, Ира уже год как хочет уйти от меня?
– А вот я сейчас поеду и всё выясню, – решительно заявила Вика и, ещё немного приободрив отца, поехала в дом бабушки, который год как пустовал.
Ирина встретила дочь холодно.
– Ааа, парламентёр! Ну проходи. Можешь не разуваться, тут грузчики наследили, пока мебель заносили. Отмою всё, когда расставлюсь и разложу вещи. Идём пить чай, я только что заварила, знала, что ты примчишься.
– Конечно знала, ещё бы! Мам, объясни мне, какая возжа тебе под хвост попала? Что происходит?
– А что, собственно, происходит? – разливая крепкий горячий чай по чашкам, пожала плечами Ирина. – Я решила уйти от твоего отца. Сотни пар повсюду сходятся, расходятся, что в этом такого? Ты уже большая девочка, и наш развод тебе травму не нанесет.
– Что за чушь ты мелешь? – поморщилась Вика. – Какие травмы? Я просто не могу понять, что случилось с вами? Не разводятся же на пустом месте! А у вас с папой было всегда всё хорошо. Вы даже не ругались. Я не помню серьезных скандалов между вами. Наверняка есть что-то, чего я не знаю.
– А может быть, и есть, – повысила голос Ирина, резко ставя заварочный чайник на стол так, что из его носика брызнула заварка. – Ты никогда не задумывалась, Вика, что у нас с твоим отцом всё так ровно и гладко потому, что давно угасли былые чувства? Между нами ничего нет. Только быт, телевизор по вечерам, скучные поездки на море раз в год. Для твоего отца я давно превратилась в домработницу. Вкусная еда, чистая, выглаженная одежда – вот чего он ждёт от меня. Он давно не поинтересуется, что у меня на душе, чем я живу, какие мысли меня терзают. А я живой человек и не хочу быть машиной для уборки. У меня есть чувства, мне хочется эмоций.
– Какие эмоции, мама? Тебе пятьдесят пять! Я думала, в твоём возрасте хочется спокойствия и семейного уюта, как было у вас с папой. Куда тебя понесло? Тебе что, хочется треша? Скандалов, потрясений, бурных объяснений в любви с цветами? Вы прожили вместе тридцать пять лет. И жили в понимании. Не может же он почти в шестьдесят скакать перед тобой, как молодой козел! Даже у нас с мужем поутихли страсти. О чём говоришь ты?
– Ой, я так и знала, что ты меня не поймёшь! Тогда просто прими – мы с твоим папой разводимся.
Ирина вертела в руках чашку с остывающим чаем, а, наткнувшись на недоумевающий взгляд дочери, как-то чересчур поспешно отвела глаза. И тут Вику осенило:
– Мама, только не говори мне, что у тебя кто-то появился! Это вот прямо вообще перебор будет!
– А почему это перебор? – не поднимая глаз, отхлебнула из чашки Ирина. – Я, по-твоему, уже совсем древняя старуха и не могу встретить человека и влюбиться?
– О Господи! – выдохнула Вика. – Я не верю своим ушам! Кто он и где ты умудрилась с ним познакомиться? Ты же домохозяйка.
– Чего скрывать, я познакомилась на сайте знакомств. Он влюбился в меня как мальчишка. Ты не представляешь, какие стихи он мне посвящает. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?
– Нет уж, уволь меня! – поднялась со стула Вика. – Не нужно меня ни с кем знакомить и вообще – я не буду к тебе приходить. Я буду поддерживать папу. Ему надо отойти от удара в спину, который ты ему нанесла. Не ожидала я от тебя, мама.
Дочь, не попрощавшись, ушла. Ирина громко вздохнула, отставила в сторонку чашку с недопитым чаем и занялась делами. Она ждала Леонида, своего нового мужчину. Он должен был прийти совсем скоро и помочь с расстановкой мебели. Помощь была предлогом. Просто им хотелось всё время быть вместе. После развода Ирина планировала позвать Леонида сюда жить. Сейчас он жил со своей старенькой мамой в бараках, за чертой города. Леонид был не женат. Говорил, что не встретил свою любовь. До Ирины, само собой. Увидев её, он понял, что она именно та – одна единственная, которую он ждал всю жизнь. Ради неё он готов на всё, даже звезду с неба достать.
На развод Александр явился мрачным и слегка поддатым. Дочь давно ему всё объяснила, и мужчина не мог даже смотреть на жену, видеть её. Для него предательство Ирины было больше, чем нож в спину, как выразилась дочь. В зале суда он не перемолвился с Ириной ни словом. Кивком дал своё согласие на развод и быстро подписал бумаги. Ирине стало его немного жаль, но она постаралась отмахнуться от этого ненужного ей чувства. Сам виноват!
Не хотела Ирина думать о бывшем, впереди её ждало радостное событие – Леонид переезжал к ней! День развода они назначили днём переезда и, выйдя из здания суда, Ирина понеслась на крыльях счастья домой. Она предвкушала сюрприз от Леонида. И кстати, впереди лето. А лето у Ирины всегда ассоциировалось с морем. Как же здорово, что в этом году она поедет туда с любимым человеком, а не со скучным бывшим мужем. Она отведёт Леонида в то самое уютное кафе на берегу. Они будут пить там вино, наслаждаться морскими закатами и бродить у кромки моря, держась за руки.
Ирина размечталась, спеша домой. Возле ворот своего дома увидела Леонида с баулами вещей. Рассмеялась.
– Что это, Леня? Что за клетчатый ужас? Почему ты не сложил вещи в чемоданы?
– Нет у меня чемоданов, – пожал плечами мужчина. – А зачем они мне нужны? Только лишняя трата денег.
– Чемоданы купить всё-таки придётся, – сказала Ирина чуть позже, раскладывая вещи любимого по полочкам шкафа. – Как же мы с тобой на море поедем без чемоданов?
– Мы что, поедем на море? – радостно воскликнул Леонид. – Любимая, спасибо. Я никогда его не видел. Ты откроешь для меня всю красоту моря. Ты не только даришь мне счастье нахождения рядом с тобой, но и открываешь новые горизонты.
Что-то неприятно кольнуло Ирину. Она осторожно выдернула свои руки у Лёни, покрывающего их поцелуями.
– Лень, подожди. Я думала, это ты путёвки на море купишь. За что ты меня благодаришь? Раньше я никогда не касалась таких вещей, бывший муж покупал всё сам. Я занималась только сбором вещей в дорогу.
Леонид мгновенно сник.
– У меня нет таких денег. Я живу только на пособие по инвалидности и пенсию мамы. Я же рассказывал тебе.
– Но, я думала теперь… – Ирина замялась. – Теперь всё изменилось, и ты пойдёшь работать.
– Я не могу пойти работать. С моей группой нельзя, иначе останусь без пенсии. В конце концов, не в деньгах же счастье. Мы с тобой теперь вместе, и я счастлив от этого. Мы можем просто гулять по улицам и наслаждаться обществом друг друга. А потом, в тиши ночи, любуясь на тебя спящую, я буду писать тебе стихи. Помнишь то стихотворение, что я посвятил тебе, впервые увидев?
Ирина помнила. Слог у Леонида был ужасный, слова корявы, но женщина считала, что написано искренне, в порыве чувств, от огромной любви.
Жить с Леонидом оказалось совсем не тем же самым, что с бывшим мужем. Леня почти каждое утро начинал со своих неуклюжих стихов, целовал руки, но кушать он тоже хотел. И Ирина готовила для него и его мамы. К маме Леонид мотался каждый день с контейнерами горячей еды. О деньгах на продукты мужчина не заикался, считая такие разговоры низменными и мелочными по сравнению с их чувствами. Ирине пришлось тратить свои собственные скромные сбережения. А скромными они были потому, что она не работала ни одного дня в своей жизни. Александр работал один, и квартира была его, досталась по наследству от бабушки.
Ирина раньше никогда не задумывалась о деньгах, как-то всё складывалось само собой – лето, значит на море, кончились продукты, понадобилась новая одежда – Саша сразу всё покупал. Ирина и зарплатой бывшего мужа не интересовалась, не было нужды. А сейчас вопрос встал ребром и, как бы это ни было низменно в глазах Лёни, пришлось об этом заговорить:
– У нас закончились продукты и деньги у меня тоже. Надо бы купить.
– В смысле, деньги закончились? – заморгал беспечными глазами поэта Леонид. – У тебя что, совсем нет сбережений? Зачем ты тогда так тратилась? К чему покупать дорогие продукты? Зачем паста, когда можно купить макароны по красной цене? И мясо есть каждый день совсем не обязательно, можно же купить сосиски. Я уже не говорю о фруктах, их люди только по праздникам едят. Я думал, ты так шикуешь потому, что обладаешь неограниченными возможностями.
– Откуда?!! – развела руками Ирина. – Ты ведь знаешь, что я не работаю.
– А кстати, – хитро спросил Леонид, – а почему ты не работаешь? Ты ведь не инвалид, как я.
– Не знаю. Я никогда не работала. С того момента как вышла замуж, Саша сказал, что может сам обеспечивать нашу семью.
– Да у нас, вроде бы, равноправие. Лично я не против, если ты выйдешь на работу. Тогда бы тебе не пришлось готовить. Это бы делал я и каждый день встречал бы тебя горячим ужином.
Ирина растерялась. Такого поворота событий она не ожидала. Но работать ей всё-таки пришлось. Устав питаться акционными макарошками без ничего, Ирина начала перебирать вакансии. Без опыта работы она нашла только место библиотекаря в школе неподалёку от дома. И платили там, естественно, копейки.
Так прошло лето. Осенним вечером, закрыв за собой кабинет, отданный под библиотеку, Ирина поёживаясь вышла из школьных ворот. Дул пронизывающий осенний ветер. В лужах покачиваясь плавали переливающиеся цветами осени кленовые листья. Листья были красивы, но женщине сейчас было не до любования. Одна её нога была насквозь мокрой. У модного сапожка из натуральной кожи, которые когда-то ей купил Александр, отклеилась подошва. Ирина, случайно наступив в одну из луж, мгновенно промочила ногу. Ей хотелось плакать, так как женщина понимала – новых сапог ей не видать, как своих ушей.
Дома её встретил заботливый Леонид.
– О, да ты совсем промокла! Замёрзла, наверное. Сейчас я тебе шерстяные носки принесу. На ужин у нас сегодня рыба. Решил тебя побаловать, мамина пенсия пришла.
Ирина тяжело дышала, но молчала, чувствуя, как внутри неё поднимается протест. Протест против такой жизни, против вонючей жареной рыбы и этой мнимой заботы с шерстяными носками. И это вместо того, чтобы купить ей новую обувь!
Леонид не замечал настроения Ирины и за ужином осторожно начал давно назревающий разговор:
– Кстати, о моей маме. Тут кое-что произошло. Барак, в котором она живёт, собираются сносить. Не может же она остаться на улице! Давай заберём её сюда. У нас с тобой одна комната пустует.
– Она не пустует, – напряжённо ответила Ирина. – Это зал, место нашего отдыха. Ты хочешь там разместить свою маму, а мы с тобой всё время будем проводить в маленькой спальне?
– Ну хорошо, – легко согласился Леонид, – давай спальню маме отдадим, а сами в зале будем спать. Это же так удобно. Можно смотреть телевизор, не вставая с кровати.
– Если бараки сносят, – спокойным голосом заговорила Ирина, – то должны выделить новое жильё. Так же всегда бывает?
– Не в нашем случае. Этот барак, он не совсем наш. По документам он принадлежит двоюродному брату. Естественно, новую квартиру после сноса получит он, а не мы. Брат разрешал нам жить в этом бараке потому, что он был ему не нужен, а квартирантов туда пустить было затруднительно. Так что, как-то так, – развёл руками Леонид. – Придётся нам с тобой забирать мою маму. Но она хорошая, вот увидишь.
И вот тут-то раздражение Ирины прорвалось наружу вместе с неподобающим музе поэта криком, переходящим в визг.
– А вот ничего-то нам и не придётся! Мне твоя мама тут не нужна. Это мой дом. Ты мужик или не мужик, в конце-то концов? Дожил до такого возраста и не обзавёлся собственным жильём. Говоришь мне красивые слова о любви, а сам кормишь вонючей рыбой. Я устала, устала жрать это хрючево и ходить в рваных сапогах. Ты вынудил меня пойти работать, а сам сидишь дома, прикрываясь своей инвалидностью. Хотя есть работа, которую ты в состоянии выполнять. Но всё, что ты можешь делать – это трындеть, говорить красивые слова. На деле же ты полный ноль! Ты не мужик! Убирайся из моего дома. Я не хочу тебя больше видеть. Забирай свои манатки, свой клетчатый баул и убирайся отсюда.
Ирина настолько вошла в раж, что готова была запустить минтаем в голову Лёни, и он это быстро понял. Молча ушёл в спальню и побросал в сумку свои вещи. Забрал всё, даже статуэтку лебедей, что в начале отношений подарил Ирине. Дешевая безделушка – два лебедя, свившиеся шеями в сердце. Он преподнёс эту фигурку Ирине со стихами, и она таяла от неземной любви, что олицетворяли эти лебеди. Посмотрев по сторонам и проверив, не забыл ли чего, мужчина осторожно вернулся на кухню. Ирина там рыдала, уронив голову на сложенные на столе руки. Леонид сел за стол и невозмутимо начал доедать рыбу.
– Голодным я уходить не собираюсь. Я же покупал, готовил, – говорил он словно сам с собой.
Ирина тяжело подняла голову, мутным взглядом посмотрела на жующего Леонида.
– Слушай, Ирин, – как ни в чём не бывало сказал он, – ты же добрая женщина. Во имя той любви, что была между нами, не бросай меня в тяжёлой ситуации. Дай нам с мамой месяцок у тебя перекантоваться. Потом, если ты по-прежнему будешь настаивать, мы уедем.
– Что, надеешься за месяц окучить на сайте знакомств новую дуру? Поразить её своими лебедями и пошлыми стишками? Думаешь, я не поняла, что эти лебеди были не новые? Скольким женщинам ты их дарил?
– Так ты разрешишь нам с мамой пожить тут? – будто не слыша Ирину, гнул своё Лёня.
– Видеть тебя не могу, – прошипела Ирина. – Убирайся! Забирай свою рыбу и убирайся. На улице доешь.
Вика с мужем ехали от Александра. У них был свободный вечер, и они собирались вместе со своими друзьями пойти в боулинг. Детей они оставили у отца Вики. В сумочке женщины зазвонил телефон. Она достала его, взглянула на экран и с раздражением бросила обратно в сумку. Телефон звонил снова и снова. Муж покосился на Вику.
– Ты почему трубку не берёшь? Не хочешь при мне разговаривать? Мне есть о чём волноваться? – шутливо сказал он.
– Да это мама звонит. Не понимаю, чего ей опять от меня надо. Я же ей чётко дала понять, что не могу принять её поступок.
– Ответь. Она всё-таки твоя мать. Может, что случилось. Видишь, как настойчиво трезвонит.
Голос Ирины в трубке был сухим и безжизненным. Она просила дочь приехать. Вика заволновалась.
– Разворачивайся. Что-то мне её голос не нравится, заболела она что ли.
Ирина встретила дочь с радостью. Вика согласилась приехать, а это уже хороший знак. Женщина суетилась.
– Проходи. Я так давно тебя не видела, соскучилась. Чаю будешь?
– Мам, я ничего не буду, давай к делу, – Вика застыла возле двери. – У тебя что-то случилось?
– Как тебе сказать… Вроде бы и да, и нет. Вика, я хотела попросить у тебя денег в долг. Я заплатила коммуналку и мне совсем не на что жить.
– Не поняла, – вскинула брови Вика, – а как же твоя новая любовь? Я-то думала, вы с ним на Мальдивы укатили. Ты так красочно его описывала.
– Я живу одна. Это было ошибкой, большой ошибкой. Кто в жизни не ошибается? Как говорит пословица – «кто без греха, пусть кинет в меня камень».
– Ну ты даёшь, мам.
Вика расстегнула сумочку, достала телефон.
– Давай, переведу тебе. Сколько надо?
– Я отдам, обязательно отдам, – поспешно закивала Ирина.
– Не надо мне ничего, – отмахнулась дочь и собралась уходить.
Ирина схватила её за рукав, пальцы дрожали, взгляд – умоляющий, потерянный.
– Вика, подожди. Я… я всё осознала. Я ошиблась, и мне больно за это. Я хочу вернуться к твоему отцу. Помоги мне.
Дочь замерла на месте, непонимание проскользнуло по её лицу, а глаза расширились от удивления.
– Мама, ты серьёзно? Это невозможно. Папа не простит тебя. Никогда. И даже если бы мог – у него уже другая жизнь.
– Что ты несёшь? – голос Ирины сорвался на пронзительный крик. – Другая жизнь? Ты что, хочешь сказать, у него кто-то появился? Нет! Этого не может быть! Это неправда. Он бы не стал…
– Мог бы. И стал, – Вика с трудом сдерживала холодный, усталый тон. – После твоего ухода он сломался, мама. Начал потихоньку пить. Не до беды, конечно, но сам себя жалел. Я не могла смотреть на это и решила взять ситуацию в свои руки. Позвала на день рождения тётю Люду. Помнишь её? Да-да, твою троюродную сестру. Она всегда к папе относилась тепло. Это заметно было всем, кроме тебя.
Ирина молча смотрела на дочь, лицо бледнело с каждым словом.
– Люда не могла поверить, что ты вот так взяла и ушла. Говорила, что такие мужчины, как папа, на вес золота. Она начала приходить к нему каждый день – и с пирогами, и с салатиками. Сначала как будто из жалости, а потом… потом это стало чем-то большим. Она согрела его своим теплом. Разбудила в нём жизнь. Он в ней оттаял, понимаешь? Он стал другим. Легче, спокойнее.
– Что… дальше? – еле слышно прошептала Ирина, опуская глаза.
– Дальше? Папа этим летом позвал тётю Люду на море. Она чуть с ума не сошла от радости. Вернулись они оттуда уже как пара. Они счастливы, мама. Тётя Люда не может на него надышаться. Для неё он – настоящий принц, потому что рядом с ней он цветёт. Словно помолодел на десять лет.
Ирина сделала шаг назад, упираясь спиной в стену.
– Так что… всё. Поздно. Ты сделала ему слишком больно, и теперь папа счастлив. Без тебя. Твой поезд ушёл, мама. Смирись.
Вика развернулась и молча вышла из квартиры. Ирина осталась стоять в пустом коридоре. Потом медленно опустилась на пол и, обхватив голову руками, разрыдалась так, как не плакала уже много лет.