Марина с лёгкой улыбкой шагала на свою смену. Ещё чуть-чуть — и она будет свободна. Не потому, что её тяготила работа, совсем нет. Просто впереди её ждала настоящая карьера, связанная с её профессиональной мечтой. Она чувствовала лёгкую грусть при мысли о расставании с больницей, ведь это место стало для неё особенным. Ей казалось, что она ещё вернётся сюда. Пусть редко, но предстоящая работа подразумевала визиты сюда, хотя, конечно, лучше было бы, если бы они не понадобились.
После стажировки и успешной сдачи экзаменов её ждали новые обязанности фельдшера. Пока что временные, на период отпусков, но руководство дало понять: если она проявит себя, то сможет рассчитывать на постоянное место. Марина даже не сомневалась — скорая помощь была её заветной целью с детства. Однако её семья не разделяла этого энтузиазма. Отец часто тяжело вздыхал:
– Почему ты выбрала именно это? Такая тяжёлая работа — ведь там столько проблемных людей: и пьяные, и грязные.
Марина только улыбалась, глядя на него с нежностью:
– Папа, не все такие. Помнишь, как в прошлом году у тебя сильно разболелся желудок? Кто тогда тебе помог? Конечно, врач — Виктор Антонович.
Отец упрямо качал головой:
– Я уважаю их труд, но не понимаю, зачем тебе это. Ты могла бы найти себе что-то поспокойнее. Юристом стать, например, как я.
– Или учительницей, как мама, – подхватила Марина, обняв его. – Папа, но ты всегда говорил, что человек должен заниматься тем, к чему у него лежит душа, верно?
Виктор Антонович вздохнул:
– Верно. Просто вдруг ты не справишься, а это всё-таки не так просто, как может казаться.
Марина понимала его переживания.
– Не беспокойся. Я отлично училась, и мне сказали, что если что-то будет непонятно, то лучше спросить. Даже опытные работники так делают.
– Ну, я просто волнуюсь за тебя, дочка, – вздохнул он.
Мать предпочитала молчать, лишь иногда демонстрируя своё недовольство. Она всегда была более строгой, проявляла меньше эмоций, чем отец. С мамой у Марины были непростые отношения, но открытых ссор между ними не было.
Войдя в больницу, Марина улыбнулась и поздоровалась:
– Привет, девочки! Что нового?
Медсестра Оксана устало вздохнула:
– А что тут нового? Кого-то привозят, кого-то переводят, и не всегда на улучшение.
Марина сразу присела рядом. Вид больных, особенно пожилых, вызывал у неё желание искренней заботы. Работа санитарки в реанимации была нелёгкой, но Марина не только справлялась, она ещё и могла подменить медсестёр, когда те нуждались в помощи. Её присутствие всегда было поддержкой для пациентов — не каждый даже понимал, как сюда попал.
– Со старенькими всё в порядке, – добавила Оксана. – Кто выписан, кто отправлен в другое отделение. Сегодня шесть новых пациентов, четверых уже увезли.
Вторая медсестра поправила:
– Пятерых. Девушку, что ночью привезли после аварии, тоже уже забрали.
Марина невольно вздрогнула. Потери среди пожилых больных, хотя и печальные, воспринимались спокойнее. Но когда уходили молодые, сердце разрывалось. В кабинет заглянула Тамара Сергеевна, санитарка, которую Марина должна была сменить:
– Марина, ты уже пришла? Можно я побегу? У внука температура, а дочери надо на ночную смену. Почти всё успела сделать, только одну койку не заправила.
– Конечно, Тамара Сергеевна, не волнуйтесь, я всё доделаю, – улыбнулась Марина.
– Спасибо тебе, добрая душа, – поблагодарила санитарка с теплотой.
Марина быстро переоделась и отправилась перестилать постель. Вдруг она резко остановилась, увидев перед собой знакомое лицо — это был их новый молодой врач, Денис. Он работал здесь всего три месяца, но уже успел проявить себя.
Денис явно считал себя уникальным, единственным и неповторимым, перед которым все должны преклоняться — не только женщины, но и коллеги. Правда, среди врачей его быстро поставили на место, но вот к девушкам он относился с особым вниманием. В поле его интересов оказалась и Марина, хотя параллельно он успевал заигрывать с Валерией из другой смены.
– Чем могу помочь, Денис Викторович? – спросила Марина, заметив, как он приблизился с самодовольной улыбкой.
– Слышал, скоро покидаешь нас? – усмехнулся он.
Марина улыбнулась ещё шире.
– Да, ухожу. Может, стоило бы… обсудить это в сестринской?
Сказав это, она развернулась и быстро ушла, скрывшись за дверью. Марина отлично понимала, что он подразумевал и как злился. У них уже была одна серьёзная ссора: тогда Марина прорыдала почти час, но решила, что он не стоит её слёз.
Убирая постель, Марина заметила слабый блик света, пробежавший по ткани. Среди смятых простыней лежало крошечное украшение на цепочке. Она подняла его, едва веря своим глазам. Кулон оказался странно знакомым: форма ладони, но чуть больше размером и повернутая под другим углом.
Её собственный кулон, который она носила с детства, был почти таким же — изящная полусогнутая ладонь, хранящая тепло воспоминаний. Но как могла существовать вторая, похожая часть? Инстинктивно Марина приложила находку к своему кулону, и тут произошло нечто невероятное: два украшения с лёгким щелчком соединились, образуя символ рук, крепко держащихся друг за друга.
На несколько секунд она застыла в удивлении, затем, с трудом разъединив их, снова посмотрела на находку. Что всё это значит? Откуда взялся этот кулон? Её украшение всегда было чем-то особенным, единственным. А теперь она не могла отделаться от мысли, что это не просто украшение, у него обязательно должна быть интересная история.
Эта находка не давала ей покоя весь день, мысли путались в голове. Она всё больше убеждалась: эти кулоны созданы как единое целое. Но как получилось, что у неё лишь одна половина, а вторая оказалась у незнакомой девушки? Разумеется, она не могла спросить пациентку об этом, зная, что там, где та сейчас, ответов не найти. Возвращаясь домой, Марина почти бежала, и мать встретила её с тревожным взглядом.
– Марина, что случилось?
Отец тоже выглянул из комнаты:
– Дочка, ты в порядке?
Отдышавшись, Марина твёрдо спросила:
– Мама, папа, скажите мне, откуда у меня этот кулон?
На миг ей показалось, что мать побледнела. Она бросила странный взгляд на отца, прежде чем ответить.
– Ну, купили, понравилось, вот и всё, – уклончиво ответила мама.
– Точно только это? А как тогда объяснить вот это? – Марина достала два кулона, которые даже в кармане оставались соединёнными. Мама побледнела, медленно подошла к дивану и осела. Марина и отец кинулись к ней:
– Ольга! Ольга! Сейчас, я принесу воды!
Отец заметно нервничал, но Марина решительно остановила его:
– Папа, спокойно. Всё-таки у нас дома есть медик!
Мама слабо взяла её за руку:
– Садись, дочка, пришло время рассказать тебе кое-что.
Мама редко называла её «дочкой» — чаще звала просто Марина или Мари. Сейчас её голос звучал так, что у Марины внутри всё похолодело. Она села с одной стороны, отец — с другой, обняв маму за плечи. У Марины было тревожное предчувствие.
– Мы с твоим папой очень любили друг друга. И даже без того достатка, что есть сейчас, были абсолютно счастливы. Десять лет прошло после свадьбы, мы приобрели квартиру, устроились на хорошую работу… И тогда задумались о детях. Но врачи сообщили нам, что мы не сможем завести детей. Шанс был мизерный, но мы его упустили, занятые работой и улучшением быта, – начала мама, дрогнувшим голосом. – В какой-то момент я начала терять себя, отдалялась от отца, думала о страшных вещах… Тогда-то Виктор предложил взять из детдома ребёнка. Сначала я испугалась, но потом поняла, что это то, чего я искренне хочу.
Мама глубоко вздохнула и продолжила:
– В детском доме мы встретили тебя. Мы с Виктором сразу поняли, что ты наша. На тот момент тебе было два года, и твоя мать скончалась от тяжёлой болезни. Но был один нюанс — у тебя была старшая сестра, на полтора года старше. Она лежала в больнице. Тогда, нарушив все правила, мы заплатили, чтобы разлучить вас… Понимаешь, по закону вас не должны были разлучать, но мы хотели именно тебя. А когда привезли домой, заметили этот кулон и удивились. У вас с сестрой были одинаковые кулоны, хотя ваша мать растила вас одна и в бедности. Мы решили оставить кулон, если судьба захочет, он соединится со своей половиной. – Мама замолчала, поджав губы. – Вот теперь ты знаешь всю правду, – завершила она.
Марина сидела молча, ошеломлённая. Её родители не были её настоящими родителями. У неё есть сестра, о существовании которой она не знала всю жизнь. Как теперь с этим жить?
– Марина, ты видела её? Кто она? Я столько лет корила себя за то, что не смогла забрать её тоже… Мы не должны были так поступать.
Марина, пытаясь прийти в себя, посмотрела на мать пустым взглядом:
– Она умерла в больнице сегодня, мама… Я так и не успела с ней поговорить.
Она встала и, едва двигая ногами, направилась к себе в комнату. Мать закрыла рот рукой, тихо плача.
Этой ночью Марина почти не спала, ворочалась, а если удавалось заснуть, то сразу просыпалась в слезах. Утром, измученная, она вышла на кухню.
– Мам, я должна узнать, когда её похоронят. Мне нужно с ней попрощаться.
Мама села рядом:
– Марина, мы обязательно узнаем. Возможно, у неё совсем никого нет. Тогда мы возьмём на себя похороны. Это малое, что мы можем сделать.
Марина обняла мать и разрыдалась на её плече. Через пару часов они уже были в больнице. Оксана удивлённо взглянула на неё:
– Марина, ты что здесь? Разве сегодня твоя смена?
– Оксана, мне очень нужно узнать, в какой морг отвезли девушку… ту, что после аварии, – голос её дрожал.
Оксана посмотрела на неё с пониманием, видя, в каком состоянии та находилась. Она открыла журнал, затем остановилась и посмотрела на Марину с недоумением:
– А почему ты думаешь, что её отвезли в морг?
Марина сначала открыла рот, собираясь что-то сказать, но затем, передумав, закрыла его, лишь для того, чтобы снова открыть.
– Но ведь вы же сказали, что в тот день…
– Да, это был трудный день, но ту девушку не перевели в морг. Она до сих пор находится в палате. Я точно знаю, потому что медсестра оттуда приходила и рассказывала, что пациентка очень переживает из-за какого-то кулона, который якобы потеряла здесь.
Марина вдруг резко вскочила, и её эмоции переполнили: сначала она рассмеялась нервно и громко, но через мгновение, не выдержав напряжения, залилась слезами.
– Потеряла! Ну конечно! Я сейчас всё верну! – выпалила она, хватая мать за руку.
Не теряя ни секунды, она выскочила на улицу, где у машины их уже ждал обеспокоенный отец.
На следующий день девушка, Дарья, наконец смогла рассказать им свою историю, отрывки которой звучали как страницы драматического романа:
– Наша мама… она была женщиной сложной. Скромностью не отличалась, а вот гордости у неё было через край. Она вышла замуж за моего папу, и вскоре появилась я. Но потом мама начала изменять ему. Отец долго ничего не знал. А когда правда всплыла, он уже успел сделать для нас с тобой одинаковые кулоны – знак того, что мы всегда будем связаны. Но всё разрушилось, когда ты заболела, и выяснилось, что ты не его родная дочь. Это был удар. В семье начался скандал. Папа нашёл того мужчину, с которым у мамы была интрижка, а она в итоге сбежала с ним.
Дарья горько усмехнулась:
– Правда, счастья она там не нашла. Тот человек бросил её, как только начались трудности. Вернуться домой она уже не могла – гордость не позволила. Так мы обе оказались в детдоме. Мне было десять, когда папа разыскал меня. Он… он хороший человек, правда. Мы вместе начали искать тебя. Всё указывало, что ты здесь, в этом городе. Я ехала сюда на мотоцикле, чтобы быстрее добраться… и попала в аварию.
Слёзы катились по щекам Марины, пока она слушала каждое слово. Она обняла Дарью, сжимая её так крепко, будто боялась вновь потерять.
– Никогда больше, слышишь? Я больше не позволю нам быть порознь. Прости моих родителей, если можешь.
Дарья слегка улыбнулась, поглаживая её по плечу:
– Всё это уже в прошлом, сестрёнка. К тому же, если бы они забрали и меня, папа бы меня не нашёл. Всё случилось так, как должно было.