Солнечным весенним днем Надя возвращалась из женской консультации. На душе было тревожно – не из-за малыша, он развивался прекрасно, а из-за предстоящего разговора. Она знала, что сегодня снова придется выдержать натиск свекрови.
Анастасия Глебовна появилась на пороге ровно в шесть вечера, как всегда пунктуальная и решительная.
– Надюша, я тут подумала, – начала свекровь, раскладывая покупки, – раз уж мальчик будет, надо назвать его Геннадием. В честь дедушки.
Надя почувствовала, как напряглись плечи. Этот разговор повторялся уже в третий раз за неделю.
– Я придумала для внука имя, и вы обязаны меня послушаться, – категорично заявила свекровь невестке.
– Анастасия Глебовна, мы же обсуждали. Мы с Глебом выбрали другое имя.
– Какие глупости! Традиции нужно соблюдать. Я вот своего сына назвала в честь отца – Глебом. И внука нужно назвать правильно!
– Но ведь вы сами говорили, что с Геннадием Петровичем у вас были сложные отношения, – осторожно заметила Надя.
– Неважно! Он отец моего сына, и точка!
В воздухе повисло тяжелое напряжение.
Надя медленно опустилась на стул, машинально поглаживая живот. Малыш, словно чувствуя мамино состояние, легонько толкнулся.
– Анастасия Глебовна, – начала она спокойно, – я понимаю, что для вас это важно…
– Ничего ты не понимаешь! – резко перебила свекровь. – Вот когда родишь, тогда поймешь. А пока слушай, что старшие говорят!
Каждый такой разговор выматывал все сильнее.
– Мама! – раздался от двери голос Глеба. – Ты опять за своё?
Он вернулся с работы раньше обычного, и Надя никогда еще так не радовалась его появлению.
– Глебушка, – тон Анастасии Глебовны мгновенно изменился, стал медоточивым, – я как раз объясняю Наде про традиции нашей семьи…
– Какие традиции, мама? – Глеб устало опустил портфель. – Ты сама мне рассказывала, как папа…
– НЕ СМЕЙ! – вскрикнула Анастасия Глебовна. – Не смей плохо говорить об отце!
Это была больная тема. Глеб много раз рассказывал Наде, каким сложным человеком был его папа, как страдала от него Анастасия Глебовна.
– Мама, – Глеб подошел к матери и положил руки ей на плечи, – послушай меня. Мы назовем сына Львом. Это прекрасное имя. Сильное. Доброе.
– Львом? ЛЬВОМ? – свекровь отшатнулась. – Да кто в нашем роду…
– А может, пора начать что-то новое? – мягко предложила Надя. – Создать свои традиции?
Анастасия Глебовна резко развернулась к невестке:
– Свои традиции? СВОИ? То есть наши семейные ценности для тебя ничего не значат?
– Значат, – спокойно ответила Надя. – Но у нас тоже есть право выбора.
Этот спокойный тон, казалось, еще больше разозлил свекровь.
– Право выбора? – она саркастически усмехнулась. – А ты знаешь, что я испытала, когда узнала о беременности? Какую радость? Первый внук! Я думала, мы вместе будем готовиться, выбирать имя…
– Мы и готовимся, мама, – вмешался Глеб. – Просто по-своему.
– По-своему? – Анастасия Глебовна всплеснула руками. – Это как же? Программы какие-то пишете? Может, компьютер вам имя выбрал?
Очередной выпад в сторону Надиной профессии не остался незамеченным.
– Мама, прекрати, – голос Глеба стал жестче. – Ты прекрасно знаешь, что Надя…
– Что? Что я знаю? – перебила его Анастасия Глебовна. – Знаю, что она с утра до ночи сидит за компьютером? Что даже во время беременности работает? А я в ее возрасте…
– Прекрати! – Глеб повысил голос. – Хватит сравнивать. Хватит указывать. Хватит давить!
Надя никогда не видела мужа таким. Обычно спокойный и сдержанный, сейчас он буквально кипел от негодования.
– Как ты разговариваешь с матерью? – ахнула Анастасия Глебовна.
– А как ты разговариваешь с моей женой? – парировал Глеб.
На кухне повисла тяжелая пауза.
– Ты выбираешь её сторону? – тихо спросила свекровь. – Против родной матери?
– Здесь нет сторон, мама, – устало ответил Глеб. – Есть наша семья. И мы имеем право принимать решения самостоятельно.
– Семья? – Анастасия Глебовна горько усмехнулась. – А как же я? Я уже не семья?
Этот вопрос повис в воздухе, как тяжелая туча.
– Конечно, семья, – мягко сказала Надя. – Но вы должны уважать наш выбор.
– Уважать? – свекровь покачала головой. – А вы уважаете мои чувства? Мои желания? Мой опыт?
– Мы уважаем, – твердо сказал Глеб. – Но пойми: это наш ребенок. НАШ.
Анастасия Глебовна внезапно осела на стул, словно из нее выпустили весь воздух.
– Значит, решено? – спросила она упавшим голосом. – Никаких обсуждений?
– Мама, мы столько раз это обсуждали…
В этот момент что-то надломилось в их отношениях.
– Что ж, – Анастасия Глебовна медленно поднялась. – Я поняла. Я вам больше не нужна.
– Мама!
– Анастасия Глебовна!
Но она уже направилась к выходу, демонстративно расправив плечи.
– Не провожайте, – бросила через плечо. – Сама найду дорогу.
Дверь захлопнулась с громким стуком.
Надя и Глеб переглянулись. В их взглядах читалась смесь облегчения и тревоги.
– Она вернется, – сказал Глеб, обнимая жену. – Остынет и вернется.
Но она не вернулась. Ни на следующий день, ни через неделю.
Когда родился Лев, на выписку из роддома свекровь не приехала. Первый месяц жизни внука она игнорировала все попытки связаться с ней. А когда наконец появилась, только презрительно фыркнула:
– Ну конечно, какой же он Лев? Вылитый Гена!
Эти слова стали началом нового этапа их сложных отношений.
– Мама, прекрати, – устало сказал Глеб. – Хотя бы при ребенке.
– При ребенке? – переспросила Анастасия Глебовна. – А что ребенок? Он даже не знает своего настоящего имени!
– Его настоящее имя – Лев, – твердо сказала Надя, прижимая сына к груди.
– Ха! – свекровь демонстративно отвернулась. – Посмотрим, что он сам скажет, когда вырастет.
С этого дня каждый визит свекрови превращался в молчаливую борьбу.
Лев рос жизнерадостным малышом. В три года он уже проявлял характер – настойчивый, целеустремленный, но добрый. Анастасия Глебовна появлялась редко, но метко:
– Ой, а что это у нас такие непослушные волосы? В кого это он такой? У Геннадия Петровича всегда была идеальная прическа…
– Мама, – тихо говорил Глеб, – его зовут Лев.
– Да-да, конечно, – отмахивалась свекровь. – Как скажешь.
А потом были эти бесконечные сравнения:
– А Глебушка в его возрасте уже читал…
– А в нашей семье дети всегда…
– Вот у Геннадия Петровича в детстве…
Надя научилась фильтровать эти комментарии, но каждый оставлял след.
Однажды четырехлетний Лев спросил:
– Мама, а почему бабушка называет меня Геной?
Надя замерла. Она долго готовилась к этому вопросу, но все равно оказалась не готова.
– Левушка, – она присела перед сыном, – бабушка очень хотела, чтобы тебя назвали Геннадием. Но мы с папой выбрали имя Лев, потому что оно красивое и сильное. Как ты сам.
– А мне нравится мое имя, – серьезно сказал мальчик. – Я – Лев!
– Да, малыш, ты – Лев.
В тот вечер они с Глебом долго разговаривали.
– Может, стоит ограничить общение с мамой? – предложил муж. – Эти постоянные намеки, эти сравнения…
– Нет, – покачала головой Надя. – Она все-таки его бабушка. Просто нужно научить его понимать ситуацию.
– Ты слишком добрая, – вздохнул Глеб.
– Не добрая. Просто… – Надя задумалась. – Просто верю, что когда-нибудь она поймет.
Когда Наде исполнилось тридцать, она снова забеременела. УЗИ показало – будет девочка. И все началось по новой.
– Клавдией назовем! – заявила свекровь, как только узнала новость. – В честь моей мамы!
История повторялась, но теперь они были готовы.
– Нет, мама, – твердо сказал Глеб. – Мы уже выбрали имя – Ева.
– Что?! – Анастасия Глебовна схватилась за голову. – Вы с ума сошли? Какая Ева? Откуда такое имя взялось? В нашем роду таких никогда не было!
Пятилетний Лев, играющий в углу комнаты, поднял голову:
– Бабушка, а почему ты кричишь?
– Не вмешивайся, Геночка!
– Я НЕ ГЕНОЧКА! – внезапно закричал мальчик. – Я ЛЕВ! ЛЕВ!
Наступила оглушительная тишина.
Анастасия Глебовна побледнела:
– Вот как вы воспитываете ребенка! Неуважение к старшим!
– Это не неуважение, мама, – спокойно сказал Глеб. – Это самоуважение. Он защищает свое имя. Свою личность.
– Личность? В пять лет? – свекровь всплеснула руками. – Что за глупости!
– Мама, хватит! Ты не можешь командовать нашей жизнью!
– Могу! Я имею право!
– Нет, не имеете, – тихо, но твердо сказала Надя. – Это наши дети, и мы сами решаем, как их назвать.
– Вы… вы… – Анастасия Глебовна задохнулась от возмущения. – Вы еще пожалеете об этом!
Лев подбежал к маме и крепко обнял ее за ноги.
– Не расстраивайся, мамочка. Я люблю свое имя. И сестричку Еву тоже буду любить!
Это было последней каплей для Анастасии Глебовны. Она развернулась и выбежала из квартиры.
После рождения Евы свекровь практически перестала появляться в их доме. Она присылала подарки на дни рождения, иногда звонила по телефону, но всегда была холодна и официальна.
Дети росли, не зная настоящей бабушкиной любви.
Лев проявлял удивительные способности к математике. На школьных олимпиадах занимал призовые места. Каждый раз Надя звонила свекрови поделиться успехами внука.
– Очень хорошо, – сухо отвечала та. – У Геннадия Петровича тоже были математические способности.
– Мама, – не выдержал однажды Глеб, – хватит! Прошло уже столько лет. Неужели ты не видишь, какой замечательный мальчик растет? Умный, добрый, талантливый…
– Вижу. Весь в деда.
Ева росла творческой натурой – рисовала, пела, танцевала.
– Бабушка, смотри, что я нарисовала! – радостно показывала она свои работы во время редких визитов Анастасии Глебовны.
– Очень мило, – отвечала та прохладно. – А вот моя мама Клава в твоем возрасте…
– Меня зовут Ева! – девочка надувала губки. – Е-ВА!
– Знаю-знаю, – морщилась свекровь. – Но Клавдия – такое красивое имя…
Каждый такой разговор оставлял в детских душах новые раны.
– Мам, пап, а почему бабушка так странно себя ведет? – спросил как-то десятилетний Лев.
Надя с Глебом переглянулись.
– Понимаешь, сынок, – начал Глеб, – бабушка очень… привязана к прошлому.
– К какому прошлому?
– К своим представлениям о том, как все должно быть.
– А как оно должно быть? – не унимался Лев.
– По её мнению, – мягко объяснила Надя, – детей нужно называть только в честь родственников. Она хотела, чтобы ты носил имя своего прадедушки.
– А я не хочу другого имени! – вмешалась Ева. – Мне нравится быть Евой!
Анастасия Глебовна продолжала свои редкие визиты. Каждый раз это превращалось в странный спектакль:
– Геночка, как учеба?
– Меня зовут Лев, бабушка. И я получил первое место на олимпиаде по физике.
– Да-да, конечно… Весь в дедушку!
И следом:
– Клавочка, что это ты такое танцуешь?
– Бабушка! Я – Ева! И это современный танец!
– В наше время такого не было…
Годы шли, но ничего не менялось.
На очередной день рождения Льва она прислала открытку, подписанную «Геннадию». Глеб молча порвал её и выбросил.
– Знаешь, – сказал он вечером Наде, – я всегда думал, что мама изменится. Что внуки растопят её сердце. Что она поймет…
– Некоторые люди не меняются, – тихо ответила Надя, обнимая мужа. – И это не наша вина.
Лев и Ева растут счастливыми детьми, любимыми своими родителями. А где-то в другом конце города живет женщина, которая так и не смогла понять, что любовь важнее традиций, что счастье детей важнее собственных амбиций.
И может быть, однажды она поймет. Но будет уже слишком поздно.