— Лёш. — Катя вошла в комнату, держа руки за спиной. Она загадочно улыбалась, глаза лучились счастьем.
Алексей тоже улыбнулся, предвкушая услышать приятную новость или получить какой-нибудь подарок.
— Что там у тебя? — Он даже сел, подался ей навстречу с дивана. — Не томи, показывай.
— Вот. – Катя протянула руку, что-то лежало на её открытой ладони. Алексей ещё не понял, что это, улыбка ещё блуждала на его лице, но уже не сияла радостью.
— Что это? – спросил он и откинулся снова на спинку дивана, словно отодвигаясь от неожиданного «сюрприза».
— Посмотри! – Катя сделала шаг к нему, всё также держа небольшой предмет на ладони. — Я беременная! – не выдержав, сообщила она.
Голос её дрожал от еле сдерживаемой радости.
«Беременная», — эхом повторил про себя Алексей. Улыбка сошла с его лица. Он со страхом смотрел на Катю, словно это была уже не она, а кто-то другой.
Улыбка Кати тоже медленно погасла, как люстра в зрительном зале театра перед началом спектакля. Катя сжала в ладони тест на беременность и так же медленно опустила руку.
— Ты не рад? – Голос уже дрожал, но уже еле сдерживаемых слёз.
— Кать, мы же договаривались, что подождём с детьми, — придя в себя, зло сказал Алексей. – Ты перестала пить таблетки? — Теперь голос его окреп, звенел негодованием в тишине комнаты.
— Я забыла выпить один раз, а потом… — Катя опустилась на диван рядом с Алексеем. Он тут же съехал на край, отодвигаясь от неё, словно боялся заразиться.
— О чём ты думала? Почему мне не сказала? Неужели тебе хочется возиться с распашонками и подгузниками, не спать по ночам? Ты сама ещё ребёнок. – Алексей встал, нервно заходил по комнате.
— Кать, давай всё обсудим, не будем спешить…
— Я не буду делать аборт. Он уже есть. Я знаю, чувствую, что это мальчик. Он будет похож на тебя, — сказала Катя. В глазах её блестели слёзы.
Её слова пригвоздили Алексея к полу. Катя смотрела на него с отчаянной решимостью. Слезинки побежали по её щекам. Она всхлипнула.
— Кать, послушай. Алексей сел с ней рядом, обнял за плечи, притянул к себе.
«Криком тут не поможешь. Нужно действовать осторожно, нежной и лаской уговорить её…»
Катя сбросила его руку и вскочила с дивана, словно услышала его мысли.
— Я. Не. Буду. Делать. Аборт, — чётко произнесла она, выделяя каждое слово.
— Кать, я не сказал ничего такого. Я растерялся. Просто не ожидал. Прости, что так отреагировал. Иди ко мне. – Он поймал её руку, притянул её к себе, усадил на колени.
— Глупая ты моя. Как же я люблю тебя, — приговаривал он, успокаивая и поглаживая Катю по плечу. — Не плачь, пожалуйста. Тебе нельзя плакать, это вредно для ребёнка.
— Ты, правда, рад? – спросила она, вытирая слёзы со щёк.
— Ну конечно, — легко ответил Алексей, а сам думал, что впереди ещё девять месяцев, почти год, и всякое может произойти…
Вскоре всё стало по-прежнему. Алексей не замечал никаких изменений в Кате. Он уже стал думать, что произошла ошибка. Тесты ведь тоже могут ошибаться? Он что-то такое слышал. Но через месяц у Кати начался токсикоз. Она побледнела, подурнела, почти ничего не ела.
Раньше они почти каждый вечер куда-нибудь ходили: то в кино, то встречались с друзьями, то ужинали в кафе. А теперь Катю не вытащить из дома. Она часто лежала, ссылаясь на плохое самочувствие. Про мясо вообще пришлось забыть, от его запаха её мутило. Алексей скучал. Не привык он проводить всё свободное время дома.
— Кать, Борьке в субботу день рождения, — виновато сказал Алексей.
— Иди один. Я всё равно не смогу и пяти минут высидеть за столом, — буркнула она, не поворачиваясь от стены.
Алексей обрадовался. Он надеялся, что Катя откажется, но не думал, что это будет так легко.
На дне рождения он наслаждался свободой, шутил, много пил. Домой пришёл поздно. Катя лежала всё в той же позе, отвернувшись к стене.
Потом у неё стал расти живот. Она никак не могла улечься удобно, ворочалась, вздыхала, долго выбирала позу для сна, мешая ему спать. Стала плаксивой и капризной, отказывала Алексею в близости. Он злился, его недовольство росло пропорционально росту её живота.
— Когда вы поженитесь, наконец? — спросила как-то мама, когда Алексей заехал навестить её. — Пора бы. Чего ты ждёшь? Я хоть и не в восторге от твоей Кати, но чего уж. Имя сыну придумали?
— Андрей. В честь Катиного отца. Мам, какая свадьба с животом?
— Можно просто расписаться. Я предупреждала тебя…
— Вот только не надо мне мозг выносить! Надоело, нигде покоя нет.
По дороге домой Алексей зашёл в бар, выпил. Казалось, он только заснул, как Катя начала тормошит его, звать.
— Лёш. Лёша! Да проснись же ты.
— Что? – сонно спросил он, не открывая глаз.
— Мне плохо. Живот тянет и поясницу ломит, — пожаловалась она. Алексей, наконец, разлепил веки и увидел встревоженное Катино лицо.
— «Скорую?» — Он сел на кровати, поднял с пола скомканные джинсы, пытаясь достать из кармана телефон.
— Я уже звонила. Занято всё время, — поморщившись от приступа боли, сказала Катя.
— Так, понятно. – Алексей, наконец, достал телефон, но он оказался разряженным. Схватил лежащий на тумбочке Катин. – Я вызову такси, а ты одевайся пока.
Когда Алексей вышел в прихожую, Катя сидела на пуфике в накинутом поверх ночной рубашки плаще. У её ног стояла объёмная сумка.
— Документы взяла? Пошли.
Они медленно спускались вниз, то и дело останавливаясь. Такси уже стояло у подъезда.
— Гони, шеф, в роддом, — скомандовал Алексей, усаживаясь вслед за Катей на заднее сиденье.
Катя тяжело дышала, придерживая руками живот. В тесном салоне такси он казался огромным. Она постанывала, прикусив зубами губы.
— Потерпи, уже немного осталось, — приговаривал Алексей, пытаясь не показывать своего страха.
Наконец, такси остановилось у приёмного отделения.
Алексей практически тащил Катю на себе, обхватив её рукой, как санитар раненого на поле боя.
— Есть тут кто-нибудь? Помогите! – забарабанил он кулаком в стекло пластиковой двери.
— Чего кричишь? – За стеклом показалось заспанное лицо акушерки. Щёлкнул замок. — Входи, милая, — сказала она, впуская Катю и беря у Алексея сумку. – А ты, папаша, иди домой. Вон там номер телефона написан, звони, — и она захлопнула перед его носом дверь.
Алексей через стекло видел, как акушерка уводила сгорбленную Катю, державшую свой живот.
— Кать!- позвал он, но она не оглянулась.
Через четыре часа Катя родила мальчика. Алексей, оглушенный новостью, поехал к матери.
— Поздравляю. Ну что, папа, поедем покупать всё необходимое для сына? Потом отпразднуешь, — скомандовала она.
Они скупили половину магазина, еле дотащив покупки до такси. Вечером Алексей сидел с друзьями в кафе. Отмечали шумно, пили много. Друзья наперебой делились опытом преодоления трудностей первых месяцев появления в семье младенца.
— А что это мы тут празднуем? – раздался за спиной Алексея знакомый голос. На его плечи легли мягкие ладони. — Привет, красавчик, – сказала девушка, склонив голову к его плечу. Пушистые волосы защекотали щёку Алексея.
— Наташа? – удивился и обрадовался он.
— Эй, поосторожнее, красавица. У него сын родился. Три четыреста! Богатырь. Садись с нами. – Один из друзей протянул Наташе фужер с шампанским.
Больше Алексей ничего не помнил. Он открыл глаза, приподнялся с подушки, пытаясь понять, где находится. Комната тут же качнулась, в голове зашумело, и он снова опустился на подушку, закрыл глаза.
— Эй, папаша, вставай. – Алексей открыл глаза и увидел рядом с кроватью Наташу.
— Я у тебя? А как?
— На машине привезла. А надо было к тебе домой ехать? Ну, знаешь, не очень-то хотелось видеть твоё семейное гнёздышко.
— А почему я голый? – хрипло спросил Алексей, облизывая пересохшие губы.
— Не бойся. Ты остался верен своей Кате, — усмехнулась Наташа.
— А раздела зачем?
— Вообще-то люди спят без одежды. Я соскучилась, рассчитывала на благодарность. – Она присела на край кровати, наклонилась, потянулась к Алексею губами. Волосы защекотали его обнажённую грудь. Алексей увернулся от её губ, сел. Комната снова закачалась.
— Позавтракаешь или так уйдёшь? – хмыкнув, спросила Наташа.
Алексей поднял валявшиеся на полу джинсы и начал натягивать их на себя.
— Я буду ждать, — сказала Наташа, запирая за ним дверь.
Через три дня Алексей с букетом, тёщей и матерью приехал в роддом за Катей.
— Бери, папаша, сына, — сказала акушерка, вкладывая ему в руки объемный свёрток. Он ожидал увидеть милое пухлое личико младенца, какие рисуют на плакатах, но увидел лишь маленькое красное и сморщенное в глубине белых кружев. И ничего не почувствовал, кроме удивления и неприязни.
До дома доехали спокойно, но как только положили свёрток на кровать, как внутри запищало, замяукало, словно включили заводную игрушку. Три женщины засуетились вокруг корчившегося в одеяле младенца. Алексей почувствовал себя лишним и ненужным.
Ночь они с Катей не спали. Измотанная Катя укачивала на руках сына. Но как только она клала его в кроватку, он снова начинал кричать.
— Сделай что-нибудь, мне на работу утром, — взмолился Алексей.
Так продолжалось каждую ночь. Алексей не мог понять, как из такого крохотного тельца рождаются такие громкие звуки. Он работал, засыпая на ходу, мечтая лишь о том, чтобы выспаться. Катя похудела и больше напоминала призрак, чем счастливую мать.
Наступила осень. Разноцветные деревья радовали глаз. Алексей вышел из офиса, вдохнул запах прелых листьев. Домой идти не хотелось. Рядом просигналила и остановилась машина. Стекло опустилось, и Алексей увидел свою бывшую девушку Наташу.
— Садись, — скомандовала она. – Выглядишь не очень. Достала счастливая семейная жизнь?
— Не спим, — кивнул Алексей.
— Так поедем ко мне, выспишься. Обещаю, приставать не буду, — Наташа звонко рассмеялась.
Утром Алексей впервые за последние дни проснулся бодрым и отдохнувшим. Наташа уже приготовила завтрак.
— Спасибо, Кать, — сказал он, проглотив с жадностью бутерброды с кофе.
— На здоровье, только я Наташа.
— А я как тебя назвал? – искренне удивилась Алексей. – Спасибо, я побежал, — он чмокнул бывшую девушку в щёку.
— Захочешь выспаться, приходи, — крикнула ему в спину Наташа.
Через несколько дней Алесей снова стоял у её двери.
— Я знала, что ты приедешь. Ждала. — Прямо в прихожей Наташа нетерпеливо начала его раздевать…
Алексей проснулся среди ночи от непривычной тишины. Рядом ровно дышала Наташа. Он повернулся на другой бок и снова уснул.
— Я поживу у тебя? – спросил он утром.
— Да живи, — ответила Наташа, улыбнувшись.
По дороге на работу Алексей думал, как сказать Кате, что не вернётся домой. Он не хотел всего этого. Им было хорошо вдвоём. Это она захотела ребёнка. Он наговорил на телефон, что устал, не может и не хочет так больше жить, и без сожаления отправил Кате аудиосообщение.
Однажды они с Наташей по дороге домой застряли в пробке. Светило Солнце, деревья покрылись зелёной дымкой проклюнувшихся молодых листьев. Неподалёку, на детской площадке мужчина подкидывал вверх малыша. Тот заливисто смеялся. Рядом с ними стояла молодая женщина и улыбалась. Она чем-то напомнила Катю.
Алексей вдруг вспомнил, как впервые увидел её, как они жили вместе, как она сказала, что ждёт ребёнка и улыбалась счастливо, а потом… Его сын, наверное, тоже подрос, может, пытается ходить, а он всё пропустил. Вдруг его тоже кто-то вот так подкидывает?
— Наташ, а почему ты не хочешь детей? – спросил Алексей. В машине повисло напряжённое молчание.
— Почему не хочу? Хочу, только не будет у меня детей, — нарушила молчание Наташа. — Ещё в школе сделала неудачный аборт. А говорю так, потому что именно это хотят слышать мужчины. Ты тоже всегда говорил, что не хочешь детей. А потом я увидела вас на улице. Твоя Катя уже с большим животом была. Мне стало так обидно… – Наташа ударила ладонями по рулю. — Захотелось убить тебя. Ты не виноват, и всё же… Почему она, а не я? Почему ты выбрал её?
— Я после тебя ни с кем не могла встречаться. Хочешь, приду к ней и расскажу про нас? Хочешь, отдам тебе свою машину? – жарко заговорила Наташа, повернувшись к Алексею.
— Наташ, не надо.
— Вы, мужчины, все эгоисты. А мы, дурёхи влюблённые, подстраиваемся под вас, делаем всё, что вы хотите, а вы всё равно бросаете нас. Твоя Катя молодец, не уступила тебе. Ты ведь хотел заставить её сделать аборт, верно? Да ладно. Знаю, что ты всё ещё любишь её. Понимала, что рано или поздно ты вернёшься к ней. Уходи. Прямо сейчас уходи, – Наташа всхлипнула.
— Наташ…
— Не рви мне душу. Уйди, прошу тебя! – крикнула она и отвернулась.
— Прости. — Алексей вышел, захлопнул за собой дверцу.
Поток машин, словно только и ждал этого, тронулся с места, и красная «Ауди» Наташи исчезла из виду.
Алексей сначала шёл, потом побежал. Ему казалось, что он не успеет. Пробегая мимо цветочного киоска, увидел в витрине белого медведя и купил его. Перешагивая через две ступени, поднялся на третий этаж. Опустил руку в карман за ключом, но так и не вытащил его. Нажал на кнопку звонка, запоздало сообразив, что может разбудить сына.
Щёлкнул замок, дверь открылась, и Алексей увидел Катю. Она изменилась, похорошела, поправилась. Заколола волосы в пышный небрежный пучок на макушке, что очень ей шло.
— Можно? – спросил Алексей.
Катя не ответила, просто ушла с сыном в комнату. Алексей бросил взгляд на вешалку. На ней висело только Катино пальто. Под вешалкой не было мужских тапок. Алексей разделся и прошёл в комнату. Катя сидела на полу с сыном и строила башню из кубиков. Малыш махал ручкой, кубики рассыпались по полу, а он радостно смеялся.
Андрейка увидел медведя и потянулся к нему.
— Это тебе. – Алексей сел на пол, протянул сыну медведя.
Он не сводил с Кати глаз. Как он мог столько времени жить без неё? Если она его выгонит, он не вынесет.
— Кать, прости меня. Я не могу без вас.
Катя встала и подошла к окну. Андрейка не удержал равновесия и завалился на бок. Алексей подхватил сына на руки и сделал то, о чём мечтал в течение последнего часа. Он подкинул сына вверх, на долю секунды разжав руки. Андрейка заливисто засмеялся. Во рту белели два маленьких зуба, похожих на кусочки тающего сахара.
— Осторожно! – воскликнула Катя.
— Не бойся. Я очень любил, когда меня вот так подбрасывал отец. Это едва ли не единственное, что я помню о нём. – Алексей снова подкинул сына вверх, потом прижал к себе и поцеловал.
— Ты выйдешь за меня? Я обещаю, что никогда не оставлю вас. Никогда.
Катя смотрела то на Андрейку, то на Алексея. В её глазах поблескивали слёзы…
«Это слабое искупление. Я знаю, ты не понял бы этих вещей, если бы я тебе сказал всё это, когда ты проснёшься. Но завтра я буду настоящим отцом! Я буду дружить с тобой, страдать, когда ты страдаешь, и смеяться, когда ты смеешься. Я прикушу свой язык, когда с него будет готово сорваться раздражённое слово. Я постоянно буду повторять как заклинание: «Он ведь только мальчик, маленький мальчик!»
У. Ливингстон Ларнед «Раскаяние отца»