— Кать, это… — Толик мялся, переступая с ноги на ногу, — в общем, это…
— Что? В сауну с мужиками сходить хочешь?
— Не-е, — Толик помотал головой.
— А что? На рыбалку?
— Да не-е…
— А что тогда, Толь?
— Да это… мама приезжает. Ненадолго, Кать. Пока ты в командировке, она тут… потом поживёт пару месяцев.
— Чего? — Катя присела на стул. — Чего? Какая пара месяцев? Ты что, собрался со мной развестись?
— Нет, Кать, ну чего ты. Что ты такое говоришь, ну?
— Ты же знаешь, отлично знаешь, что я не могу ужиться с твоей мамой, с ней никто не может ужиться. Я понимаю, что твоему папе нужен отдых, но я-то при чём?
— У тебя ещё два брата, вот пусть к ним и едет на пару месяцев. Как раз к каждому по месяцу.
— Да она уже у Валерки два месяца прожила. Там Томка вещи собрала, его и материны соответственно, и выставила. Они к Витьке поехали.
— Кто?
— Ну, Валерка с мамой…
— Та-а-ак, иии?
— Ну ты же знаешь Нину, она же спокойная…
— Угу, дальше, — зловещим шёпотом сказала Катя, — дальше что? Твои оба брата вместе с маман едут жить к нам?
— Да не-е, Витька Нину сильно любит, а она вещи собрала, детей взяла и уехала. Он их выставил — ну, Валерку с матерью.
Валерка домой вернулся, а мама… она к нам.
— В общем, номер как с Валеркой не пройдёт? Мне тебя гнать некуда.
Как я понимаю, как у Нины у меня тоже не получится, ты меня не настолько любишь…
— Ты чё, Катюх, я тебя знаешь как люблю!
— Угу, вижу, любишь.
— Кать, ну она же мама.
— Ты мне объясни, а какого чёрта твоя мама не едет к себе домой?
— Она с отцом поругалась и разошлась… кажется.
— Ууу, а папа ваш в курсе, что она с ним разошлась?
Толик пожал плечами.
— Я с ним вчера разговаривал, он только заметил, что матери нет. Всё в книжках своих. А еду ему же бабушка готовит.
— Ах да, ведь твоя мама не может ужиться со своей свекровью, поэтому она решила испортить жизнь своим снохам.
Ну что же, посмотрим, кто кого.
— Кать, ты чего?
— Я? Нее, ничего. Кстати, в командировке я буду три дня! Целых три дня отдыха!
— Катюх, ну блин.
Приехав из командировки, Катя застала тишину в квартире.
Если три дня назад Стёпка возился с Рафом на ковре, Настя смотрела мультики, Толик лежал на диване и смотрел на планшете биатлон, надев наушники, теперь была тишина.
Раф, большой бордоский дог, который всегда несётся навстречу к Катерине, и тот трусливо спрятался где-то в глубинах квартиры.
— Ау, народ, я дома.
Из сумрака осторожно вынырнул Раф, за ним молча Стёпка, следом испуганная Настя и виноватый Толик.
— А вы чего без света сидите?
Дети втянули голову в плечи, Раф заскулил и подал лапу хозяйке, как бы выпрашивая увести его отсюда.
— Бабушка спит, — шёпотом сказали дети.
— Ииии? Во-первых, почему она спит в пять часов вечера? А во-вторых, — Катя посмотрела на мужа, — я не собираюсь сидеть и трястись в своей собственной квартире, ясно!
И не моргай мне, ни на какие компромиссы я не пойду!
Гости считаются три дня, остаются на дольше — это уже не гости, а такие же сожители, и выполняют все правила, которые заведены в этой семье.
— Так что! — Катя громко крикнула, — Раф, кто быстрее, Стёпка или ты?
Собака, взвизгнув, упала на пол, дурашливо дрыгая ногами и высовывая язык, таким образом показывая своё счастье, радуясь тому, что мама дома.
Стёпка с Настей повисли на маме, Толик, переминаясь с ноги на ногу, суетливо обнял жену и ткнулся в щёку.
Катя прошла в гостиную, включила свет.
Игрушки сиротливо лежали в уголке, телевизор был выключен, везде царила гнетущая тишина.
— А где Зоя Петровна? — спросила Катя.
— Мама там, — кивнул Толик.
— О, а я думала, что папа у нас большой мальчик и не спит уже с мамочкой, — подмигнула Катя детям.
— Кать, ну чё ты.
Катерина прошла в свою спальню, включила бра. Свекровь спала на их с мужем кровати.
Ну не любит Катя, когда кто-то лежит на их кровати, не любит, даже детям не позволяет.
Переодевшись, она тихонько вышла и прикрыла дверь.
Начался обычный вечер.
Катя готовила ужин, Толик помогал по мере сил, и они болтали о прошедшем дне.
— Толик? Это что такое? Ты чистишь картошку? Это что ещё?
— И вам здрасьте, Зоя Петровна.
— Катерина, это выше всяких… всех… Это немыслимо!
— Вы о чём?
— Ах да, дорогой, мама права! Возьми овощечистку, ножом слишком толстая кожура получается. Вы уж не ругайте его, он не со зла столько картошки попортил.
— Зоя Петровна, а вы чеснок почистите, в холодильнике лежит, да не там, в отделении с овощами. Вы что, за три дня не изучили, где что лежит?
— Зоя Петровна, лук почистите ещё.
— Толик? Толику тоже работу найду. В смысле мужик? А мужик не человек, что ли, по-вашему?
— Что с ним её так? Толик, пододвинь сюда, пожалуйста, чашку.
— Зоя Петровна, что вы в обмороке стоите? Будете чеснок с луком чистить или идите у Стёпки математику проверьте, заодно и логику. А то складывает пять яблок и три груши, а у него получается восемь вишен.
— Ну правильно, восемь, — сказал недоумённо Толик.
Катя посмотрела на ошарашенную свекровь.
Зоя Петровна стояла, открывала и закрывала рот, выпучив глаза.
Между прочим, она хотела сказать Катерине много всего. Например, что мужику не место на кухне, готовить еду — не его дело! Нормальный мужик не должен даже знать, где лежит сковорода и как делать зажарку для супа! А Толик! Стоит и трёт морковь на тёрке, чистит картошку — да так ловко! Что за сыновья у неё такие? Думала, что хотя бы Толик…
И с логикой у этого парня тоже не всё в порядке… Складывает яблоки и груши, а получает вишни, но с другой стороны, ведь правильно ответил.
Стёпочка точно в Толика, улыбнулась.
Катя всё-таки хабалка, замучила бедного мальчика, ах мой сыночек, мой бедный сыночек… Только Зоя Петровна открыла рот, чтобы сказать свои возражения, но сноха снова её опередила, словно ротмистр, отдавая приказания. Зоя Петровна повернулась и пошла молчком проверять у Стёпки уроки по математике, объясняя ему, что яблоки и груши — это фрукты.
Катя с Толиком совместными усилиями приготовили ужин и позвали всех к столу. Зоя Петровна рванула к столу, чтобы выбрать сыну самые вкусные кусочки. Но смотрит — Толик уже с половником в руках, компот ребятишкам наливает, а они, вытянув языки от усердия, ставят стаканы на стол.
— Катя, — успела ввернуть Зоя Петровна.
— А?
— Ну неприлично это!
— Что? Зоя Петровна. Что такое? Кто что неприличное делает? Толик, ты в трусах опять по дому шастаешь? Или Стёпка пукнул? Только от них всё неприличие идёт. Настя, ты что-то натворила?
Муж с детьми пожимали плечами.
— Не придуривайся, ты прекрасно поняла, о чём я!
— Нет, не поняла, — невестка нагло смотрела в глаза Зои Петровны, — не поняла, объясните. Что не так?
— Всё не так! Ты, Катерина, плохая хозяйка, никчёмная жена и никудышная мать!
— А вы, смотрю, кудышная!
— Нет такого слова!
— А мне плевать, есть оно или нет, у меня будет!
— Хабалка!
— От хабалки слышу!
Зоя Петровна подскочила к сыну, вырвала у него половник из рук и шлёпнула его в кастрюлю, обдав светлые шторы и потолок кухни красным компотом.
— Ах ты зараза! — закричала Катя, при этом подмигнула испуганным детям. Те поняли, что мама не злится, и заулыбались, обрадовавшись, что это больше похоже на игру.
— Вы что, руки не из плеч растут? — продолжала Катя. — Вы вообще знаете, сколько Толик горбатился на эти обои? На шторы? На этот компот? Что вы себе позволяете? Быстро прошла на место и села! Быстро, я сказала! Раскомандовалась она тут. Дома будете командовать. Я сказала — сесть!
— А ты чего на меня вылупился? Ещё доведёте меня — я и драться начну! Бегом за стол!
Зоя Петровна, мелко трясясь от злости, попыталась уйти с кухни, но Катя встала у неё на пути, поставив руки в боки.
— Бе-гом! Все сели? Приятного аппетита, всем кушать.
Зоя Петровна демонстративно отодвинула тарелку и смотрела обиженно в стол.
— Дети! Что бывает, когда кто-то не ест мамину еду?
— Мама за шиворот высыпет, — бодро ответили дети, поглядывая на улыбающуюся маму, и с усердием принялись за еду.
— Ешь, баба, — прошептала Настя, — а то котлету раз положила и макароны. Ешь!
— Угу, а мне тефтели с гречкой, — подхватил Стёпка с другой стороны.
Зоя Петровна, нехотя ковыряясь в тарелке, незаметно всё съела.
Доев, она, пытаясь ехидничать, спросила у Кати разрешения выйти из-за стола. Катя милостиво кивнула.
Они провели вечер, играя в настольные игры и смотря вместе кино. Зоя Петровна демонстративно молчала, хмурилась и иногда выходила в туалет или ванную, громко там всхлипывая, пытаясь привлечь внимание. Она проходила мимо всех с красными, заплаканными глазами, садилась в кресло и отворачивалась к окну.
На следующее утро Зоя Петровна встала пораньше, намереваясь напечь блинчиков сыну.
Но, зайдя на кухню, увидела растрёпанную Катю, а Толик… намазывал ей тост! Сам! Ей!
— Мам, доброе утро, садись чай пить.
— Доброе утро, Зоя Петровна, — приветствовала её Катя. — Присаживайтесь, Толик приготовил вкусные тосты.
Зоя Петровна открыла рот, но осеклась и молча вышла из кухни.
Так продолжалось неделю. Катя ругалась, строила всех, но дети и муж были предупреждены. Детям это казалось весёлой игрой, а Толику деваться было некуда: либо он выставляет маму, либо распадается семья.
— Анатолий, это что такое? — негодовала мать. — Почему позволяешь такое отношение к себе? Ты тряпка, Анатолий!
— Мам, а что, лучше будет, если семья распадётся? — спокойно спросил сын.
— И пусть, — упрямо ответила мать.
— Как это «пусть»? Я люблю Катерину, люблю детей. Меня всё устраивает!
— А меня не устраивает! Во что ты превратился? Во что? Ты! Ты! Ах, какая была девочка Олеся!
— Угу, то-то ты её от меня гнала, в обмороки падала…
— А Люба? Люба Свиридова?
— Мам, какая Люба? Ты о чём?
Обиженная мама ушла в свою комнату.
— Катерина, нам нужно поговорить! — начала Зоя Петровна.
— Давайте.
— Катерина, мне не нравится, что происходит в семье моего сына!
— Это в какой? Где вас выставили вместе с ним? Или где вы чуть не разрушили семью? Чего вы хотите? Чего добиваетесь? Соберите своих сыновей, увезите их, посадите под замок и радуйтесь. Они у вас больные или что с ними не так?
— Что? Я??? Да я! Да я только добра своим сыновьям желаю!
— Вам не смешно? Свою семью не сохранили, на старости лет маетесь по чужим углам. У одного сына семью чуть не разбили, второй сам додумался выгнать вас, теперь к третьему приехали. Не стыдно вам?
— Что, не имею права к сыновьям в гости приехать?
— Имеете, ещё как! Но в гости! Не хозяйкой прийти, по углам шариться и свои порядки устанавливать, а именно в гости. Приехали, счастливая, весёлая, посидели барыней, с внуками поиграли, едите то, что подадут, спите там, где положат, спрашиваете, что помочь. Спрашиваете, а не лезете в шкафы наводить свой порядок.
Будьте любезны, уважайте хозяйку, которая здесь живёт. Даже если вам что-то не нравится — молчите. Это не ваш очаг, а вашего сына и его семьи.
Молчите, не суйтесь с непрошенными советами и помощью. И тогда вы будете самой лучшей свекровью на свете.
Плохо, что не вы мне это говорите, а я вам. Очень плохо!
В этот момент в кухню, где на повышенных тонах разговаривали женщины, заглянул Толик.
— Мам, папа тебе звонит. Ты чего трубку не берёшь?
— Проснулся? Не хочу с ним говорить. Пусть живёт с мамочкой своей, раз на семью ему плевать.
Катя прыснула.
— Алло, да, это я. Да, у Анатолия. Да мне здесь прекрасно. Дети меня любят и почитают, внуки просто обожают. А ты… ты сиди ешь мамины оладьи в одиночестве. Мне надоело! Всё, Дмитрий, я не хочу с тобой разговаривать. Маме привет.
Катя посмотрела на Зою Петровну с лёгкой усмешкой, но вдруг ей стало жаль эту маленькую женщину.
— Зоя Петровна, а оставайтесь с нами.
— В смысле?
— Мы ремонт делаем в однушке, да, мы купили однокомнатную квартиру. Пока одну. Нам о детях надо позаботиться.
Вот давайте вас там поселим. Вы ребят будете из школы и садика встречать, а мы вам денежку платить будем. Всё же лучше, чем чужому человеку. А? Оставайтесь.
Зоя Петровна вдруг заплакала. Закрыла лицо руками.
— Думаете, мне самой приятно? Нет то, что Катюша сказала… Да я… мне никто в жизни такого не говорил! Я от родных детей такого не слышала. Спасибо, Катенька. Думаете, мне приятно на старости лет по чужим углам скитаться? Думаете, не хочу я на своём диване лежать? На своей кухне свою кашу варить и есть? Сил моих больше нет, всю жизнь только и слышу, какая я неумёха, какая сякая, деревня, сельпо, мальчику жизнь испортила…
— Вся жизнь вот так: тыкает меня, что детей неправильно воспитала, плохо за Димочкой ухаживала. А тот Димочка без мамы шагу не шагнёт. Цветы на восьмое марта с её одобрения дарил всю жизнь. Если бы мама не разрешила, так и быть бы мне без цветов…
Зоя Петровна плакала, а Катя смотрела на неё с сочувствием.
В этот момент раздался звонок телефона. Толик взял трубку, но оказалось, что это был его отец.
— Зоя, прости меня, болвана… Зоя, приезжай домой, — раздалось из трубки.
— Прости, Зоя, — прозвучал снова голос Дмитрия Анатольевича.
Зоя Петровна застыла, слушая.
— Алло! Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич, знаете что? Не отдам я вам Зою Петровну! — неожиданно сказала Катя в трубку. — Вот, сама буду мучить, а вам не отдам! Никому она не нужна, все её шпыняют! И вообще я её замуж отдам, за хорошего человека! У нас Борис Миронович по соседству живёт, правда, Толь?
Толик отчаянно замотал головой, и Катя засмеялась.
Через три часа в дверях квартиры Анатолия и Катерины стоял Дмитрий Анатольевич с огромным букетом в руках, как оказалось, с тремя. Один — для любимой жены, второй — для снохи Катюши и третий — для маленькой Настюши.
— Дима? — удивлённо произнесла Зоя Петровна, не веря своим глазам.
— Зоя, прости дурака, а? — тихо сказал Дмитрий, пытаясь ей улыбнуться.
— А как же мама? Она тебя отпустила одного или…
— Зоя, прости… Мама больше не будет к нам ходить. Я всё высказал. Сказал, что сам буду к ней приходить либо мы уедем к ребятам и продадим квартиру. Я ей сказал, что если будет вмешиваться — не узнает наш новый адрес. Она пожилая, ей тяжело это понять, но вроде бы согласилась.
— Ма, вы бабушке кота заведите, пусть о нём заботится, — предложил вдруг Стёпка, подавая идею с детской простотой.
Они снова встретились все, когда у бабушки был юбилей — ей исполнилось восемьдесят лет.
Живая, бодрая старушка попыталась снова манипулировать снохами и жёнами внуков, но получила такой отпор, что поняла — больше шансов у неё нет. А Катя пообещала поселиться у неё в квартире и научить жизни.
Юбилей отпраздновали хорошо. Подарили бабушке котёнка и маленькую таксу.
Теперь она выходила из дома только на прогулки с Глашей, таксой, ведь Мурзик скучал один. На визиты к гостям времени не оставалось. Пришлось научиться есть еду, приготовленную снохами. Она, конечно, не ахти, но всё же… пирожки у неё ничего так, да и блины, и салаты, и мясо запекает, и котлеты… Чего уж, повезло Диме с женой.
— Дети, а я давно хотела спросить: когда это я вам котлеты с макаронами за шиворот высыпала?
— Сама просила подыграть, — весело ответили дети.
— А-а-а, — с улыбкой ответила Катя.