«Это она, точно она, другого не может быть!» – бурлили в голове Марины мысли, пока она нервно копалась в вещах своей племянницы. Она искала пропавшую тысячу долларов. Деньги были спрятаны в шкафу под стопкой наволочек и проверялись редко, но Марина была абсолютно уверена, что до приезда племянницы они лежали на месте. Более того, даже после её приезда они были на месте, ведь Даша жила у них уже полгода, а деньги пересчитывались каждые пару недель.
Вся эта паника началась с самого утра, когда у Марины был свободный день. После завтрака, отправив домочадцев по их делам, Марину словно осенила мысль – пересчитать все накопленные сбережения. Семья откладывала деньги на машину: пятьсот двадцать восемь тысяч рублей хранились в наличных, и другая сумма – в долларах. Всего было шесть аккуратных стопок: каждая по сто тысяч рублей, аккуратно перевязанные резинками (пачка с двадцатью восьмью тысячами была на верху, ожидая пополнения), а доллары хранились в конверте на самой дальней полке. Пересчёт наличных всегда приносил Марине необычайное удовольствие. Ну скажите, что может быть лучше, чем любоваться этими купюрами, разложенными по кровати? Они дарили ей ощущение достатка и радостного предвкушения. Больше! Нужно больше денег! Денег никогда не бывает много!
«Моя драгоценность…» – тихо шептала Марина, сверкая глазами, как Голлум из «Властелина Колец», собирая деньги к себе. Это выглядело как шутка для детей, но внутри она ощущала такую же жадность и восторг, как и тот персонаж. Когда приходило время прятать деньги обратно, она выгоняла детей и аккуратно складывала купюры под наволочки.
На этот раз Марина, пересчитав рубли, решила просто взглянуть на доллары, без намерения пересчитывать. Однако что-то сразу показалось ей странным – конверт выглядел не таким пухлым, как раньше. Сердце застучало сильнее, и, открыв его, она ощутила, как по голове словно ударили – денег не было! Дыхание перехватило, сердце заколотилось.
Под подозрение попали все: дети, муж, племянница и даже собака. Первым, кого Марина решила проверить, был её муж. Позвонив ему на работу, она устроила истеричный разнос с припоминанием ему всех теоретических любовниц, косяков и неудач, в общем, дала понять благоверному, что абсолютного доверия к нему нет и быть не может. Не испытав удовлетворения от его жалких попыток оправдаться, она перерыла всю тумбу с его вещами, весь общий шкаф, письменный стол, заглянула под матрас с его стороны и прошерстила карманы всех имеющихся в доме курток. В карманах нашлось много чего интересного: у шестилетнего сына она обнаружила измятую пачку сигарет (что?! что?!), у дочки пятнадцати лет отроду – классическое средство контрацепции, а в дачной фуфайке мужа, в потайном нагрудном кармане, завалялись пять тысяч наличными и ярлык от золотого браслета.
«Вес – 4,2 грамма, золото 585, цена – двенадцать тысяч триста рублей…» – прочитала Марина и села на кладовый ящик с инструментами.
— Ну, мерзавец! Я тебе устрою! – сказала вслух ошалевшая жена.
Ничто из находок её так не впечатлило, как браслет для любовницы. А он был для любовницы, для кого же ещё!
Дети предстали перед Мариной в новом свете. Что творят эти ангелочки за её спиной?! Стоя посреди длинного коридора, она на минуту задумалась – кого обыскивать первым? Зашла в самую крохотную обитель – комнату сына. Перевернув там всё с ног на голову, она не обнаружила ничего подозрительного касаемо дела. А вот за накиданные в щель между этажеркой и столом колбасно-мандариновые объедки он у неё получит! Сколько она гоняла сына, чтобы он не прятал по углам недоеденные продукты! Теперь понятно кто в доме продолжает прикармливать красных муравьёв!
Комната номер два была в распоряжении старшей дочери. Вот уже как полгода дочка делит её с племянницей по мужу. Племянница Даша поступила в педколледж и приехала сюда учиться. Общежитие при педколледже было скверным, а девочка домашняя, деревенская и единственная у матери, сестры мужа. Жили они там в деревне все вместе: Даша, бабка да мать. Отца не было. Муж Марины сам предложил им, чтобы девочка жила у них в квартире, а то как-то не по-родственному выходит, что родная племянница будет ютиться по клоповым общагам, в которых процветает разврат, пьянки и куда водят мальчиков. Марина особо не против была такого расклада, только попросила, чтобы мать выделяла ей скромную сумму на питание. Никаких проблем с новым членом семьи не было, девочка вела себя скромно и достойно и с дочерью Марины тоже ладила.
Марина неуверенно вошла в девичью спальню. Пахло тут всегда по-особенному, не так, как в остальном доме: впитался в стены дешёвенький, но приятный аромат туалетной воды, пудрой пахло, новыми тетрадями, чем-то сладким, мандариновым и неуловимым… Ненавязчиво, но свежо – одним словом, это был запах юности. Родная дочь была у Марины вне подозрений, поэтому она сразу подошла к кровати племянницы. Кровать была аккуратно заправлена лохматым розовым пледом без единой складочки, в то время как дочкина была застлана впопыхах, с комками, как попало, но не потому, что дочка у неё неряха – просто выходила в школу раньше на полчаса, а вставали они в одно время, да и школа находилась дальше от дома, чем колледж. Здание колледжа виднелось из окон их пятиэтажки.
Марина откинула плед… Под подушку заглянула, под матрас, даже в наволочку просунула руку и пошарила там – пусто. То же самое было проделано и с полками в шкафу, где Даша хранила одежду. Оставив кровать перевёрнутой, а шкаф заметно осквернённым, она подошла к письменному столу Даши. Стол был, что называется, модным и компактным (подарок дяди): высились на нём встроенные полки с конспектами и книгами, блокнотики какие-то разномастные, бумажки с глупыми рисунками… Короче, обычные девчачьи бредни. Вы посмотрите только! В один из блокнотов Даша выписывала песенки – одна страница на английском, а другая на русском с переводом. И всё те же рисуночки на полях, сердечки… Ну милота! Марина даже улыбнулась, вспомнив юность – тоже когда-то занималась подобными глупостями. В другом блокноте у Даши современные стишки были, распечатанные и вклеенные, списки дел и необходимых покупок… Марина увлечённо перерыла всё, что можно, и по ходу дела перелистала все блокноты, в которые ей, если быть откровенными, вообще не следовало бы лезть. Она и сама понимала, что лезет в личное, но Даша ведь ребёнок, шестнадцать лет ей, какие там могут быть великие тайны? Единственное компрометирующее, что нашла Марина – это спрятанная между книг начатая шоколадка. Сама, значит, ест потихоньку, а другим не даёт? А Марина кормит её за общим столом! Вот так фокус! Неприятненько…
Перерыв всё на верхних полках, Марина взялась за выдвижной ящик стола. Вынимая тетрадь за тетрадью, лист за листом Марина быстро добралась до дна – там лежал личный дневник Даши и на нём висел маленький замочек. Ага! Деньги точно либо в дневнике, либо там что-то о них написано. Марина стояла над столом и мучительно соображала как бы ей так снять замок, чтобы после было незаметно. Она опять пошарила в ящике в поисках ключа, но там только перекатывалась пара ручек. И тут её осенило: за книгами на полочке валялся микроскопический ключик, которому она сначала не придала значения! Быстро отыскав его, она открыла дневник и первым делом потрясла его над столом – ничего не вывалилось. Что ж, тогда почитаем… Марина села на разорённую кровать с откинутым розовым пледом и начала читать в обратном порядке, с последних записей.
Текст она сканировала, выискивая такие слова, как «деньги», «тётя Марина», «дядя», «доллары», «куплю» и прочее. В последней записи говорилось о похождениях её дочери.
«Лизочек ослеплена любовью….»
Лизочек – это дочь Марины и все домашние называли её именно так.
«Кажется, она решилась сделать непоправимое. Я устала её отговаривать. Это её жизнь и её ошибки. Она об этом пожалеет. Или не пожалеет? Невинность в наше время уже давно не ценность. Вот у меня её нет и живу, но мне бы не хотелось, чтобы она испытывала то же разочарование, что и я, чтобы ею также воспользовались и бросили… Лизочек будет сожалеть, это точно! Так часто бывает, когда не хочешь чего-то, но уступаешь во имя любви. Она не готова, но он требует и грозится, что бросит её. Я говорю ей – найди кого-то помладше, своего возраста! Но это же не рынок, а чувства… Лизочек решила, что даст ему на этих выходных. Она уже подготовилась – контрацепция, все дела…»
В висках у Марины опять застучало давление. Вот вам и Лизочек!
«Прошлой ночью Лизочек вытащила меня на балкон, который в нашей комнате – мы курили и смотрели на зимние звёзды. Их мало и они мелкие. Может их сужает мороз? Лизочек плакала и дрожала от счастья. Когда в руках есть сигарета, то ты кажешься себе такой взрослой! Вонючие сигареты умеют заглушать вонючий запах неприятной правды. Иллюзии и мечты о будущем – наше всё. Потом мы спрятали пачку в старую куртку мелкого и пошли спать.»
Они ещё и куревом балуются! Обе! Между бровей Марины залегла глубокая морщина. Чтение увлекло её не на шутку.
«Я сомневаюсь, что буду работать учителем…»
— Ещё бы! С таким-то моральным обликом! – подумала Марина и начала сканировать текст дальше, выискивая то, что касалось её семьи. Личные переживания этой пигалицы не сильно её волновали.
«… поэтому меня подбешивает дурацкая привычка тёти Марины все контролировать. Кто она мне? Да никто! Мы не кровные родственники, она не имеет права на меня орать. Свет не выключила, чашку не вымыла, ботинки поставила криво – сразу ор. Такое ощущение, что у неё непрекращаемые месячные. Бедный дядя Игорь, он ведь полностью подавлен её волей, под каблуком сидит. Не удивлюсь, если у него есть любовница! Редко бывают случаи, когда тётя Марина спокойна и весела, обычно это случается, когда она пересчитает свои деньги или отложит новую сумму. Нет, она в душе хорошая, есть в ней доброта, но всё губит её скупердяйство. Лизочек у неё два месяца выпрашивала на новую кофту. Купили подешевле… Обидно за Лизу порой, хотя… У неё шмоток в три раза больше, чем у меня.»
— Вот это да! Пригрели змею, называется! А с виду такая тихоня, такая послушная и безропотная! Не зря говорят, что в тихом омуте…
Поток мыслей Марины резко прервался – она услышала, что залаяла собака. Тут же открылась входная дверь. Кого это черти принесли так рано?! По её спине пробежал холодок, в лицо бросилась краска… Она вскочила и суетно бросилась исправлять следы обыска. Через десять секунд в комнату ворвалась красная от мороза Даша: она не снимала ни шапку, ни куртку, только высвободила одну руку из рукавицы. Увидев в комнате тётю, она резко тормознула.
— О, тётя Марина! Ещё раз доброе утро! Я конспект забыла, перемена двадцать минут, решила сбегать… – Даша запнулась, увидев свою разворочанную, наспех прикрытую пледом постель, и перевела взгляд на тётю: та стояла около её стола и прятала что-то за спину. – Что происходит? Что-то ищете?
Марина не знала куда себя деть.
— Да… Понимаешь, собака баловалась, скакала по вашим кроватям. Я её прогнала и решила убрать за ней. Ты бери что тебе нужно. Бери.
Даша подошла к своему столу. Марина попятилась. Даша увидела, что на полках всё перевёрнуто и вынуты тетради из ящика.
— Вы меня обыскивали? Что вы искали? – спросила она дрожащим голосом и испуганно повернулась к тёте.
Марина подбоченилась, заняв позу обвинителя. В конце концов это её дом, и она здесь хозяйка! Будет она ещё робеть перед какой-то девчонкой!
— Деньги, Даша! У меня пропали деньги! Тысяча долларов! – почти прокричала Марина.
— Я их не брала, – тихо ответила Даша.
— Это я уже поняла. Ладно, бери что тебе нужно, я пошла, – отвела глаза Марина, – дел ещё много.
И уже при Даше, так как деваться было некуда, она выдвинула ящик стола и кинула туда её дневник.
Даша в ужасе смотрела на свои личные записи и понимала, что с дневника снят замок и что тётя Марина могла прочесть очень многое. Дашу заколотило. Страх сковал движения. Читали её личные, слишком личные мысли! Рылись в её вещах! Её подозревали в краже! Куда пропали деньги, Даша не имела ни малейшего понятия, но то, что вещи её были перерыты вплоть до трусов и прочитан её дневник – это унижение, стыд, позор! Даша чувствовала себя изнасилованной, опороченной, втоптанной в грязь! Взяв забытый конспект и дневник, она выскочила из дома и там уже, на морозной улице, дала волю рыданиям. В этом доме она оставаться больше не может! И идти на пару в таком виде и состоянии – тоже! Решив прогулять первую часть пары, Даша зашла в кафетерий, купила чай и позвонила матери. Захлёбываясь рыданиями, она рассказала маме всю неприятную историю.
— Я не буду больше жить у них! Не буду! Не буду! Она прочла всё! Она… она…
— Я позвоню дяде, спрошу его подробнее, а ты успокойся, слышишь, Дашенька? Дыши глубже, всё будет хорошо. Иди сейчас к своему куратору и пусть он подскажет тебе как получить общежитие. Скажи, что тебе срочно, что жить негде, очень срочно. Насколько я знаю, на момент твоего поступления там хватало мест. Ты же точно не брала эти деньги?
— Нет!!!
— Тогда тебе не о чем волноваться.
Вечером Даша собирала свои вещи под крики дядиной семьи. Завтра после пар дядя обещал помочь ей отнести вещи в студенческое общежитие. Тётя Марина орала так, что охрипла. Деньги! Любовница! Непутёвая дочь! Сигареты! Лизочек плакала, забившись под одеяло, её младший брат отстранённо смотрел мультфильмы в гостиной, а собака спряталась за диван. Куда делись деньги никто не знал, а насчёт браслета «для любовницы» ситуация прояснилась быстро: отец хотел подарить его дочери на шестнадцатилетие и уже упаковал его в бархатную коробочку, перевязав атласной лентой. За сигареты Лизочек получила несколько звонких пощёчин, а за решение расстаться с невинностью домашний арест на месяц и запрет на общение с ухажёром. Когда наконец все легли спать, дядя Игорь зашёл в девичью спальню и подсел к Даше на кровать.
— Даша, я прошу тебя, пойми и прости… Марина — человек вспыльчивый и упрямый, извинений от неё не дождёшься. Я прошу прощения за нас обоих. Пожалуйста, не уезжай, я точно знаю, что ты не брала эти деньги, — говорил Игорь, стараясь успокоить племянницу.
Но Даша снова не смогла сдержать слёзы. В тот злополучный вечер её тётя называла её всеми возможными обидными именами: и «змеёй подколодной», и «малолетней распутницей», и даже «тёмной деревенщиной». После таких слов возврата уже не было.
— Нет, дядя Игорь, я больше не смогу здесь жить. Спасибо вам за всё, но я ухожу, — твёрдо ответила Даша.
Она переехала через дорогу в общежитие, но с тех пор у неё не возникло желания навещать родственников. Спустя неделю она узнала от матери, что деньги, из-за которых всё началось, нашлись. Их случайно нашла мама девочки, с которой дружил сын Марины. Оказалось, девочка спрятала деньги в свою игрушечную сумочку и быстро забыла об этом.
— Миша сказал, что любит меня, и я попросила доказать это, подарив что-то ценное. Вот он и подарил мне деньги, сказав, что на них я могу купить любое сокровище! Я просто забыла, куда их положила, — призналась девочка матери.
Марина так и не извинилась перед Дашей. Слишком сильно её задели те строки, которые она прочла в её личном дневнике.