– Мама, ты дома?
Настя толкнула дверь, скинула сапоги и прислушалась. В тишине квартиры она уловила звон ложки о чашку с чаем, и на её лице появилась улыбка. Значит, мама ждёт её на кухне.
– Я тут, Настенька! Чай завариваю. Ты голодная?
Настя прошла на кухню и обняла маму, прижавшись щекой к её плечу.
– Нет, мы с Димой поели. А вот горячий чай – это то, что нужно. Я так замёрзла по дороге от остановки, что совсем продрогла. Людмила посмотрела на дочь с прищуром:
– Ну-ка, а чего ты такая довольная? Настенька, ты вся светишься! Что произошло?
– Мам, Дима сделал мне предложение… – Настя на секунду закрыла глаза, затем открыла их, сияя, как море в солнечный день, и весело рассмеялась. – Я теперь невеста, мам, представляешь?
– Невеста… – Людмила замерла, переваривая новость.
Настя и Дима встречались больше года, и их дружба тянулась чуть ли не с детства. Людмила всегда поддерживала выбор дочери. Ведь Дима – сын её лучшей подруги, мальчик умный, начитанный, который незаметно стал взрослым, успешным парнем. Он окончил школу с отличием и поступил в один из лучших университетов страны, выбрав физику. Ему пророчили блестящую карьеру, и его мать Ольга имела все основания гордиться сыном.
Настя, в свою очередь, не блистала особыми успехами в науке, но успешно закончила школу, увлечённо изучала три языка и поступила на переводческий факультет.
– Всё верно, мам! Муж должен быть умным, а жена красивой! – смеялась Настя.
Людмила каждый раз хмурилась, когда слышала от дочери или от подруги эти заявления. Ольга ведь тоже не упускала случая подчеркнуть, какой умный у нее сын, и Настенька вовсе не должна с ним равняться, ведь она же девочка.
– Дочь, мне не нравятся эти рассуждения. Ты далеко не дурочка! Выучить языки на том уровне, которым владеешь ты – тоже немало ума надо. Кроме того, ты еще и талантлива в другом – прекрасно рисуешь, играешь на гитаре. Не всем разбираться в точных науках. Себя нужно ценить и не скатываться до самоуничижения.
– Да-да, мамуль, ты права, конечно… Только я всегда себя чувствовала немножко глупенькой по сравнению с теми, кто знает, например, физику или математику. Ведь я же чистый гуманитарий… Таблица умножения и пара формул – весь мой потолок.
– Вот и цени себя за то, что ты гуманитарий! Дима и двух слов по-английски связать не может нормально, хоть и учит язык уже сколько лет. Так что вы квиты.
Настя только отмахивалась и хохотала, а Людмила, махнув рукой, сворачивала разговор, не понимая, как донести до дочери свои мысли по этому поводу. Она гордилась Настей, видела ее невероятную работоспособность и ответственность, ее стремление узнавать что-то новое. Глядя, как она в поездках, совершенно не смущаясь, заговаривала на улицах с людьми, подстраиваясь под говор, заразительно хохоча и исправляя речь, когда ее не понимали, совершенно не стесняясь делать ошибки, с жадным любопытством ища ответа — как правильно. Открытая, веселая, умная ее дочь…
– Мамочка! О чем ты задумалась? – Настя прижалась к плечу матери щекой. Высокая, стройная, вся в отца, от мамы она взяла только цвет глаз и густые непокорные кудри.
Людмила чуть повернула голову, зарылась лицом в кудряшки дочери и ответила:
– Думаю, о том, как хочу, чтобы ты была счастливой! И как бы папа сейчас порадовался…
– Буду, мамуль, буду! А папа… — Настя глянула на портрет отца, стоявший на полочке. – Папа был бы рад за меня, я точно знаю!
Отец Насти ушел за два года до этого разговора. Долгая его болезнь только сплотила их всех еще больше, заставляя чувствовать каждый день, каждую минуту, как быстро уходит время, отведенное, чтобы побыть с родными и любимыми. А еще дала понять, что даже если ты выдающийся врач, хирург с мировым именем, каким была Людмила, ты ничего не можешь сделать против природы и судьбы, если они решат, что пришло время уйти кому-то самому близкому.
Тогда Людмила с Настей поняли, что они теперь остались одни. Единственной опорой и поддержкой друг другу. И старались, при всей своей занятости, выкраивать хотя бы какое-то время раз в день, чтобы просто сказать друг другу: «Я тебя очень люблю!»
– А когда же свадьба, Настенька?
– Через месяц, наверное. Мы завтра собрались заявление подавать. А еще завтра они с Ольгой придут вечером, чтобы меня сватать. – Настя снова рассмеялась. – Так забавно, мам! Сватать! Как в древние времена какие-то!
– Что ты хохочешь? Нормальное действо. Понятно, что с Ольгой мы друг друга сто лет знаем, но свадьбу-то обсудить надо.
И они обсудили, а потом ее сыграли — замечательную, красивую и веселую, на которой Людмила с Ольгой ушли в зимний садик при ресторане и там прекрасно провели время, дав молодежи, для которой молодые и организовывали торжество, так как кроме мам, больше никого из дальних родственников звать не стали, вволю насладиться весельем.
Людмила, размышляя о подарке, в последнюю минуту передумала дарить молодым квартиру, которая осталась ей от матери. Она оформила документы и отдала ключи Насте до торжества.
– Настенька, я не хочу, чтобы ты думала, что я заранее навожу панику, но в жизни все бывает. Уважь меня сейчас и пообещай, что эта квартира будет твоей и только твоей. Вы можете там жить, менять все что угодно, но не продавай ее. Если захотите расширяться или купить, например, дом, то я помогу, но при условии, что это жилье ты не продашь и не переведешь в режим совместно нажитого. Я сама не знаю, почему, но это мне кажется правильным. Ты обещаешь мне, что исполнишь мою просьбу?
– Мам, как-то ты странно сейчас рассуждаешь, но я, конечно, сделаю так как ты хочешь. Спасибо! Это же царский подарок просто – жить отдельно…
На свадьбу Людмила подарила молодым конверт с приличной суммой, которой вполне хватило, чтобы сделать небольшой ремонт и обновить мебель.
Ольга подарила ребятам ключи от новенькой иномарки.
После свадьбы они улетели в Италию, а когда вернулись, Людмила, наконец, призналась дочери, что вела какое-то время переписку с коллегой из Канады, с которым познакомилась на одном из медицинских форумов. И он зовет ее замуж, а она не знает, что ему ответить, ведь придется переезжать, но даже это ее не пугает, а страшно, как воспримет все это она, Настя.
– Мама! Ты что! Да, я счастлива буду, если у тебя личная жизнь наладится. Я ведь знаю, что ты очень любила папу, но ты молодая еще, красивая, не стоит ставить на себе крест. Будешь счастлива ты – буду счастлива за тебя и я.
Людмила познакомила ребят со Сэмом, и спустя полгода улетела уже к мужу, крепко обняв на прощание дочь и взяв с нее обещание держать связь как можно чаще.
А семейная жизнь Насти и Димы была легкой и приятной почти два года. Они заранее решили, что с детьми спешить не будут, пока окончательно не встанут на ноги после учебы. Поэтому, пока они проводили время либо зубря и готовясь к экзаменам, либо встречаясь с друзьями, приятно проводя в компаниях время, срываясь в неожиданные короткие поездки и уделяя время друг другу.
Из одной из таких поездок, где здорово провели время, катаясь на лыжах, они и возвращались в тот вечер, когда все случилось. Настя не хотела ехать, так как компания была своя, все расслабились и позволили себя лишнего, хотя большинство было за рулем. Но Дима настаивал, что ему нужно в город, так как завтра надо непременно появиться на кафедре.
– Давай переночуем, ты отоспишься, а завтра поедем рано утром?
– Не хочу! Ты же знаешь, как не люблю я вставать рано.
– Тогда поехали электричкой! Еще не очень поздно, мы успеваем.
– Вот еще! Потом пилить сюда, чтобы забрать машину?!
Настя, сердитая от того, что муж не хочет ее слушать, хлопнула дверью и вышла на крыльцо дома, который они сняли компанией рядом с лыжной трассой. Морозный воздух быстро привел ее в чувство, и она с наслаждением потянулась, прогоняя от себя сонную одурь от духоты в комнате, от пустых разговоров и полузнакомой компании.
– Ну, и куда ты делась? – Дима выскочил следом за ней и накинул ей на плечи пуховик. – Мерзнешь тут… Настя, поехали домой, а? Надоели все! Хочу только с тобой быть и дома. – Дима обнял жену и ласково поцеловал в висок. – Я очень осторожно, лихачить не буду, обещаю.
Настя упрямо помотала головой, но тут на крыльцо вышла эта Ксюша или Танюша… Она не помнила, как звали эту девушку, с которой флиртовал Дима весь вечер. Настя глянула на мужа и, неожиданно для самой себя, кивнула.
– Поехали!
Дима выгнал машину, и они распрощались с друзьями. Включив музыку, он вырулил из поселка, и под колесами зашелестела трасса, мерно убаюкивая уставшую Настю.
– Спи, если хочешь, скоро дома будем! – улыбнулся Дима.
Последнее, что помнила Настя, это как она сквозь сон услышала голос отца:
– Настя! Осторожно!
И открыв глаза и сонно моргнув, она в ужасе застыла, глядя на яркий свет, который почти мгновенно сменился полной тьмой…
Максим, обгоняя впереди идущую машину, не справился с управлением и вылетел на встречку…
Настя пришла в себя в больнице и поначалу совершенно не поняла, где она находится и что с ней.
– Настенька! — кинулась к ней мама, которую она сначала не узнала из-за халата и маски на лице. — Господи, ты очнулась! Молчи! Тебе пока нельзя говорить.
Настя повела глазами, спрашивая, и мама кивнула:
– Я прилетела вчера. Дима жив, с ним всё хорошо, он почти не пострадал — пара царапин. Он уже дома.
Настя пошевелила пальцами рук и с ужасом перевела взгляд снова на мать.
– Не волнуйся! Не смей! Да, ноги ты сейчас не чувствуешь, задет позвоночник. Но, Настя! Слушай меня! — Людмила видела, как наполнились слезами глаза дочери, как они заметались по палате. — Я никогда тебе не врала, ты знаешь. Шансов немного, но они есть. Ты молодая и здоровая! Мы будем бороться, ты встанешь и будешь ходить!
Людмила сжала руку дочери и решила не говорить пока ей, что беременность не удалось сохранить. Срок был совсем маленький, и она надеялась, что Настя и сама не знала об этом, иначе точно бы поделилась с ней, ведь у них не было секретов друг от друга.
– Закрывай глаза и поспи сейчас. Я буду рядом с тобой! Тебе нужно много отдыхать, чтобы побыстрее восстановиться.
Время тянулось бесконечно медленно. Настя пыталась не думать о том, что будет, когда её выпишут. Рядом была мама, Дима приходил почти каждый день, но она видела, как он смотрит на неё — чувствовала, что теперь всё изменится.
Наконец, наступил день выписки. С утра Людмила хлопотала, чтобы всё оформить.
– А где Дима? — спросила Настя, уже зная ответ.
– Он позже приедет, доченька, дела у него какие-то.
Настя прикрыла глаза и сдержала слёзы, когда поняла, что машина, перевозившая её, остановилась возле дома матери.
– Пока так, Настенька. Тебе уход нужен.
– Не надо… — Настя жестом остановила мать. — Не объясняй мне ничего. Тут и так всё ясно.
И когда спустя пару дней Дима всё-таки появился на пороге тёщи, Настя молча смотрела на мужа, ожидая, что он скажет.
– Настя… Я не знаю, как сказать… В общем, нам, наверное, лучше пожить отдельно. Я не смогу обеспечить тебе должный уход… и вообще…
– Мы разводимся, Дима. Я так решила. Не напрягайся. А сейчас иди, я устала, мне нужен отдых. — Настя отвернулась к стене, пряча набежавшие слёзы и стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Дима помялся немного на пороге комнаты, потом прошептал: «Прости…» и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Людмила заглянула к дочери, присела на край кровати и обняла её, крепко прижав к себе.
– Плачь, котёнок, если хочется. Пусть уходит боль.
Она просидела с Настей до тех пор, пока та не уснула, а потом пошла на кухню. Теперь можно было и самой поплакать, пока дочь не видит. Вчера Людмила встречалась с Ольгой и знала, зачем сегодня приходил Дима.
– Люда, я понимаю, как это выглядит со стороны, но ты пойми меня как мать. У него впереди вся жизнь, и перечеркнуть все мечты и планы я просто не могу ему позволить. Знаю, звучит ужасно, но ты меня поймёшь.
– Нет, Оля, не пойму, уж прости. Но приму то, что происходит. Всё к лучшему. Если сломался в самом начале, нет никакой надежды на него дальше. Нам такой человек в семье не нужен.
Людмила встала, рассчиталась за кофе и вышла из кафе, гордо подняв голову и выпрямив спину так, как учила её бабушка: «Лопатки свела, развела, крылья чувствуешь? Поплыла лебедью, так, чтобы звенело всё внутри!»
Ольга, наоборот, опустила плечи, тяжело вздохнула и долго ещё сидела, собираясь с силами, чтобы встать.
Начались обследования, реабилитация, море анализов и прочего. Дни сливались в бесконечную карусель, и Настя начинала смиряться с тем, что ничего уже не будет, теряя желание что-либо делать. Всё изменилось, когда в их доме появилась смешливая и шустрая Лидочка.
Лида была медсестрой, которая долгое время работала в отделении под руководством Людмилы. Два года назад её свекровь слегла после инсульта, и Лида, посоветовавшись с мужем, ушла из больницы, чтобы ухаживать за ней. Пару месяцев назад она похоронила свекровь и только собиралась вернуться на работу, как ей позвонила Людмила:
– Лидочка, ты мне очень нужна! Если согласишься, конечно.
Лида, помня, как Людмила помогала ей всё это время, немедленно согласилась.
– И чего это такая красотка киснет в душной комнате? — Лида нараспашку открыла окна, и весенний воздух ворвался в спальню Насти, мгновенно закружив ей голову. — Так! Завтракаем, процедуры — и идём гулять!
– Какое гулять, Лидочка? — Настя прекрасно знала Лиду и сейчас улыбалась, глядя, какую бурную деятельность развила эта маленькая круглая женщина. — Как?
– Так коляска же стоит в коридоре! Так и гулять! И давай-ка приберись! Растрепанная, как ведьма. И накраситься не мешает! А то бледная, как поганка.
– Хватит сравнений! — расхохоталась Настя. — Я всё поняла! А куда мы пойдём?
– А куда глаза глядят! В парк можно, тут же рядышком.
Людмила, стоя в коридоре и слыша смех дочери, её оживленный голос, тихо плакала. Наконец-то что-то сдвинулось! Она решительно вытерла слёзы и пошла звонить очередному светилу, которого ей рекомендовали.
Настя поначалу смущалась, ловя на себе сочувственные взгляды прохожих, но Лидочка быстро приводила её в чувство:
– Себя пусть жалеют! Мы ничего себе девушки! А скоро будем не только себе! Вот на ноги тебя поставлю, замуж выдам, а потом буду детей твоих крестить! Поняла? И, Настя, не оглядывайся назад. Там для тебя ничего нет. Всё впереди, туда и смотри!
И столько было в её словах силы, уверенности и веры, что Настя постепенно начала верить сама. Спустя несколько месяцев она уже спокойно соглашалась на прогулки, беря с собой альбом и карандаши, и с увлечением рисовала, сидя в парке у пруда и наблюдая за людьми.
Однажды к ней подбежала маленькая девочка лет шести и бесцеремонно заглянула в альбом:
– А что ты рисуешь?
– Уточек, — Настя с улыбкой смотрела на кудрявую егозу, которая поглядывала на отца, спешившего по дорожке вслед за ней.
– А людей можешь?
– Могу. Смотри! — Настя пролистала альбом, показывая предыдущие рисунки.
– Неплохо! — глубокомысленно выдала девочка. — А меня нарисуй!
– А давай! Только чур, сидеть будешь спокойно и не вертеться.
– Долго?
– Не очень. Иди, садись на скамейку, и я тебя нарисую.
Настя выбирала карандаши, когда к ней подошёл отец девочки.
– Спасибо! Как вам это удалось?
– Что именно?
– Остановить этот ураган и усадить его на скамейку?
– Ураган потребовал портрет. Пришлось согласиться.
Так Настя познакомилась с Андреем. Остаток весны и всё лето они встречались в парке почти каждый день. Лида довозила Настю до ворот и передавала её Андрею, а дальше они гуляли сами.
Андрей был вдовцом. Жена умерла при родах, и он остался с маленькой дочкой на руках. Таня, названная в честь матери, была шустрой и умной девочкой, которая мгновенно почувствовала в Насте что-то такое, что позволило ей без стеснения общаться с ней.
– Папа, иди принеси нам мороженого, нам пошептаться надо.
Таня была не по годам развита. Няня, Елена Владимировна, сразу произвела на Настю впечатление, а Андрей вскоре сказал:
– Да, с Еленой Владимировной нам повезло. Она заменила Тане целую академию.
Именно Елена Владимировна, пообщавшись с Настей, однажды сказала Андрею:
– Я бы на твоём месте присмотрелась к этой девочке. Уникальное сочетание силы характера и мягкости. А ещё из неё получится прекрасная мать.
Андрей тогда лишь улыбнулся. Но он уже давно всё понял про себя и Настю.
Людмила продолжала искать возможности для лечения дочери. Результаты были, хоть и едва заметные. Маша уже махнула на это рукой, но Людмила верила и не сдавалась.
– Я точно знаю, что сделала всё возможное, чтобы собрать твой позвоночник. Всё будет. Нужно время.
Настя переживала, что мама оставила Сэма и вернулась домой.
– Мам, а как же Сэм? Неужели он просто тебя отпустил?
– Какие у него были варианты? Ты для меня на первом месте.
Но Сэм решил иначе. В один прекрасный день Людмила открыла дверь на звонок и увидела мужа с чемоданом.
– Ты что здесь делаешь?
– Я здесь буду жить!
– Ты с ума сошёл? А как же клиника?
– У меня отличный управляющий, вот пусть управляет. Моё место рядом с тобой.
Настя наблюдала за сценой из коридора и хлопала в ладоши:
– Добро пожаловать, Сэм! Вы заставляете меня верить в любовь!
Сэм церемонно поклонился, взял руку Насти и поднёс к губам:
– Я всегда верил. Поэтому встретил Галину.
Настя в тот день была сама не своя, отвечая невпопад то Лиде, то Андрею. Даже Таня заметила её странное состояние и спросила:
– Ты меня не слушаешь совсем? У тебя голова в облаках?
– Что? — удивлённо посмотрела на девочку Настя.
– Елена говорит, что это значит, что ты рассеянная.
Настя улыбнулась:
– Да, может быть ты и права.
– А почему?
– Просто я весь день думаю о том, что когда любишь кого-то, сделаешь всё, чтобы было хорошо не тебе, а тому, кого любишь.
Таня задумалась:
– То есть, если у меня в кармане сейчас лежит моя самая любимая конфета, а люблю я тебя, то правильно будет, если я отдам её тебе?
Настя рассмеялась:
– А я верну её тебе, потому что тоже тебя люблю. Пойдём, покормим уточек, а то философия нас до добра не доведёт.
– А что такое, эта фило… как ты сказала?
– Философия. Я потом тебе расскажу. Достанешь булочку, которая в кармане на спинке коляски?
Андрей наблюдал, как его дочка кормит уточек с Настей, и неожиданно поймал себя на мысли, что думает о них как о «своих девчонках». Он решительно тряхнул головой и, дождавшись, когда Лида предложила прогуляться с Таней, сказал:
– Мне нужно поговорить с Настей.
– Давно пора! Таня, пойдём на площадку, там на днях новые качели установили, я видела.
Когда Лида и Таня отошли, Андрей сел рядом с Настей на скамейку, и некоторое время они сидели молча, наблюдая за спокойной гладью пруда. Настя первой нарушила тишину:
– Ты чего-то хотел сказать, Андрей?
Он вздохнул, слегка улыбнулся и повернулся к ней:
– Да, Настя, я давно хочу сказать тебе, что ты стала очень важной частью моей жизни. Я никогда не думал, что встречу кого-то ещё после того, что произошло с Таниной мамой. Но ты… ты удивительная, сильная и светлая. Я чувствую, что готов двигаться дальше. И знаешь, Таня тебя уже приняла как родную. Как ты на всё это смотришь?
Настя посмотрела на Андрея, в её глазах мелькнула неуверенность, но потом она мягко улыбнулась:
– Я тоже давно хотела тебе сказать, что ты и Таня стали для меня чем-то больше, чем просто друзья. Но… я не уверена, что смогу быть для вас той, кем ты хочешь меня видеть. У меня ещё столько всего впереди — моя реабилитация, будущее…
Андрей взял её за руку:
– Мы всё пройдём вместе. Если ты готова, то я тоже готов. Наша жизнь не будет идеальной, но она может быть счастливой, если мы будем вместе.
Настя кивнула, её глаза наполнились слезами. Она улыбнулась:
– Хорошо, Андрей. Я готова попробовать.
Через три месяца Андрей и Настя сыграли свадьбу. Она была камерной, только для самых близких, как и в первый раз. Таня была невероятно счастлива — у неё теперь была семья, которой она давно ждала. А ещё через полгода Сэм нашёл клинику, где согласились провести комплексное лечение для Насти, и оплатил половину расходов, несмотря на протесты Людмилы и Андрея.
– Мы одна семья. Или ты меня своей семьёй не считаешь? — с улыбкой сказал Сэм.
Людмила, обняв его, ответила:
– Конечно, считаю.
– Значит, я должен заботиться о своей семье, а ты должна позволить мне это делать. Если Настя поправится, ты будешь счастлива? Вот и всё. Я делаю это и для себя тоже, потому что когда счастлива ты — счастлив и я.
Когда Настя вернулась из Израиля, уже гораздо увереннее стоя на ногах, вся семья встречала её в аэропорту. Людмила не смогла сдержать слёз, увидев, как её дочь впервые за долгое время идёт ей навстречу без коляски. Таня, держа маму за руку, строго сказала:
– Ба, ну что ты? Радоваться надо, а не плакать!
– Ну что ты, мамочка! — Настя обняла Людмилу. — У каждого своя дорога к счастью. Моя была такой. Но разве она оказалась плохой? Не плачь, теперь уже всё хорошо.
Несколько лет спустя, в том же парке, по дорожке шла пара: Настя и Андрей, шутливо отбирая друг у друга коляску с маленьким Петей, а рядом с ними шла Таня, ворча:
– Дайте мне ребёнка, вам разве можно доверить такое дело? Всё время хихикаете, как дети!
Андрей засмеялся и попытался взять дочку за руку, но та важно отмахнулась:
– Вы мне обещали, что когда у меня будет брат, вы повзрослеете. А вы что? Совсем не изменились!
Настя внезапно остановилась, увидев впереди знакомого человека. Это был Дима. Он стоял неподалёку, наблюдая за ними. Настя на секунду замерла, но тут заворочался Петя, и Таня ахнула, заботливо поправляя его в коляске. Настя улыбнулась, глядя на свою семью, и уже совсем не заметила, как Дима быстро отошёл, не решившись даже поздороваться. Прошлое больше не имело над ней власти, ведь её будущее было здесь, рядом с теми, кого она любила.
Настя взяла Петеньку на руки, глянула на Таню, которая достала из сумки бутылочку с водой, и счастливо улыбнулась.