Николай только недавно вернулся из долгой командировки. Три года он жил совсем в другом месте, климате, да что там говорить, как будто в другом мире, занимаясь добычей нефти. Запахи тех мест проникли во все поры, забились под пластины волос, стали неотъемлемой частью самого Николая. Но теперь — всё. Теперь покой и тишина в родном городе.
Здоровье, прежде отменное, «хоть в космос», последнее время все чаще подводило, годы брали свое, требуя, наконец, задуматься о другой жизни.
Коля вернулся в родительскую квартиру, что стояла запертая столько времени, и сразу почувствовал, что его ждали. Нет, не отец с матерью. Те уже давно отошли в мир иной. А просто этот воздух, мебель, наполненные воспоминаниями комнаты, старый стол, за которым Коля сидел по ночам, вычерчивая сложные схемы и грызя карандаш, картонная коробка, задвинутая в самый дальний угол. Там хранились детские мечты. Самолет из деревянных обрубков, что Николай стащил у отца из мастерской, винтики и шурупы, кораблик из пенопласта, который должен был отправиться в свое главное путешествие по местной реке, да так и остался на вечном приколе в старенькой квартире…
А на кухне тени матери и отца все также сидели за простеньким, накрытым цветастой клеенкой, столом. Трехкнопочный приемник пожелтевшим прямоугольником выпячивался из стены, как будто лишь на миг замолчав, чтобы перевести дух.
Мама любила слушать «Маяк». С утра и до вечера, суетясь на кухне, женщина подпевала знакомым песням, взахлеб слушала передачи и шикала на домочадцев, стараясь не попустить новости…
…Этой зимой Коля впервые после смерти родителей будет встречать Новый год один, в своем доме.
Елка, гирлянды, мишура и стеклянные, советские, игрушки мирно спали на антресолях.
Коля подумал, было, все же нарядить елку, но потом, поленившись, махнул рукой и убрал стремянку обратно, в кладовку.
-Полдня провожусь, руки как плети, а потом еще столько же убирать все это. А ради чего? Чтобы посидеть, как положено, одну ночку? Нет, уж извините…
Тридцать первого декабря мужчина сходил в магазин, купил любимых маринованных огурчиков, прихватил кусок колбасы, французский багет, еще что-то, на что упал глаз в продуктовом.
-Молодой человек! — обратилась к покупателю кассир. — Может быть, шампанского прихватите? У нас по акции! Берите сразу две бутылки!
-Да что вы, барышня! — Николай скептически осмотрел прилавок. — Я такое не пью.
-А зря. Очень тонкий вкус! Зря не берете! — женщина, стоящая у соседней кассы, уверенно кивнула.
Коля пожал плечами, огляделся и все же взял одну бутылку, «на пробу», как он объяснил кассиру. Та улыбнулась.
-Вот и хорошо! А то потом понадобится, где будете искать…
Кому оно понадобится, это шампанское, Коля не мог представить, но потом вспомнил, что обещал навестить своих знакомых, вот им и подарит!
Предновогодний день тянулся ужасно медленно. Снег, как ему и положено, падал с удвоенной силой, прикрывая все то, что натворил год уходящий, готовил город, словно невесту, ко встрече с новым, волнующе-неизвестным, полным надежд, годом следующим.
По вентиляции стали разноситься ароматы чужого праздника. Тут жарят картошку, там поставили запекаться мясо, да еще и чеснока не пожалели. Хозяйки, ловко орудуя ножом, строгали салаты, едва удерживаясь от того, чтобы не съесть пару-тройку ложек свеженького, только что заправленного майонезом, «Оливье».
Коля, сидя на кухне, периодически сглатывал слюну. Потом, не выдержав, он все же нарезал себе бутербродов и сел пить чай. Телевизор в соседней комнате бубнил что-то многообещающее про «Голубой огонек».
А потом откуда-то сверху стали раздаваться странные звуки.
Коля поморщился. Кто-то играл на пианино. Ну, скорее даже не играл, а терзал его фантастически несочетающимися переливами и треньканьями.
Раньше над квартирой Колиных родителей жили мирные, добродушные старички. У них за всю жизнь разве что разок кастрюлька на пол падала, да дед однажды затеял сверлить стену, когда жена купила на «блошином рынке» деревянную, лакированную полку. До этого и после была полная тишина, как будто они там и не ходили даже, а летали из комнаты в комнату. Высокого воспитания были люди…
Но прошло уже несколько лет. Видимо, хозяева сменились. Мать что-то говорила, что у соседей есть дочка где-то в С*****, но ее никто никогда не видел. Может быть, это она терзает инструмент?
Коля все же решил не обращать внимания на эти музыкальные потуги, отвернулся к окну. На подоконнике высилась гора снега, мешая рассмотреть, что твориться во дворе. Снег поблескивал теплым, желтовато-абрикосовым светом, ловя в свои лабиринты лучи от люстры.
Раньше, когда Николай был ребенком, у него была собственная традиция. Мальчик ставил на подоконник, прямо в этот пушистый, лохматенький снег коробочку. Деревянная, криво собранная, раскрашенная гуашью, она была адресована Деду Морозу. Туда Коля складывал свои подарки для зимнего волшебника. Ему почему-то было жалко старика, что ночь напролет обходит мир, даря радость и ничего не получая взамен. Конфеты, копившиеся весь декабрь, рисунки, шишки и орехи — все отправлялось в заветную коробочку.
Утром Коля подбегал к окну. Коробочка исчезала, а на ее месте лежало что-нибудь другое. Коля зачарованно рассматривал следы на снегу. Вот от варежки, вот — от бороды… Сказка приходила к нему домой, заставляя смеяться и приплясывать от радости…
…Воспоминания приятно согревали душу. Мужчина вздохнул, открыл окно и набрал в руку пригоршню снега. Снежок, другой, третий. И вот уже на подоконнике сидит снеговик. Ручки-спички, носик-кусок огурца, глазки — горошинки. Николай довольно улыбнулся.
-Жалко, все-таки, что елки нет. «Какой Новый год, да без ёлочки! «- вспомнил он слова пластилинового мужичка из мультфильма. — Ладно, уже все равно не успею.
И тут на верхнем этаже ударили по клавишам. Низкий, гулкий звук разнесся по вентиляции, заставив вздрогнуть.
-Да что ж это такое? — Николай вытер салфеткой случайно расплескавшийся чай. — Сходить, что ли?…
Поправив на всякий случай прическу, он вышел из квартиры и пошел по лестнице наверх.
У нужной двери мужчина остановился. В сердце закрались сомнения. А стоит ли? Ну, играют люди, может, ребенок балуется, бывает и такое. И что вообще он, Николай, скажет? Здравствуйте, я сосед снизу, хватит терзать инструмент? Рискованно и даже глупо…
Но тут инструмент взвыл опять. Мужчина нахмурился. Было что-то тревожно-тоскливое в этих переливах клавиш.
Коля протянул руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но тут заметил, что дверь не заперта. Она чуть приоткрывалась от сквозняка, когда кто-то входил в подъезд, а потом вновь припадала к косяку.
Света в прихожей не было. Николай робко топтался на коврике, не решаясь нарушить неприкосновенность чужого жилища.
Но потом все же прошел вперед.
Однокомнатная квартирка, маленькая, но уютная, немного пропахшая цветочным мылом и, кажется, ладаном, сразу располагала к себе. Было здесь что-то такое, что заставляло почувствовать себя «званым», желанным, дорогим гостем.
-Извините! — откашлявшись, Николай нарушил повисшую тишину. — Извините, у вас дверь открыта. Можно войти?
Из комнаты донеслось тихое «Да».
Мужчина, сняв на всякий случай шлепанцы, в одних носках прошел по мягкому, светлому коврику и оказался в комнате. Круглый стол посередине, кровать, скромно прятавшаяся под однотонным плюшевым покрывалом, чьи-то фотографии на стене, приглушенный свет люстры. Коля еще раз откашлялся. Тут в углу что-то задвигалось, опять блямкнули клавиши.
У пианино, облокотившись на него локтем, сидела женщина. Зажженные свечи отбрасывали медовые блики на ее лицо, совсем еще не старое и очень грустное.
-Я вас потревожила? Простите. Никак не привыкну, что живу в многоквартирном доме… — дама вздохнула и улыбнулась гостю.
-По правде сказать, ваша, ммм, игра немного странновата, — Коля виновато улыбнулся. — Я думал, может, что случилось?…
Женщина вздохнула.
-Ну, если уж быть честной, то да, случилось… Он ушел. Опять…
Николай быстро осмотрел комнату еще раз. Ну, предположим, от нее ушел муж. Видимо, давно, раз ни одной его вещи здесь нет.
-Кто, простите, от вас ушел?
-Да вы садитесь, садитесь! Свет ярче сделать? — женщина мелодично защебетала, суетясь так, как будто Николай был приглашенным слушателем ее страдальческого концерта.
-Нет, я на минутку. Я… Извините, я, наверное, пойду…
-Подождите! Вот он ушел, а так ничего и не изменилось, понимаете? От этого как-то грустно, — женщина задумалась, а потом добавила: — И даже обидно! Я надеялась, ждала…
Коле совсем не хотелось разбираться в любовных неудачах своей соседки. Но уж очень печальна она была. И тут мужчина понял, что его удивляло в этой комнате. Здесь не было праздника.
-Да, я понимаю. Мне очень жаль. Но надо как-то отвлечься! Где елка и все такое? Скоро Новый год! — Николай вопросительно приподнял бровь.
-Ах, ну зачем все это опять?! Чтобы обмануться еще раз? Вы знаете, сколько раз я вот так наряжала елку, писала на бумажке желание, потом шампанское, съесть бумажку… Ну, вы знаете же это поверье?
Коля неуверенно кивнул. А потом спросил:
-И сколько бумажек вы съели?
-Мне почти сорок лет, я ем их с института. Толку ноль! — женщина поморщилась и вздохнула, а потом опять села за пианино и стала водить пальцами по клавишам. Белые, черные — они то утопали, рождая громкие звуки, то возвращались на свои места, смущенно подрагивая.
-А как вас зовут? Меня Николай. Я ваш сосед снизу.
— Я Инна. Я внучка бывших владельцев квартиры.
-Очень приятно. А где же сами старички?
Женщина вздохнула. Коля все понял…
-Знаете, — вдруг вспомнил Николай. — У ваших родственников здесь всегда стояла большая елка. Всегда живая, пушистая. Дед Егор ездил в питомник, сам рубил. Это всегда была целая история! Баба Галя кричала ему в окно, чтоб надел валенки, он бежал домой за ними, потом еще раз возвращался, потому что забыл топор. Потом приезжали друзья деда Егора, забирали его, и они все вместе катили по проспекту в старой «Волге». Возвращались, груженые елочками. Вы себе представить не можете, какой еловый дух стоял по всем этажам!
Николай вдруг смутился. Инна наверняка все это знает, а, может быть, ей вообще больно вспоминать стариков…
-Извините, не нужно было…
-Да что вы! Наоборот! Расскажите что-нибудь еще… Да вы садитесь! — Инна пригласила гостя к столу. — Я же тут никогда не была в детстве. Мы жили в С*****. Там и снег-то не всегда бывает на Новый Год. Праздник чаще всего отмечали у кого-то из их друзей. Дома елку не ставили. Некогда было с ней возиться. Я в садике, школе, родители — на работе. Кошка драла обои, мы боялись, что и елку уронит…
-А подарки? Ну, где Дед Мороз вам их оставлял?
Инна улыбнулась.
-Ну, вы смешной! У нас был «производственный», коллективный Дед Мороз. Он приходил каждый год, дарил подарки за стишки. Потом перестал, когда я выросла. Ерунда это все.
-Так… — протянул Коля. — Вот от этого все и идет!
-Что? — удивилась Инна.
-Что вы тонны бумаги съели, а ничего не происходит…
Тем временем старенькие часы на кухне пробили восемь вечера. На улице гремели редкие раскаты фейерверков. Ароматы серы, мандаринов, тушеной утки и чего-то еще праздничного воровато заглядывали в окошко и тут же уносились прочь, пугаясь будничной комнаты Инны.
-Ой! Уже восемь! — Коля вдруг почувствовал нарастающую тягу к праздничной суете. То ли незнакомка так подействовала на него, то ли память вдруг всколыхнула картинки детской сказки. — Потом все объясню. Я сейчас! Мы должны успеть!
-Что?
-Вам нужен настоящий Новый Год, понимаете? Вы не знаете, что это такое! Не верите, поэтому и он, в смысле, Новый год, вам не доверяет. Все, я мигом. Ждите!
Инна пожала плечами.
Николай вдруг ощутил вкус праздника. За несколько часов до того мига, что проходит так быстро, но запоминается на целую вечность, что вдруг делает нас всех детьми, сколько бы лет не прошло…
Мужчина, быстро зайдя к себе в квартиру, прислонил стремянку к стене и полез на антресоли. Коробка со старенькой елкой, игрушки из кладовки. Так, что еще? Ах, да! Гирлянда! Кое-какие лампочки придется заменить, но, в-целом, неплохо!
-Бумажки она ела! — усмехнулся Николай и потащил все праздничное добро к Инне.
-Вы не против, я тут расположусь? — пыхтя, он втащил коробки и кульки в комнату.
-Да. Конечно. А что это?
-Это Новый год. Вы пока сыграйте нам что-нибудь жизнеутверждающее, Инна! А я поколдую над деревом.
Через десять минут елочка, чуть покосившаяся, стояла на табуретке.
-А теперь, Инна, идите украшать вашу елку!
-Женщина подошла и склонилась над коробкой с игрушками.
— Стоп! Ну, кто так украшает? — покрикивал Коля. — Какая симметрия, какие порядки?? Запомните, сегодня нет порядков. Сегодня ночь, когда можно все! Так что вперед!…
Гирлянда перемигивалась огоньками с фонарями за стеклом, звезда на верхушке елочки приветливо отражала в себе лица двух уже не очень молодых людей, что рассматривали стеклянного космонавта, покачивающегося на ветке.
-У нас не было таких игрушек, — покачала головой Инна. — Шары, шишки, бумажные поделки, конфетки вешали, а такой красоты не было.
-Вот, значит, пора и в вашей жизни что-то менять! Самой, Инна, понимаете? А то, бумажки она ест…
Тут Николай вдруг выпрямился.
-Мы забыли одну вещь!
-Какую? — Инна озадаченно посмотрела на него. — Шампанское?
-Нет, это у меня есть. Вам надо сделать коробочку с подарком для Деда Мороза! Срочно!
…Часы били десять, а на столе кипела работа. Клей ПВА, картонка, найденная в шкафу, почти засохшие краски, одна кисточка «на все про все». И вот уже коробочка, немного кривоватая, расписанная вензелями, стояла на подоконнике, храня под крышкой маленькие сюрпризы для праздничного гостя.
-Это мое изобретение! — с гордостью сообщил Николай, когда они с Инной, наконец, отмыли руки от краски. — А то жалко как-то Дедушку, у него тоже должен быть праздник!
Оба засмеялись.
-Спасибо вам! — Инна, смутившись, провела рукой по веточкам елки. — Так здорово вы все придумали!
-Да ладно! Мне самому понравилось.
-Ой! А вы, наверное, голодный! Я сейчас все принесу! У меня же салат есть, винегрет!
Коле на миг показалось, что он знает Инну уже очень давно, что они встречают Новый год вместе не в первый раз, только почему-то забыли об этом… Что-то домашнее, уютно-знакомое было в этой комнате, свечах, мерцающей огоньками елке…
-Вот! Шампанского только нет, уж простите! — Инна вошла в комнату с подносом и стала расставлять на столе угощения.
-Ничего, у меня есть! — Николай уже бежал по лестнице в свою квартиру. — Только бы успеть!…
…Часы били двенадцать раз. Их победный звон разносился по всем уголкам мира, возвещая о том, что старое уступает место новому, неизведанному, что наступает время надежд и чудесных открытий.
-С Новым Годом, Николай!
-С новым Годом, Инна! Счастья вам!…
Бокалы соединились в быстром поцелуе ,а потом отпрянули, смутившись своей смелости…
…Коробочка со сладкими мелочами исчезла с подоконника, а желание Инны, наконец, сбылось…
Дед Мороз, улыбаясь в густую, заиндевевшую бороду, ловко управлял своими серебряными санями. Он мчался по заснеженной дороге, везя домой имбирные пряники от девочки Инны и мальчика Николая, что так мирно сейчас беседовали у себя на кухне…