Врачи сказали, что Марине осталось несколько месяцев, и это был максимум. Она уже не вставала, проводя всё время в постели, окружённая подушками, в воздухе витал характерный больничный запах, иногда перемешанный с её собственным.
Лицо побледнело, а глаза, хоть и часто прикрытые, казались большими и ясными, непривычно выраженными. Тонкие, иссохшие руки покоились на одеяле, словно Марина постепенно исчезала, будто высохла без воды. Казалось, стоит вернуть ей эту утрачиваемую жизнь, напоить её чем-то живительным, и она снова встанет, как раньше — будет крутиться с Игорем на кухне, пить утренний горячий шоколад и крепко обнимать его в коридоре, не отпуская на работу.
Эта иллюзия не исчезла, но образ жены потускнел, заменённый другим. Игорь тяжело вздыхал. Всё переменилось год назад, и пути назад не было. Односторонний билет. Когда её отправили домой «доживать», врач сказала это как-то обыденно, почти с улыбкой.
«Дома ей будет легче, меньше мучений,» — произнесла она, как о чем-то обыденном.
Игорь даже не ожидал, что всё разрешится так просто. Не нужно будет объяснять жене, что он полюбил другую. Когда её не станет, можно будет без суеты начать новую жизнь — без скандалов, упрёков или развода.
Он испытывал смешанные чувства — облегчение и печаль одновременно.
Но Марина всё понимала. Она молчала, но её глаза говорили за неё. Ей было известно, что на манжетах его рубашки иногда оставался чужой аромат, и что он не всегда ночевал дома. Её глаза начинали блестеть от сдерживаемых слёз, но она продолжала молчать. Даже, возможно, в какой-то момент начала находить в этом утешение — ей не придётся переживать долго, и муж быстро найдёт новую жизнь.
Мать Марины приезжала к ней по понедельникам и воскресеньям, отец в субботу, в остальные дни в квартире жила сиделка. Игорь всё чаще стал отсутствовать дома, наведывался только на три дня в неделю, когда приезжали родственники, привозил всё необходимое: от продуктов до медикаментов и играл роль любящего мужа.
Мать всё чаще отворачивалась от дочери, смотрела в окно, боялась долго засиживаться у кровати и скрывала слёзы, опухшие глаза. Понимала, что дни её доченьки, девочки, сочтены. Отец много шутил, всё больше натягивал улыбку. И никогда с матерью не приходил в один день. Вместе они всегда ругались и нервничали, болезнь дочери поменяли родителей, каждый из них думал, что может что-то сделать лучше и, вообще, что-то сделать. Выходило вместе плохо, а порознь — хорошо.
Екатерина Николаевна в дни, когда приходили родственники, отдыхала. Медсестра по образованию, сиделка с многолетним стажем, с советами к родственникам не лезла. В свои чуть за пятьдесят, она имела опыт общения с разными родными, опекунами больных и уже понимала, к кому можно с советом обратиться, а кого лучше не трогать.
Марина оживала, дышала полной грудью, когда в квартиру заходил Игорь. За ночные смены он платил очень щедро, больше, чем положено. Екатерина Николаевна сразу поняла почему, — за молчание. И сиделка молчала. Смотрела, как меняется её подопечная, но молчала.
Четыре дня в неделю Марина угасала, постепенно, убедительно, а на три дня возрождалась. С таким Екатерина Николаевна сталкивалась впервые. Были на её памяти выздоровления, ремиссии, но Марина отличалась от всех. Словно не вопреки, а благодаря.
Два месяца, отведённых врачами больной, прошли. Игорь всё чаще приходил домой грустный, часто уходил в ванную комнату разговаривать по телефону, всё больше ссылался на занятость и уезжал.
— На работу вызвали, денег уходит много на лекарства, — объяснял он своё отсутствие матери Марины.
— Да-да, я посижу с ней, останусь ночевать, иди.
Мать была благодарна зятю за заботу. Все денежные вопросы он взял на себя. Не принимал ни копейки. Даже отложил деньги на вопросы, связанные с похоронами. Мать боялась касаться этой темы.
В ту неделю, что Игорь не появлялся дома под разными предлогами, Марине совсем стало плохо. Она часто проваливалась в забытье и угасала.
Екатерина Николаевна не выдержала и позвонила мужу Марины:
— Игорь, вы бы простились с ней, по-человечески, чтобы она ушла спокойно, мучается же. Ждёт, ждёт вас, выглядывает. Очнётся и глазами ищет.
Игорь выслушал, сказал: «конечно», но не пришёл. Не приходил он и на следующей неделе. А Марина держалась за него, как за нитку.
Её мать звонила каждый час и спрашивала как Марина. Сиделка говорила, что изменений нет.
Игорь приехал домой в пятницу рано утром и, мимоходом поздоровавшись с Екатериной Николаевной, не разуваясь, прошёл в комнату. На жену даже не взглянул, а принялся что-то искать в комоде.
За его спиной, на кровати, послышался шорох. Словно кому-то нужен был глоток воздуха, и обернись — он бы его получил.
Нужный документ лежал в самом низу полки, пришлось искать его долго, что Игоря ужасно разозлило. Схватив документы на дачу, он поднял папку в вытянутой руке над собой и повернулся.
Важная деталь должна была быть зафиксирована при свидетелях, поэтому Игорь произнёс чётко, обращаясь, скорее, к сиделке, на жену он даже не посмотрел.
— Это документы на дачу. Её придётся продать, нам нужны деньги.
Екатерина Николаевна часто-часто заморгала и показала на Марину:
— Поговорите с женой, посидите около неё.
— Не могу, уже договорился с покупателями, нужно успеть на встречу.
Он боялся посмотреть жене в глаза. Боялся её молящего взгляда, измождённого вида, старался успокоить себя, что скоро всё закончится, нужно просто подождать.
Игорь выскочил из квартиры, но телефонный звонок остановил его на лестничной площадке этажом ниже.
— У меня для тебя умопомрачительная новость, — звонила та самая Ольга, с которой он теперь жил.
— Какая?
— Э-э-э, нет. Я тебе не скажу!
— Зачем тогда позвонила?
— Нам нужно встретиться в каком-нибудь ресторане и отметить это.
— Я занят сегодня, у меня встреча.
— Знаешь что! Ради этой новости стоит отменить все дела.
— Оля, ты скажешь, наконец, что случилось?
— Нет, — обиженно ответила она и бросила трубку.
Игорь выругался вслух и вышел на улицу. С покупателями дачи он должен был встретиться в кафе недалеко от дома. Пожилая парочка уже давно сидела за столиком и оглядывалась по сторонам. Мужчина выдохнул, и, улыбнувшись, подошёл к ним. Потенциальные покупатели взглянули на документы и ожидаемо захотели посмотреть дачу воочию, предложив на выходных съездить за город. Игорь согласился. Они попрощались и отправились каждый по своим делам.
— Когда ты освободишься, котик? Тут решается будущее нашей семьи, а ты игнорируешь меня, — нудил в трубке голос Ольги.
— После работы приеду и поговорим, я уже опоздал.
Ольга ещё что-то хотела сказать, но Игорь нажал на кнопку и запарковал автомобиль.
Но телефон вновь издал требовательный звук. Игорь не хотел отвечать, но всё же посмотрел на экран. Звонила Екатерина Николаевна.
— Игорь, Марине стало хуже после вашего ухода, я сделала всё, что могла. Всё же постарайтесь сегодня приехать, боюсь, что до утра она не доживёт.
— Я вас понял, спасибо, — холодно ответил Игорь и поспешил в офис.
За час до окончания рабочего дня Екатерина Николаевна позвонила ещё раз:
— Игорь, простите, что отвлекаю.
— Всё? Марины больше нет?
— Она жива! — воскликнула сиделка. — И очень ждёт вас. Отпустите её.
— Да. Я знаю. Приеду.
Игорь кое-как досидел до шести часов вечера и когда он спускался по лестнице, зазвонил телефон:
— Дорогой. Я жду тебя в нашем ресторане прямо сейчас, я знаю, что ты уже освободился, приходи, это тебя касается напрямую.
— Оля, я сейчас не могу, мне нужно заехать домой.
— Зачем домой? Я заказала столик всего на час. Поужинаем и поедем домой вместе.
— Нет. Ты не поняла. К себе домой.
— Это ты не понял, Игорь! Я жду тебя в ресторане, и если ты не придёшь…, — голос Ольги задрожал, угрожала она умело. Игорь решил не злить её, хотелось решить все вопросы в один момент, и ответил:
— Ладно, хорошо, уже иду, но потом я еду к себе домой.
«А потом ты поедешь к нам домой», — улыбнулась сама себе она и официанту, подошедшему, чтобы принять заказ.
— Хочу предложить вам вино, — и официант подал Ольге карту вин.
— Нет, спасибо, я в положении и мне нельзя, — ответила она молодому человеку и погладила живот.
Игорь буквально влетел в ресторан и, не успев сесть за столик, спросил:
— Что за важный разговор? Что ты хотела мне сказать?
— Не сказать, а показать.
Она долго что-то искала в сумочке, нарочно затягивала момент и посматривала на Игоря.
— Что там у тебя? — он стучал по столу пальцами.
— Вот.
Она протянула ему открытку.
Игорь свёл брови. Сентиментальности ему ещё сейчас не хватало.
— Открой и ты всё поймёшь!
Игорь взял открытку и открыл её.
— В центре, на правой её стороне, был кармашек, в который был вставлен тест на беременность.
— Что это?
— Как, ты не понимаешь?
— Нет.
— Я беременна, — Ольга приложила скрещенные руки к груди и спросила. — Ты рад? У нас будет ребёнок!
— Ты серьёзно? Оля. Ты чего? Мы же предохр… Ты обманула?! Ты не пила таблетки.
— Я хотела ребёнка.
— Только не сейчас. Нет. Сейчас не время, я же просил тебя. Потом, через полгода хотя бы после Марины, но сейчас?
— Какая разница, я не понимаю, милый? Сейчас или через полгода?
— Всем станет понятно, что я встречался с тобой будучи женатым.
— И что. Твоя жена давно больна, это нормально.
— Нет, не нормально.
— Ах так! То есть встречаться со мной за спиной жены — это нормально, а ребёнок от меня — нет.
— Пока не поздно, реши вопрос? — Игорь посмотрел на Ольгу с совершенно серьёзным видом.
— Нет, я не буду избавляться от ребёнка, потому что тебе не время, нет.
— Тогда в свидетельстве о рождении я значиться не буду, — он встал, положил на стол деньги и ушёл.
— Игорь! — крикнула Ольга ему вслед.
Но мужчина даже не обернулся.
Своим ключом он дверь в квартиру не открыл, нажал на звонок. Екатерина Николаевна тут же открыла дверь:
— Её родителям сообщили?
— Нет пока. Хотела дать вам с ней время побыть наедине. Я выйду в магазин на пятнадцать минут.
— Да. Хорошо, — ответил Игорь и прошёл в ванную комнату, чтобы помыть руки.
Сиделка вышла из квартиры.
Игорь закрыл за ней дверь и прошёл на кухню. За стенкой, в другой комнате, было чётко слышно метания Марины. Игорь подошёл к окну, плотно сжал свои руки перед собой и остался так стоять. В соседнюю комнату идти не хотелось. Внутри жгло что-то, пекло. Жена была уже прошлым.
Екатерина Николаевна задерживалась. Каждая лишняя минута тянулась, словно замкнутая прямая. Игорю хотелось выскочить на улицу, на свежий воздух, хотелось, чтобы всё закончилось как можно скорее.
— Простились? — спросила прямо с порога сиделка.
— Да. Я уеду сегодня. А завтра у меня тоже дела, дачу нужно показать.
— Хорошо. Не отключайте только телефон.
— Да-да, — уже в дверях сказал Игорь.
Выходные прошли неожиданно спокойно. От Екатерины Николаевны вестей не было, Ольга была обижена, но истерик не закатывала, вела себя спокойно.
Когда Игорь проснулся, Ольги уже не было в кровати. Он позвал её, но ответила только тишина. Игорь набрал её телефон, но она не ответила.
Ольга позвонила Игорю сама, после обеда, как раз в разгар совещания. Он нажал на отбой и выключил звук. Через час, выйдя из кабинета директора, Игорь вспомнил, что нужно перезвонить, достал телефон… Десять пропущенных от Ольги, пять от Екатерины Николаевны.
Игорь позвонил Ольге.
— Я сделала как ты хотел, нашего ребёнка больше нет. Домой я сегодня не вернусь, меня оставляют в больнице на ночь.
— Тебе что-нибудь привезти? — спросил он спокойно.
— Нет, — тихо ответила Ольга и закончила разговор первой.
Игорь сразу же набрал сиделке.
— Марины больше нет, Игорь. Приезжайте. Её родители уже здесь.
Игорь несколько секунд просто стоял и смотрел на экран телефона. Чувства смешались, на лбу выступил пот, стало холодно и жарко одновременно.
До своей квартиры он добирался долго. Дома почему-то было многолюдно. Мать Марины бросилась Игорю на шею и запричитала. От этого у него закружилась голова, он прошёл на кухню, упёрся в стол и выдохнул. Игорь сидел на табуретке так минут пять или больше. На кухню входили и выходили какие-то люди, но хозяин квартиры сидел, запрокинув голову и прислонившись к стенке с закрытыми глазами. Сейчас ему казалось, что он тут лишний, что это чьё-то чужое горе, не его.
Всю ночь Игорь просидел на кухне. Утром, когда начало светать, он неожиданно задремал. Пришла Екатерина Николаевна, открыла дверь своим ключом и прошла на кухню.
— Доброе утро. Мне нужно забрать свои вещи, вчера не до этого было.
—Да, конечно. Спасибо вам за всё, я сейчас рассчитаю вас.
Игорь достал телефон:
— На карту, как обычно?
— Да, — кивнула она.
— Вы не простились с ней.
— Что? — переспросил он.
— Вы не простились с ней, — повторила спокойно она и взяла с полки свою кружку и тарелку.
— Простился.
— Нет. Марина не врёт… не врала. Простите.
Екатерина Николаевна вышла из кухни, а Игорь бросил телефон на стол. Только сейчас он понял, что сидел всё это время в куртке.
Но телефон тут же дал о себе знать.
Отец Марины сообщил, что сам организует всё, но нужны кое-какие документы.
— Сейчас, — Игорь встал и зашёл в комнату.
На кровать старался не смотреть, хотя она была пуста. Открыл комод и принялся искать документы.
— Да, нашёл, привезу сейчас, и сниму деньги.
Поздно вечером Игорь вдруг вспомнил о Ольге. Он тут же достал телефон и набрал её номер.
«Абонент временно недоступен».
Игорь набрал номер ещё раз, но женский голос повторил фразу.
В её окнах на пятом этаже свет не горел. Игорь поднялся и открыл дверь своим ключом. Ольги дома не было. Игорь написал ей несколько сообщений, но никто не ответил.
Зато ответили в приёмном покое, что такая пациентка не выписывалась из больницы, сегодня поздно, звоните завтра, записку оставим. Игорь успокоился, принял душ и лёг спать.
— Кто вы? — Игорь подскочил на кровати и огляделся.
Перед ним стояла женщина на вид около шестидесяти лет.
— А вы кто такой? — резко спросила она.
— Я? Я живу здесь с Ольгой, — ответил Игорь, сбитый с толку.
— Значит, из-за тебя это всё! — Женщина начала нервно расхаживать по комнате, сжимая руки в кулаки.
— Что случилось? — спросил Игорь, надевая джинсы.
— Её больше нет, — голос дрожал от гнева и боли. — Сегодня утром её не стало. Мужу позвонили из больницы. Это ты виноват, всё произошло из-за тебя, после этого проклятого… — она схватила вазу с тумбочки и швырнула в Игоря.
— Что? — Игорь едва успел увернуться, натягивая кофту. — Как «не стало»? О чём вы говорите?
— Вот так! — женщина закрыла лицо руками, сдавленный рыдающий голос дрожал. — Её отец должен с тобой поговорить. Ты виноват, это из-за тебя. Убирайся, не могу тебя видеть!
Не веря своим ушам, Игорь бросился прочь из квартиры. Он вышел на улицу, но в голове всё ещё витала мысль: это кошмар, он сейчас проснётся. Но реальность была неумолима.
У могилы Марины Игорь стоял, словно отстранённый. Он никак не мог собраться с мыслями, всё внутри застыло. Он пытался найти в себе силы, чтобы попрощаться, но ноги словно тянули его назад. Время тянулось невыносимо долго. Ему хотелось уйти, убежать отсюда, скрыться от этого места и от всего, что здесь произошло.
— Простись с женой, — тихо сказал отец Марины, коснувшись его плеча.
Игорь машинально сделал шаг вперёд, но не двинулся дальше.
Когда траурные гости начали расходиться, Игорь, сделав вид, что идёт следом, свернул в другую сторону. Охранник на кладбище за небольшие деньги сообщил, где и когда похоронят Ольгу. Пройдя несколько рядов, Игорь остановился у свежей могилы.
Он хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Мысли путались, и тут его окликнул отец Марины.
— Едем, все ждут. Я не уеду без тебя.
Игорь бросил последний взгляд на могилу Ольги и, тяжело вздохнув, повернулся, чтобы уйти, с чувством, что так и не попрощался с ней по-настоящему.