Лена не выносила ветер. Особенно по ночам, когда, свернувшись в плотный комок на постели, казалось, будто кто-то дует в огромную трубу, рождая жуткие мелодии. То ставня громыхнет, то калитка треснет, а порой раздаются совершенно непонятные звуки, от которых Лена вздрагивала и едва сдерживалась, чтобы не зажать уши, лишь бы не слышать этот буйный разгул стихии.
Каждый раз она приподнималась на кровати, настороженно прислушиваясь, не разбудил ли этот шум Сережку – её десятилетнего сына. Но мальчик мирно посапывал, совершенно невозмутимый к буйству ветра за окном.
В степном селе, где жила Лена, ветер был частым гостем. Но стоило ему стихнуть, как небо прояснялось, и наступали те редкие дни, от которых хотелось петь.
«Ну когда же утихнет, хоть бы уснуть поскорей», – думала Лена, радуясь, что рядом живут соседи. Два дома стояли совсем близко к её, в них жили пожилые люди, и отношения с ними были тёплыми и доверительными.
Она укрылась одеялом почти с головой, заткнув уши, чтобы хоть немного приглушить вой ветра. Лена почти задремала, когда вдруг услышала странный стук. Она замерла, боясь пошевелиться, пытаясь понять, это просто ветер или действительно кто-то стучится к ней в такой поздний час.
«Ох, только этого не хватало», – мелькнула у неё мысль, и сразу же вспомнилась мама, которой давно уже не было рядом. А отец… о нём она не знала ничего четверть века, с тех пор как он ушел.
Стук стал громче и настойчивее. Лена медленно высунулась из-под одеяла, нервничая, чтобы Сережка не проснулся. Надев наспех халат, она направилась к двери и включила свет в сенях. Уже на подходе к двери она поняла, что это не ветер, а кто-то действительно пришел к ней.
– Кто там? – тихо спросила она, пытаясь сдержать волнение.
– Ленка, открой! Это я, – донёсся приглушённый мужской голос.
– Кто «я»? – спросила она, чувствуя, как её сердце колотится всё сильнее.
– Мужа не узнала, что ли?
У Лены перехватило дыхание. Этот голос она знала слишком хорошо. Павел, её бывший муж, которого она не видела и не слышала целых пять лет.
Жизнь с ним была для нее как на пороховой бочке: каждый день, неизвестно, что от него ждать. Властный, он мог на любое слово дать жесткий ответ в прямом смысле. Лена тогда плакала и переживала, что так ошиблась. А ведь до двадцати семи лет замуж не выходила, надеялась, что если выйдет, то на всю жизнь. Все чего-то боялась, сомневалась. И только Павел показался ей серьезным и надежным.
Лена дрожащей рукой потянулась к щеколде, – открывать совсем не хотелось, но, зная нрав Павла, который мог и окно вынести, сына напугать, решила все же открыть.
– Чего так долго? – спросил он не поздоровавшись.
– Так спим мы уже.
Павел вошел, по-хозяйски скинул фуражку, снял куртку, как будто и не уходил от Лены, не разводился с ней.
– Здравствуй! Как живешь? – спросил он испуганную женщину.
Лена прикрыла дверь в спальню, где был Сережка, и в которой была ее постель, накинула большой цветастый платок, оставшийся от матери, и подошла к печке, как будто та могла ее защитить.
– Здравствуй, Паша. Да так и живем. Работаю, Сережка учится.
– Меня-то вспоминала?
– Сережка вспоминал.
– Вот видишь, отец пацану нужен. Посмотреть-то на него можно?
– Так спит же он, ты уж тише, пожалуйста.
– Ладно, завтра посмотрю, переночевать-то пустишь?
– А чего ты так поздно? и на чем приехал?
– На машине. Ты, поди, и не слышала, как подъехал?
– Не слышала, ветер сильный.
– Замуж-то не вышла?
– Вышла бы, так разве пустила бы тебя?!
– И к сыну бы не пустила?
Лена молчала.
– Ишь, какая смелая сделалась!
– А чего мне бояться? – Лена поежилась как будто от холода. – Сам же ушел, к этой, как ее, к Маринке, кажется.
Павел вдруг потянулся к ней, хотел дотронуться, – Лена увернулась. – А может я к тебе вернулся? Дом-то у нас общий.
– Паша, не надо ворошить старое, сам знаешь, при разделе дом мне и сыну остался, откупилась я от тебя тогда, сам помнишь.
– Ишь ты, откупилась она… а я может передумал.
– Как это «передумал»? Договоренность же была. И в суде согласились.
Он усмехнулся. – Ушел я от Маринки, давно ушел, давай попробуем сначала начать. Я слышал, ты так и живешь одна.
Лена взглянула на Павла: – Как это «сначала»? Вроде расстались же…
– Или у тебя кто-то есть? – Павел прищурился, рука сжалась в кулак.
– Нет. Но, а вдруг был бы кто, а ты вот так неожиданно заявился.
– Ладно, – резко сказал он, – переночую и уйду, куда я теперь на ночь глядя. Но если узнаю, что с кем-нибудь шашни водишь, жизни не дам.
Лена молча пошла стелить Павлу на диване в зале. Она хотела напомнить про участкового, но испугалась. «Шашни» она не водила, но недавняя встреча с Дмитрием перевернула в ней все ее чувства, заставила вновь мечтать о замужестве. Появившийся на пороге бывший муж словно сжал все ее мечты до размера пшеничного зернышка. Пугливая от природы, боявшаяся Павла, она еще больше испугалась.
Когда погасила свет и легла, прислушалась к ветру и подумала: «Точно ветер принес его», – и поняла, что теперь уже не уснет до самого утра.
Не дожидаясь, когда прозвенит будильник (Лена и в выходные заводила его по привычке), встала и тихо прошла на кухню. Стараясь не греметь, начала растапливать печь.
– Могла бы и меня попросить, – услышала за спиной голос бывшего мужа и вздрогнула, – думаешь, печку разучился топить?
– Да ладно, сама я справлюсь.
Павел сел на стул и стал разглядывать Лену. – Я смотрю, ты поправилась что ли. Слушай, Ленка, я жизнью битый, изменился за пять лет. Давай сойдемся, пацан у нас как-никак.
Сережка тем временем проснулся и пошел к умывальнику. – Сынок, а ты чего? Папку не узнаешь?
Мальчишка остановился и стал разглядывать Павла.
– Да, сынок, это папка твой, приехал навестить нас, – сказала Лена, – подойди, поздоровайся.
– Ну, иди хоть посмотрю на тебя, – он схватил растерявшегося мальчика в охапку, – у меня там в машине знаешь что есть? Велик для тебя!
– У меня уже есть велик, – ответил мальчик, – мама купила.
– Ну, вот видишь, купила! Не зря значит алименты плачу. – Последние слова предназначались Лене. – Ладно, иди, умывайся.
Он снова повернулся к Лене. – Ну, так я на полном серьезе предлагаю сойтись. От работы не бегаю, пить бросил, по бабам тоже… обещаю, что не буду изменять.
– Паша, ну вот как так? Ты только вчера приехал, даже не предупредив, а сегодня сватаешься. Не готова я ответ тебе дать.
– Ну, тогда думай, а я пока к тетке пойду, у нее остановлюсь, вижу, что ты не рада мне пока. Может все-таки хахаль какой есть?
– Паша, вот ты лучше, правда, иди к тете Нине, так лучше будет. Вот сейчас позавтракаем, и иди.
– Ладно, насчет хахаля я погорячился и вчера зря угрожал тебе, не буду я мешать, если с кем сойдешься. Но лучше чем родной отец никого у Сережки не будет. Подумай хорошо. И представь, как заживем. Дурь-то вся из башки вышла, я теперь по-настоящему с семьей хочу жить, не то, что с этой Маринкой.
Павел посмотрел так пронзительно на Лену, что она даже смутилась, – ей показалось, что и впрямь перед ней другой человек: спокойный, рассудительный.
– Ну, хорошо, дай мне время, я подумаю, – сказала она лишь бы не злить Павла. Хотя в душе знала, что жить с ним не хочет.
– Теть Наташ, что делать? – с порога спросила Лена свою соседку. – Павел приехал!
Наталья Васильевна уже лет десять была на пенсии и жила одна. Она села за стол, предложив стул Лене, и подперев кулаком подбородок, тревожено посмотрела на Лену.
– Когда приехал?
– Ночью. Попросился переночевать, ну в смысле отдельно постелила ему. А сегодня утром сватается. Говорит, с нами хочет жить, говорит, что другим стал. А я не хочу! И боюсь его…
Наталья Васильевна вздохнула. – Помню, больше тридцати лет назад муж мой покойный вот также ушел от меня, год не виделись. Потом вернулся и попросился. Приняла его! И нисколько не пожалела, потому что мужик он был хороший. И когда он ушел, было о ком жалеть. А что на сторону гульнул, так покаялся мне потом. И жили мы все годы так хорошо… – Наталья махнула рукой и прослезилась, – да ты и сама знаешь, как у нас ладно было. А вот насчет Павла скажу, как чувствую: не тот это мужик, о котором жалеть надо.
– Вот и я так думаю, – согласилась Лена, – только боюсь сильно. Он ведь умеет в душу влезть, но я-то знаю, что гладко стелет, да жестко спать. Отказать ему хочу бесповоротно, но страх в груди вздохнуть мешает.
– Слушай, Ленка, всегда тебя знаю пугливой. Чтобы не наметилось, ты уже заранее трясешься. Он же тебе ничего не сделал и не сделает, потому как в разводе вы.
– Вы же помните, каким он бешеным был?
– Помню. Зови на помощь, сама приду и соседей подниму. – Наталья Васильевна слегка постучала ладонью по столу: – У тебя сейчас такой момент – или слабину показать, или отказать раз и навсегда. Так что сама решай. А то может он тебе до сих пор нравится…
– Ой, нет! Что вы! Лена подскочила с места. Спасибо, пойду я.
Лена точно знала, кто ей нравится, и сегодня он должен приехать, привезти продукты в местный супермаркет, – так называли сельчане свой магазин, который на самом деле, был невзрачным помещением.
Лена вспомнила, как всю ночь завывал ветер, как она ворочалась, потом испугалась Павла. Бессонная ночь путала мысли, но одно она точно знала: не хочет жить с Павлом, закралось сомнение в правдоподобности его слов. За эти пять лет хоть и тяжело было одной, а все же спокойнее без Павла.
Ближе к обеду Лена подкрутила волосы, достала новую куртку, оделась и пошла в магазин.
– Ты чего так рано? – окликнула ее Наталья Васильевна. – Еще же не приезжала машина.
– А ничего, я там подожду.
Она долго рассматривала витрины, читая, что написано на упаковках, наконец, набрала полную сумку и вышла на улицу, когда услышала гул мотора.
Дмитрий был ровесником Лены. Когда-то давно, по молодости лет, он даже приглашал ее на медленный танец, тогда и познакомились, хотя и раньше были наслышаны друг о друге, в сельской местности почти все обо всех известно. Но как это бывает в молодые годы, не успев осознать, что нравятся друг другу, волею случая расстаются.
И вот теперь она пару месяцев назад увидела Дмитрия, живущего в райцентре, здесь, в селе, за рулем. Лена сначала стеснялась, уклонялась от его вопросов и ухаживаний, вспоминая, как не сладко ей жилось с Павлом. И эта ее пугливость тормозила намечавшиеся отношения. Но в этот раз, поставив сумку на скамейку, сама подошла к кабине.
– Вот как хорошо, что встретились, я уж хотел заехать к тебе, хоть ты и просила не заезжать, – с ходу сказал он, выйдя из кабины. – Подожди, сейчас разгружусь и поговорим.
– Поговорим, – с улыбкой сказала она, – я тебя здесь подожду.
– Ты сегодня какая-то другая, – подметил он, – как будто настроение поменялось. Хотя, знаешь, мне нравится этот твой новый настрой!
Они возвращались домой вместе, и Лена уже точно знала: пусть не сегодня, но в следующий раз она обязательно позовёт его на чай. Правда, сначала нужно будет подготовить Сережку, объяснить ему всё, чтобы тот не смутился.
Через неделю снова появился Павел. – Ну что, думала? Вот он я, здоровый мужик, отец Сережки, не чужой тебе. Пять лет вместе прожили. Что скажешь? Пойдём снова вместе?
Лена, отложив полотенце, вытерла стол. – Нет, Паша. Я не согласна. Всё между нами уже было, и больше не будет. – Она выпрямилась, впервые взглянув на него с такой твёрдой уверенностью. И Павел сразу понял, что этот взгляд больше ему не принадлежит. Ему здесь больше делать нечего.
– Вот как? Ты меня удивила. Куда ж твоя робость подевалась? Ну что ж, живи как хочешь, только потом не жалей.
– И ещё, Паша, – Лена вновь обратилась к нему, – прошу, не появляйся у меня по ночам. Если хочешь увидеться с сыном, приезжай днём и заранее предупреждай. – Её взгляд оставался таким же твёрдым и непоколебимым. – И запомни: я тебе больше ничего не должна.
Когда Павел наконец уехал, Лена впервые за долгое время почувствовала облегчение. Он больше не пугал её. Теперь она осознала, что страх ушёл, а вместе с ним и его влияние. Её захлестнула радость от того, что она смогла отказать, что не поддалась его давлению и твёрдо обозначила свою позицию.
Прошло пару недель. Павел уехал на следующий день и больше не появлялся. Лена суетилась по дому, время от времени поглядывая на часы. Скоро должен был приехать Дмитрий, и это чувство лёгкости дарило ей новую надежду. Начиналась новая глава её жизни, без страха.
Ветер снова поднялся, но на этот раз Лена лишь улыбнулась: когда ты по-настоящему счастлив, какая разница, что творится за окном?