— А ты куда собрался? – Как ни старался Илья уйти по-тихому, Надя всё же услышала, как он одевается, и вышла в прихожую.
— Наденька, ты только не ругайся… — Илья виновато посмотрел на жену.
— Ты меня обманул! Каждый год одно и то же. И как я могла тебе поверить?! Ты же говорил, нет, ты клялся, что в этом году не будешь дежурить, что встретишь Новый год дома, со мной. – Надя поджала губы.
— Понимаешь… — Илья смотрел на носки своих ботинок.
— Ничего не хочу понимать. Все будут встречать Новый год дома, с семьёй, один ты дежуришь. Зачем ты женился на мне, если для тебя на первом месте стоит работа? Вот и встречай с ней Новый год. А я уйду к Маринке с Егором. Или к маме. Не сидеть же дома одной, как в прошлом году. Что ты молчишь? Ты знаешь, кто ты, Нечаев?
— Догадываюсь.
— Нет, ты не знаешь. Ты безотказный осёл. На тебя сели и поехали все во главе с заведующей, а ты не можешь никому отказать.
— Кто-то же должен дежурить…
— И этот кто-то, конечно, ты. Ты мне обещал! – Надежда разошлась не на шутку. Казалось, на ёлке зазвенели стеклянные шары от её крика.
— Я обещал, но…
— Да что я с тобой разговариваю. Как я могла поверить? Как я вообще согласилась выйти за тебя замуж?! Постой. – Надежда вдруг замолчала и в упор посмотрела на Илью. – А может, дело не в работе? Ну, конечно. Как я сразу не догадалась. Всё дело в молоденькой медсестре. Ну, что молчишь?
— Надя, что ты такое говоришь? Какая медсестра? Никого у меня нет. Я люблю только тебя. Как ты могла подумать?
— Всё, мне надоело. Да катись ты, Нечаев, на свою любимую работу. – Надя резко развернулась.
— Надь, постой! – Он поймал её у двери, развернул к себе, попытался обнять. – Прости, но я не мог отказаться…
— Не трогай меня! – Надя оттолкнула Илью. — Всё, Нечаев. Теперь действительно всё. Я устала так жить. Мы женаты три года, можно по пальцам одной руки сосчитать, сколько праздников мы праздновали вместе. То дежурство, то сложная операция, то тяжёлый больной. Я надеялась, что хоть этот Новый год мы встретим вместе…
— У Никитина жена умерла, вчера только похоронили. Он не может работать в таком состоянии. Его самого в пору лечить… Самойлова в декрете, на её место взяли молодого врача, но его пока нельзя одного ставить на дежурство. Петров должен был дежурить, но он в запое третий день. Я клятву Гиппократа давал…
— Не сидеть в декрете и не пить? А другие её не давали, так получается? Ну почему ты такой? Иди на своё дежурство и не возвращайся. – Надя ушла в спальню, хлопнув дверью.
Илья хотел было пойти за ней, но глянул на часы и понял, что опоздает, если задержится хоть на минуту.
Он вышел на улицу, сел в машину и, выругавшись, тут же вышел из неё. Лобовое стекло засыпано снегом. Нечаев взял щётку и смахнул рыхлый снег, но под ним оказалась примерзшая к стеклу корка льда. Пришлось её соскребать.
Тридцать первое декабря. Народу на улицах мало, все уже накрывают на стол, ждут гостей, а кто-то уже активно провожает старый год. Раньше Илья любил этот праздник, ждал подарков, объедался конфетами и мандаринами. Но став хирургом, возненавидел его. В новогоднюю ночь обязательно у кого-то воспалится аппендикс, обострится холецистит от обильной пищи, кого-то привезут с черепно-мозговой травмой или переломами конечностей, хорошо, если обойдётся без поножовщины. И он всю ночь простоит у операционного стола, спасая чьи-то жизни.
Первая жена не выдержала и ушла от него к другому через шесть лет после свадьбы. Он тогда набирался опыта, не вылезал из операционной, домой приходил только ночевать. Нечаев ни в чём не винил жену. Пять лет жил один. Женщины у него были, чаще из своего же окружения. Некогда ему было ходить на свидания. После операционного дня или тяжёлого дежурства хотелось лишь одного – спать.
С Надей он познакомился в автобусе. Он тогда очень устал, оставил машину у больницы и поехал домой на общественном транспорте. И заснул. На конечной остановке его разбудили полицейские, думали, что пьяный, хотели забрать в отделение. Выручила девушка. Сказала, что он её муж, что они поругались.
— Пойдём домой, — сказал она и решительно взяла его под руку.
Он влюбился в неё сразу. Остальные женщины для доктора Нечаева перестали существовать. Через четыре месяца они поженились.
«Да нет, не уйдёт она. Доеду до больницы и позвоню ей», — решил Илья.
У приёмного покоя стояла машина скорой помощи. Новый год ещё не наступил, а уже кого-то привезли.
В ординаторской никого, дневную смену сдуло попутным ветром. Илья переоделся, перед зеркалом над раковиной надел шапочку. «Надя права. Все празднуют с компаниями, в семейном кругу, а она будет сидеть дома одна… А я всю ночь будет откачивать, зашивать спасать…»
— Да пропади всё пропадом! – вслух выругался Илья, сорвал с головы шапочку и швырнул на стол.
Дверь открылась и вошла медсестра Маша.
— Ты уже пришёл, Илья Семёнович?
Нечаев хмуро посмотрел на неё, взял со стола шапочку и снова надел.
— У тебя что-то случилось? – спросила Маша, заметив раздражение Нечаева.
— Я абсолютно счастлив, — ответил он. — Нет, ну правда, почему рожать нужно именно в Новый год? Я тоже хочу напиться и ни о чём не думать. Хочу сидеть дома у телевизора и смотреть всё подряд. Вот скажи мне, Маша, я что, не имею права хоть раз в жизни встретить Новый год как нормальный человек, а не стоять у станка в операционной?
— Ты поругался с женой? – догадалась Маша. – Может, это и к лучшему.
— Ты о чём? – спросил Илья.
— Мы, наконец, могли бы быть вместе.
— Маша, никаких нас нет и быть не может. Всё в прошлом. Я люблю свою жену. То, что между нами было… Это всё несерьёзно…
— Не серьёзно? Вот как? – вспыхнула Маша.
— Машенька, я имел в виду…
Илья увидел, как потухли её глаза, лучившиеся радостью всего минуту назад.
— Маша, зачем я тебе? Я старый, второй раз женат, на работе практически живу. Ты симпатичная хороша девушка, встретишь парня…
От звонкой пощёчины голова Нечаева дёрнулась, щеку зажгло от удара. Маша выбежала из ординаторской, хлопнув дверью.
— Ну, конечно, кто бы сомневался. Во всём виноват я. Да пошло оно всё… — Он снова сорвал с головы шапочку и хотел швырнут в дверь, как она открылась, и на пороге возникла полная Зинаида Фёдоровна, медсестра из приёмного отделения. Нечаев спрятал шапочку за спину.
— Не могла до вас дозвониться, Илья Семёнович. Привезли пациента с подозрением на инфаркт. Сегодня дежурит Ирина Владимировна, молодой доктор. Она и попросила сходить за вами.
— Я хирург, если вы забыли. – Щека горела от пощечины, настроение хуже некуда. — Ладно, пойдёмте. – Нечаев надел шапочку, маску и вышел из ординаторской следом за Зинаидой Фёдоровной.
В приёмном покое на каталке лежал пожилой мужчина, его седая борода торчала клинышком вверх. Маленькая женщина держала его за руку.
— Ванечка, не умирай, — приговаривала она.
Ирина Владимировна подошла к Нечаеву и протянула результаты ЭКГ. Взгляд красивый чёрных глаз испуганный. «Совсем девчонка», — подумал Нечаев.
— Реаниматолога вызвали? — взглянув на ЭКГ, спросил Нечаев.
— У них тяжёлый пациент, я не была уверена… — Ирина Владимировна испуганно замотала головой.
Нечаев подошёл к женщине и мягко отстранил её от каталки.
— Всё будет хорошо. Вам с нами нельзя. Бегом в реанимацию! – крикнул он Ирине Владимировне и толкнул каталку к выходу.
«Только остановки сердца мне не хватало. Наберут на работу детский сад…» — на бегу подумал Нечаев.
Через десять минут он вышел из отделения интенсивной терапии. Молодая доктор следовала за ним по пятам.
— Спасибо, Илья Семёнович, если бы не вы… — всхлипнула она.
— Вы первый день на работе? Не знаете, что делать? А если бы не успели? — безжалостно отчитывал он её. — Ладно, не ревите, пойдёмте выпьем кофе.
Сил поддерживать и успокаивать её не было.
Вернувшись в ординаторскую, он взял телефон и позвонил Наде, но она сбросила звонок, а потом вообще отключила телефон. «Обиделась. Неужели ушла?»
— Илья Семёнович, простите меня. – В ординаторскую зашла Маша. — Вам кофе сделать? Я принесла шампанское…
В этот момент зазвонил стационарный телефон.
— Илья Семёнович, привезли парня с подозрением на аппендицит. Анестезиолога вызывать?
— Предупредите только. Я сейчас спущусь. – Нечаев положил трубку.
— Ну что, Маша, готовь операционную.
— Хорошо, Илья Семёнович. Вы будете один оперировать? Может, позвать ещё кого-нибудь?
— Кого? Беременную Семёнову? Пьяного Петрова? У Валерии Павловны больная мама, двое детей. Не будем портить ей праздник, — устало произнёс Нечаев.
Потом пациенты шли один за другим. Только к пяти часам утра наступило затишье. Пациенты спали, у приёмного покоя не стояла очередная «скорая», телефон молчал.
— Неужели всё? – вздохнула Маша и потянулась.
— Сплюнь, — сказал Нечаев.
Он снова взял телефон, но звонить не стал. Надя, наверное, уже спит.
— Шампанского, Илья Семёнович?
— Нет, как выпью, так обязательно кого-нибудь привезут.
Утром в ординаторскую вошёл начинающий хирург Васильев.
— Как прошло дежурство, Илья Семёнович?
— Как всегда. Сейчас народ проснётся, отойдёт от алкогольной анестезии и начнёт вызывать «скорую». Справишься? Если что, звони. Удачи, коллега.
— Илья Семёнович, вы на машине? Не подвезёте до центра? — спросила Маша.
— Подвезу, жду в машине. – Нечаев вышел из ординаторской.
В машине он набрал номер жены. «Телефон выключен или…» — сказал бесстрастный женский голос в трубке. Нечаев сбросил звонок, швырнул телефон на пассажирское сиденье, повернул ключ зажигания и поехал прочь от здания больницы.
— Илья Семёнович, куда же ты? – на крыльцо выбежала Маша и проводила взглядом удаляющуюся машину Нечаева.
Подъехав к дому, Илья посмотрел на темные окна своей квартиры. «Всё-таки ушла. Сейчас напьюсь и лягу спать», — решил он и вошёл в подъезд.
В квартире было темно. Нечаев снял пальто, наклонился, чтобы расстегнуть ботинки.
— Привет, как дежурство? – раздался голос жены.
Нечаев резко выпрямился.
— Я думал, ты ушла. Почему на звонки не отвечала?
— Я и ушла. А потом вернулась. Представила, как ты войдёшь в пустую квартиру, как напьёшься и ляжешь спать…
— Я так и хотел сделать, — он улыбнулся и подошёл к жене. Она прижалась к нему.
— Устал?
— Я тебя люблю, — ответил он, задохнувшись от нежности.
— Голодный?
— Смертельно.
— Тогда пойдём праздновать первый день нового года.
Нечаев ел и думал, что если бы Надя всё-таки ушла, он бы умер. Следующий Новый год они обязательно встретят вместе. Больше он не согласится дежурить в новогоднюю ночь вплоть до увольнения. Но вслух не сказал этого. Зачем обещать? У него есть время доказать, что он любит, что всё сделает ради жены и этой любви. Он должен спасать не только пациентов, но и свою семью…
«В любой день в больнице ты сможешь найти людей с лучшим днём, с худшим днём в жизни, с первым днём в их жизни и с последним днём в их жизни»
Валерий Корнеев
«Больно! Больной – от слова боль. И всегда кажется страшно несправедливым – почему именно у меня?»
Цитата из к/ф «Дни хирурга Мишкина»
