Анна, напевая под нос песенку, вышла из душа. Впереди воскресенье. Ее жених Никита сегодня встречается с родней.
— Целый день для себя, — она сладко зажмурилась и потянулась.
Вдруг раздался звонок в дверь. Требовательный, настойчивый длинный.
— Что это?— она распахнула дверь и замерла на пороге.
— Анечка, принимай родню! — прогремела тётя Зина, стряхивая снег с валенок прямо на бабушкин ковёр ручной работы. За ней стояла будущая свекровь Людмила Петровна, золовка Вика с телефоном наперевес, двое троюродных братьев Никиты и ещё какая-то его тётя из Т.
— Никита? Но я никого ждала.
— Скоро все равно будем жить все вместе, так что самое время порепетировать, — улыбнулся жених. — Да ты не стесняйся, Ань. Все свои, — сказал он, занося чемоданы своей родни в ее квартиру.
Анна стояла посреди своей двухкомнатной квартиры на окраине столицы в старом махровом халате и смотрела, как в её квартиру вваливается целая делегация.
Всё произошло мгновенно. Она закончила созвон с заказчиком, выключила ноутбук, наскоро приняла душ и тут раздался звонок в дверь. Открыла — а там семья ее жениха.
— Анечка, принимай гостей! — громогласно объявила тётя Зина, сестра покойного отца Никиты и вошла первой, стряхивая снег с валенок прямо на светлый ковёр. За ней — Людмила Петровна, собственно мама Никиты, в безразмерном пуховике и с пакетом пирожков. Вика, сестра Никиты, едва переступив порог, сразу направилась к зеркалу поправлять чёлку. За ними вошли ещё трое дальних родственников жениха, которых Анна видела только на фотографиях.
Никита вошёл последним, с двумя пакетами в руках из которых торчали пара батонов, коробка конфет и широко улыбнулся:
— Ну что, любимая, сюрприз! Мы решили семейный совет провести у тебя — здесь же уютнее, чем в моей съемной комнате в коммуналке.
Анна моргнула:
— Никита, я не готова. Я только из душа. И вообще не знала.
— Да ладно тебе! — он чмокнул невесту в щёку и прошёл на кухню. — Мы же почти женаты, что тут стесняться!
Через пять минут квартира гудела. Кто-то включил телевизор на полную громкость, кто-то уже открывал её холодильник, кто-то фотографировал её эскизы на стенах, Анна работала дизайнером по интерьерам, со словами:
— Ой, это ты какая талантливая, прямо как настоящая художница!
Будущая свекровь уселась на диван и похлопала рядом:
— Садись, Анна. Нам надо серьёзно поговорить о свадьбе. Мы тут посовещались и решили: на вашу с Никитой свадьбу арендуем ресторан, как думаешь, на сто человек хватит? Ведущим будет наш знакомый Аркадий, платье ты купишь в салоне. То, что я тебе показывала, — Людмила Петровна сказала название, так что у Анна сперло дыхание. Она хоть и неплохо зарабатывала, но позволить себе платье оттуда, да еще на один день не могла.
Анна почувствовала, как внутри всё сжимается.
— Людмила Петровна, я столько не зарабатываю, чтобы покупать свадебное платье там. И потом, мы же с Никитой договарились на пятьдесят человек максимум. И я хотела тихий вечер в пригородном кафе
Сестра жениха Вика даже перестала прихорашиваться у зеркала, пробуя Аннины новые румяна, обернулась, закатив глаза:
—Тихий вечер? Серьёзно? Это же позор семьи! Люди скажут: —Волковы поскупились. Нет уж, будет по-нашему. А платье… Если нет денег — возьмешь кредит. Сейчас все так делают.
— Аня, ну не упрямься. Мама права. Это же один раз в жизни. Давай не будем устраивать цирк из твоих творческих идей, а сделаем, как у людей, — Никита подошёл, обнял её за плечи — вроде ласково, но пальцы сжали чуть сильнее обычного.— Лучше наметай быстренько чего-нибудь на стол. Мои ехали три часа и страшно голодные. Ань, где твое гостепримсяво, почему я дожжен тебя учить?
Анна посмотрела на Никиту, словно увидела впервые. И с этим человеком она три года строила планы, он приносил ей кофе в п остель и говорил:
—Твоё мнение важно для меня.
— Никит, а чья это вообще квартира? — тихо спросила она.— Почему какие-то люди являются сюда без приглашения да еще диктуют условия и ты вместе с ними?
— Ну, твоя, — он рассмеялся. — Но какая разница? Скоро мы будем жить вместе, значит, всё общее.
— Нет, — сказала Анна, и голос вдруг стал очень спокойный. — Не общее. Квартира досталась мне в наследство от бабушки. Коммуналка тоже идет с моей карты. Ремонт за мой счёт. Это моя квартира. И я не давала разрешения на семейный совет.
В комнате повисла неловкая пауза. Тётя Зина громко кашлянула:
— Ой, молодёжь пошла. В наше время невестка в ноги родне мужа кланялась.
Людмила Петровна поджала губы:
— Анна, ты нас обижаешь. Мы же для вас стараемся. И вообще, мой сын прав, собери быстренько что-нибудь на стол, да перенеси наши чемоданы в гостиную. Мы решили, что поживем у тебя.
— Да, Аня и погладь мне платье. Я вечером собираюсь в клуб. Пока ехали, мне попалась реклама. Пора мне осваиваться со столичной жизнью, —— Вика мечтательно улыбнулась. — Брат сказал, что после свадьбы я могу пожить у вас, сколько захочу.
— Что?! Никита?
— А что? Мы же будем одной семьей. Не отправишь же ты сестру мужа в гостиницу, — Никита сделал попытку обнять невесту, но Анна отвела его руки.
Потом глубоко вдохнула. Сердце колотилось, но голос не дрогнул:
— Я очень благодарна за заботу. Правда. Но свадьба — это мой и Никитин праздник. И если он проходит не так, как я хочу, значит… значит, его не будет вообще. И да, моя квартира не общежитие, так что можете надолго не располагаться. Ни вещи относить, ни на стол накрывать, ни, тем более, что-то гладить я никому не собираюсь.
Никита резко дернулся:
— То есть как это — не будет? Ты что, угр ожаешь?
— Нет. Я просто констатирую. И еще. Я для вас — не приложение к фамилии Волковых, которое должно молчать, платить, готовить, обслуживать, уступить свою квартиру, только потому, что вы родня моего мужа. Я пас. Я не прислуга.
— Что значит пас? — Никита напрягся. — Во всех приличных семьях невестки так себя ведут. И никто тебя за прислугу не держит.
— Да? А как это называется — наметай на стол, отнеси чемоданы, погладь. Так вот. Если я для вас прислуга, то я увольняюсь.
Вика фыркнула:
— Да ладно, драму она разводит. Пройдёт неделя — передумаешь. Где ты еще такого жениха найдешь?!
Анна посмотрела на Никиту — долго, внимательно. Потом обвела взглядом его родню.
— Нет. Я всё решила. Свадьба отменяется. И мы с тобой, Никита, тоже.
Он побледнел:
— Аня, ты серьёзно? Из-за ресторана, платья и того, что мои родственники поживут здесь?
— Не из-за ресторана и даже не из-за того, что твои родственники собрались пожить здесь. Из-за того, Никита, что ты даже не спросил, хочу ли я этого. Из-за того, что ты привёл всю свою родню в мой дом без предупреждения. Из-за того, что ты решил за меня, где и как я буду жить, сколько гостей звать и сколько денег тратить. Я не вещь, Никита.
Людмила Петровна вскочила:
— Девочка, ты соображаешь, что говоришь? Мы уже залог внесли! Платье заказали!
— Платье заказали? Интересно, вы же хотели, чтобы это я на него взяла кредит.
— Мы взяли у дяди Саши в долг десять процентов на предоплату. Так что ты обязана нам эти деньги вернуть.
— Обязана? С чего бы? Это вы долгов наделали.
— Потому что порядочные люди, всегда отдают долги.
— Но это вы наделали долгов. Не я.
— Но мы же для тебя. Значит, долг твой.
— Еще чего, — Анна просто балдела от такой наг лости. — Верните залог. Платье продайте. Это больше не моя забота.
Тишина наступила такая, что слышно было, как кот Батон чихнул в спальне.
Никита шагнул к ней:
— Анна, давай выйдем, поговорим наедине. Ты не можешь так поступить с моими родными, со мной. У нас же любовь!
— Никита, не о чем говорить, — Анна устало вздохнула. Я всё сказала.
Он замер, опустив руки.
— Ты пожалеешь.
— Может быть, — спокойно ответила Анна. — Но меньше, чем если бы вышла замуж за человека, который еще не женился, но считает, что я уже должна ему и его родне. Так что, гости дорогие, собираете вещи и на выход.
Через час они ушли. Громко хлопнула дверь. В квартире остались запах пирожков и тишина.
Анна села на пол, обняла колени и впервые за долгое время выдохнула полной грудью.
На следующий день она позвонила риелтору:
— Я хочу продать квартиру.
Два месяца спустя она нашла светлую просторную квартиру в новостройке, хранящую еще запах краски и клея и абсолютно пустую.
— В новую жизнь с чистого листа, тоснее, с пустых стен, — она улыбнулась, выпуская Батона, чтобы он первый переступил порог нового жилища.
В день переезда Никита ждал у подъезда. Он откуда-то узнал ее новый адрес. С цветами. С виноватым лицом.
— Аня, прости. Я, правда, перегнул. Мама… Она просто привыкла решать за всех. Давай начнём заново? Только ты и я.
Она посмотрела на него — спокойно, без злости.
— Никита, ты хороший человек. Но не мой. Прощай.
Она открыла дверь и вошла в подъезд, не оглядываясь.
Когда в новой квартире она распаковала последнюю коробку, поставила на подоконник базилик и мяту, она открыла окно. Январский ветер принёс запах снега и свободы.
Налила себе холодного чая, включила джаз, подошла к зеркалу и подняла тост:
— За то, чтобы вовремя услышать себя. И не стать ничьей тенью, — сказала она своему отражению.
Снег падал крупными хлопьями. Батон мурлыкал в кресле. А ноутбук ждал новый проект.
