Миша порывисто взъерошил волосы, пытаясь унять закипающее внутри раздражение. Уже не в первый раз на этой неделе их разговор с Юлей упирался в одну и ту же стену! Мужчина замер у окна, рассеянно наблюдая за огнями вечернего города, а она всё так же сидела на диване – сжавшаяся, отстранённая, будто между ними пролегла невидимая граница.
– Ну что это за детские капризы? – вырвалось у него, и в приглушённом голосе явственно прозвучало недовольство. – Опять ты отказываешься ехать на семейное торжество. И из‑за чего? Из‑за Серёжи! Тебе просто не по душе его присутствие! Но разве это повод? Он мой брат, хоть и двоюродный. Рано или поздно тебе всё равно придётся находить с ним общий язык – мы ведь собираемся пожениться!
Юля медленно подняла взгляд. В её глазах не было гнева – лишь глубокая усталость и невысказанная боль. Она едва заметно покачала головой, и на губах мелькнула горькая усмешка, от которой у Миши неприятно защемило в груди.
– Ты даже не пытаешься меня понять, верно? – произнесла она едва слышно, почти про себя. – Тебе неважно, что я чувствую, чего хочу… У меня есть серьёзные основания не желать встречи с твоим братом. Прошу тебя, просто уважь моё желание.
Миша резко обернулся. Терпение иссякало, словно вода сквозь пальцы.
– Довольно! – в его голосе зазвенела сталь. – С какой стати я должен рвать отношения с родными лишь потому, что тебе так вздумалось? Разве это не чересчур?
Юля вскочила с дивана, и накопившееся напряжение вырвалось наружу:
– Я вовсе не требую этого! Я только прошу: не заставляй меня бывать там, где он появляется. И не зови его к нам в гости, тем более на ночь! Неужели это такая непосильная просьба?
Миша стиснул пальцы в кулаки, силясь сохранить самообладание, но слова сорвались с языка прежде, чем он успел взвесить их тяжесть:
– Знаешь что? Я скорее расстанусь с тобой, чем стану обижать брата такими условиями! Он относится к тебе искренне, по‑доброму, а ты…
Юля словно окаменела. Она без сил опустилась на диван, взгляд потерял живой блеск. Миша тотчас осознал, что перегнул палку, но пути назад уже не было. Они оба замерли в молчании, остро ощущая, как между ними разрастается
Перед глазами девушки снова возникла первая встреча с Серёжей. Тогда он сразу показался ей неприятным: его взгляд скользил по ней слишком откровенно, шутки звучали двусмысленно, а интонации были нарочито развязными. Но самое отвратительное случилось позже – в полутёмном коридоре, куда она зашла, чтобы ненадолго укрыться от шумной компании. Серёжа возник словно из ниоткуда, прижал её к стене, перекрыв путь к отступлению. Его дыхание обжигало кожу, а шёпот резал слух: “Не строй из себя святую невинность. Брату я ничего не расскажу, так что не создавай проблем”. Она тогда еле вырвалась, чувствуя, как внутри всё сжимается от отвращения и страха.
А теперь Миша с такой уверенностью говорит, что брат относится к ней “со всей душой”. От этой мысли Юлю буквально передёрнуло. Рассказать Мише правду? Она тут же мысленно представила, как это будет. Она выложит всё как есть, а Серёжа лишь удивлённо приподнимет брови, разведёт руками и с обиженным видом произнесёт: “Это всё ложь. Ты что, веришь ей, а не мне?” И Миша… Миша, конечно, поверит брату! Ведь они выросли вместе, у них своя история… А она окажется виноватой – в надуманных обвинениях, в попытке рассорить родных, в излишней мнительности.
– Бросишь? – голос Юли дрогнул, но она заставила себя посмотреть Мише прямо в глаза. В этом взгляде смешались обида, боль и отчаянная надежда на понимание. – Значит, все твои слова о любви были просто пустыми обещаниями?
Внутри всё сжалось, будто кто‑то ледяной рукой сжал сердце. Как он может не видеть очевидного? Миша ведь прекрасно знает своего брата! Знает, как тот любит флиртовать с каждой встречной, как не умеет держать дистанцию, как его внимание всегда граничит с бесцеремонностью. Почему он не может сложить два и два? Почему не хочет хотя бы задуматься?
– Ты же знаешь своего брата, – продолжила она, стараясь говорить ровно, но голос предательски срывался. – Знаешь, что он никогда не упускает случая приударить за любой девушкой! Разве это не повод насторожиться? И вот теперь ты готов отказаться от меня из‑за одного моего условия… Разве это похоже на любовь? На семью, где ценят и берегут друг друга?
Миша замер на мгновение. В её словах было столько искренней боли, столько невысказанного отчаяния, что он невольно сглотнул. Гнев, который ещё минуту назад кипел в нём, начал остывать, уступая место тревожному осознанию: если он сейчас не найдёт правильных слов, если продолжит настаивать на своём, то может навсегда потерять её.
– Я тебя люблю, – произнёс он тихо, почти шёпотом, и в этом голосе уже не было ни раздражения, ни упрёка. – Правда люблю.
Он замолчал, подбирая слова. Нужно было как‑то сгладить острый угол, не допустить, чтобы их разговор превратился в точку невозврата.
– Ладно, – выдохнул он наконец, стараясь говорить спокойно и взвешенно. – Мы вернёмся к этому разговору позже. Сейчас… сейчас я, наверное, просто поеду на торжество. У дяди юбилей, а родители очень хотели тебя видеть! Я скажу им, что ты… приболела, например.
Юля молча кивнула. Она не стала ни возражать, ни благодарить. В глазах стояли слёзы, но она крепко сжала губы, сдерживая их. Миша молча развернулся и направился к двери. Когда за ним закрылась дверь, в квартире повисла тяжёлая, гнетущая тишина…
*********************
Сергей прислонился к капоту автомобиля, скрестив руки на груди. На лице играла ироничная усмешка, но взгляд оставался цепким, внимательным.
– Ну и где твоя драгоценная Юля? – протянул он, слегка прищурившись. – Не пытайся убедить меня, что она приболела – я в это ни за что не поверю. Что, наше общество оказалось для неё недостаточно престижным?
Миша шумно выдохнул. Эти вопросы он слышал уже неоднократно за последний час. Сначала мама с её мягким, но настойчивым: “А где же Юля, сынок?”, потом бабушка, которая с притворной заботой добавила: “Что‑то Юля не приехала, не случилось ли чего?”, а следом и тётя, не скрывая любопытства, поинтересовалась: “А Юленька почему не с тобой?”
– Да оставь ты меня в покое, – в голосе Миши звучала изнеможённая усталость. Он провёл ладонью по лицу, словно пытаясь стереть накопившуюся за день напряжённость. – Мне уже все мозги проели этими расспросами! И мама, и бабушка, и тётя… Все как одна: “А где же Юленька?” – он передразнил их интонации, пытаясь скрыть раздражение за иронией. – А всё просто: Юля узнала, что ты будешь на празднике, и сразу отказалась ехать.
Сергей едва заметно напрягся, но Миша был слишком поглощён своими переживаниями, чтобы это заметить. Он продолжал беспокойно крутить в руках телефон, избегая смотреть брату в глаза.
– Вот это да! – Сергей приподнял бровь, демонстрируя неподдельный интерес. – И как она это объяснила?
– Никак, – Миша наконец поднял взгляд. В его глазах читалась искренняя растерянность и непонимание. – Ты ей просто не по душе! Объясни мне, – голос его дрогнул от напряжения, – что между вами произошло? Ты обидел её подругу? Насмехался над её увлечениями? Я не могу понять, почему мне приходится разрываться между вами обоими!
Сергей замолчал, словно взвешивая каждое слово. Затем небрежно пнул носком ботинка мелкий камешек, валявшийся на асфальте. Он по‑прежнему избегал прямого взгляда брата.
– Честно говоря, не хотел тебе об этом говорить, – начал он негромко, будто колеблясь. – Но твоя Юля вовсю кокетничала со мной. Это случилось в тот самый день, когда ты впервые привёл её знакомиться с родителями. Я, конечно, не поддался на эти заигрывания, но ты сам понимаешь… Видимо, она опасается, что я раскрою тебе правду.
Он выдержал паузу, давая Мише время осознать услышанное, а затем добавил с деланым сочувствием:
– Миша, серьёзно, хорошенько подумай, прежде чем делать ей предложение. Потом может оказаться поздно. Будет обидно, если разводится придется сразу после свадьбы…
Миша застыл, словно его окатили ледяной водой. В голове мгновенно промелькнули недавние споры с Юлей, её настойчивые просьбы не звать Сергея в гости, её явная антипатия к брату. Может, в этом кроется разгадка? Может, она действительно скрывает что‑то?
Но тут же в памяти всплыли другие, совсем иные моменты: как Юля с усердием выбирала подарок для его мамы, как терпеливо выслушивала долгие воспоминания бабушки о его детстве, как искренне смеялась над шутками тёти. Всё это никак не укладывалось в картину, которую только что нарисовал Сергей – образ расчётливой кокетки.
– Ты… ты это всерьёз? – голос Миши прозвучал глухо, почти безжизненно. – Почему ты молчал об этом раньше?
Сергей равнодушно повёл плечом, наконец встретившись взглядом с братом.
– А смысл? Да и не хотел я портить ваши отношения. Ну не имею я права лезть в вашу жизнь! Но, раз она так старательно меня избегает, да еще и настраивает тебя против меня… Молчать я больше не буду. Возможно, тебе стоит внимательнее присмотреться к своей избраннице.
Миша не произнёс ни слова. Внутри него бушевал настоящий шторм: сомнения в правдивости слов брата, горечь от возможной неискренности Юли, мучительная неопределённость в том, кому доверять. Он оказался на распутье, и это раздирало его душу на части…
*****************
Мужчина шагал по тёмным улицам, и каждый удар подошвы о асфальт отзывался в голове глухим эхом. Гнев переполнял его, бурлил внутри, словно раскалённая лава! Всё, во что он верил, вдруг рассыпалось в прах, оставив после себя лишь горькое разочарование.
– Вот в чём дело, – снова и снова прокручивал он в мыслях. – Она избегала встреч с семьёй не просто так. Боялась, что правда всплывёт.
Всё это время Юля то ссылалась на недомогание, то внезапно обнаруживала срочные дела, то вспоминала о неотложной помощи подруге. А он, наивный, искал оправдания: “Наверное, ей действительно не по себе в большой компании. Не все любят шумные застолья”. Он старательно отгонял сомнения, убеждая себя, что это просто совпадения…
А ведь он искренне любил её. Эта любовь заполняла всё его существо, давала силы, вдохновляла на мечты. Он помнил тот день, когда выбирал обручальное кольцо. Несколько часов он провёл в ювелирных салонах, внимательно изучая каждый экземпляр. Ему хотелось, чтобы подарок был особенным, чтобы он отражал её красоту и их чувства. В итоге он выбрал изящное золотое кольцо с небольшим, но удивительно чистым бриллиантом.
В его воображении уже сложилась чёткая картина их будущего. Он представлял свадьбу в уютном ресторане у озера – белоснежные скатерти, нежные цветы на столах, её элегантное платье с открытой спиной. Он всерьёз размышлял о венчании, хотел, чтобы их союз был не только юридическим, но и духовным. Он мечтал о совместных праздниках, о доме, который они построят вместе, о детях, о долгих годах счастья…
И вот теперь эта прекрасная картина рушилась на глазах. Слова брата, словно острые шипы, впивались в сознание, не давая покоя: “Она строила мне глазки… боится, что я расскажу тебе правду…”
Он бродил по городу до самого рассвета. Не мог ни остановиться, ни вернуться домой. Ноги сами несли его вперёд – мимо тихих домов, пустых лавочек, закрытых витрин магазинов. В голове крутились одни и те же вопросы: “Почему она так поступила? Зачем столько времени притворялась? Может, всё, что было между нами, – просто игра?”
Когда первые лучи солнца окрасили небо, Миша наконец вернулся в квартиру. В сознании постепенно формировалось решение. Уязвлённая гордость требовала решительных действий. “Нужно выставить её, – стучало в висках. –Собрать все её вещи – одежду, книги, косметику – и вынести за дверь. И этого назойливого белого кота тоже – он вечно валяется на моих брюках и оставляет повсюду шерсть.”
Он остановился в коридоре, уставившись на дверь спальни. За ней мирно спала Юля – та самая девушка, которой он готовил кольцо, с которой планировал прожить всю жизнь. А сейчас… Сейчас он даже не представлял, как сможет взглянуть ей в глаза.
Внутри царил хаос: любовь боролась с обидой, гнев смешивался с горечью разочарования. Он стоял на пороге их общего дома и отчётливо понимал: ещё шаг – и он переступит черту, после которой всё изменится навсегда.
Миша резко распахнул дверь спальни – та с грохотом ударилась о стену. Он замер в проёме, кулаки сжаты, взгляд холодный, а в голосе явственно дрожала сдерживаемая злость.
– Я всё знаю, мне Серый рассказал, – выговорил он, прищурившись с явным презрением. – Не зря ты избегала с ним встречаться! Решила переметнуться к другому брату? Не получится! Собирай вещи и уходи. Даю тебе время до вечера. И не забудь своего кота!
Юля подскочила на кровати, будто от электрического разряда. Сон мгновенно испарился. Она уставилась на Мишу, пытаясь осознать: он правда это говорит? В груди закипала обида, глаза щипало от слёз, но она крепко сжала губы, не позволяя себе расплакаться.
– И это ты называешь мужским поступком? – её голос был тихим, но твёрдым, без тени дрожи. – Ты точно уверен в том, что говоришь? Звучит как сплетни с базара. “Всё знаю”! Да что ты на самом деле знаешь? Ровным счётом ничего!
Она замолчала. Бесполезно что‑либо объяснять – он уже всё для себя решил. Любые её слова он воспримет как оправдания, а слушать её точно не станет. Миша стоял перед ней с непроницаемым лицом, полностью убеждённый в своей правоте. В его взгляде не мелькнуло ни капли сомнения – он безоговорочно поверил брату, и эту стену уже не пробить.
Юля неспешно встала с кровати, подошла к шкафу и вытащила большую сумку. Внутри всё пылало от чувства несправедливости, но она держалась. Ни за что не покажет ему, как ей больно! Ни за что…
– Когда найдёшь следующую девушку, предупреди её: пусть держится подальше от твоего брата, – произнесла она наконец, не глядя на Мишу. – Он ведь такой – к любой, даже занятой, будет липнуть. Потом сама плакать будет, вот увидишь.
С этими словами она принялась складывать вещи. Миша оставался в дверях, наблюдая за ней. В какой‑то момент ему захотелось что‑то сказать, возможно, даже остановить её, но гордость взяла верх. Он лишь раздражённо махнул рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое.
– Делай что хочешь, – бросил он и вышел из комнаты.
Юля не ответила. Она продолжала собирать вещи, изо всех сил стараясь не обращать внимания на комок в горле. Спустя пару часов она тихо закрыла за собой дверь. Кот, недоумённо оглядываясь, сидел в переноске и жалобно мяукал.
В тот момент Миша даже не допускал мысли, что слова Юли могут оказаться правдой. Но спустя полгода судьба преподнесла ему суровый урок. Он спешил на встречу с братом, хотел познакомить Серёжу с новой девушкой. Он заходит в кафе и … Видит, как за столиком, обнимая его возлюбленную за талию, сидит Сергей. Он улыбался, что‑то шептал ей на ухо, а она смеялась, не замечая Миши.
Внутри всё перевернулось. Он вспомнил Юлю – её спокойный, твёрдый взгляд, её последние слова. Тогда он отмахнулся от них, посчитав пустыми обвинениями. Теперь же до него дошло: она говорила правду.
Не тратя времени на раздумья, Миша направился к столику.
– Что это значит? – его голос звучал глухо, но в нём ощущалась железная твёрдость.
Сергей поднял глаза, на миг растерялся, но тут же натянул привычную улыбку.
– Братан, ты чего? Мы просто разговариваем…
– Разговаривай с кем‑нибудь другим! – Миша резко отодвинул стул и взял девушку за руку. – Пойдём. Нам тут нечего обсуждать.
Она попыталась возразить, но он уже тянул её к выходу. В голове билась единственная мысль: “Юля была права”.
Когда эмоции немного улеглись, Миша решился позвонить Юле. Он долго колебался, прежде чем нажать кнопку вызова.
– Привет, – начал он, стараясь говорить ровно. – Я… хотел поговорить. Извиниться. Я тогда ошибся.
В трубке повисла тяжёлая пауза. Юля молчала, и это молчание давило сильнее любых слов.
– Знаешь, Миша, – наконец ответила она ровным, спокойным голосом, – я не хочу это обсуждать. У меня всё хорошо, я счастлива. Прошлое осталось в прошлом.
И прежде, чем он успел что‑то добавить, она завершила звонок.
Миша стоял с телефоном в руке, осознавая: он потерял не только её доверие. Он потерял человека, который искренне его любил.
И теперь ничего уже не исправить…
